— Почему вы не уезжаете? Сначала он посмотрел на меня, затем бросил взгляд на заднюю дверь. — Я собираюсь уехать, — прошептал он. — Но только никому об этом не говори, обещаешь? Есть одна ферма. В Уэльсе. Я узнал про нее от одной женщины, которую встретил на рынке. Хозяева ищут кого-то, кто мог бы разбить там аптекарский огород. Там все будет примерно как здесь: бесплатное питание, проживание и все такое прочее. Но никаких повелителей-мудаков. Он снова закатил глаза и кивнул на дом. Я улыбнулся. Повелитель-мудак. Хорошо сказано. — И когда же? — Скоро, — ответил он. — Очень скоро. — Он посмотрел на меня. — Не хочешь составит мне компанию? Я растерянно заморгал. — В Уэльс? — Да. В Уэльс. Ты можешь стать моим маленьким дружком-учеником. — Но мне всего четырнадцать. Он ничего не сказал, просто кивнул и продолжил связывать травы в пучки. Смысл его предложения дошел до меня не сразу. Джастин приглашал меня в Уэльс не для того, чтобы я стал его маленьким дружком-учеником; он приглашал меня не потому, что нуждался во мне. А потому, что думал, что там мне будет безопаснее, чем в моем собственном доме. * * * Джастин исчез через два дня. Он никому не сказал о своем отъезде и ушел на рассвете, так рано, что даже Дэвид еще не успел проснуться. Поскольку из того, что случилось с Фином, я извлек хороший урок и знал, как важно держать язык за зубами, я не стал никому рассказывать о ферме в Уэльсе. У меня сложилось впечатление, что Джастин не хотел, чтобы кто-то знал, куда он уехал. В тот же день, спустя пару часов, я зашел в его комнату. Он появился в доме с малым количеством вещей, а ушел с еще меньшим. Я подошел к подоконнику, где в ряд стояли все его книги. «Современная книга колдовства и заклинаний». «Викка для начинающих». «Викканская книга травяных заклинаний». Я был уверен, что он нарочно оставил их мне. Я выглянул в коридор и, убедившись, что поблизости никого нет, сунул книги под джемпер. Я уже было собрался убежать обратно в свою спальню, когда увидел на его тумбочке еще кое-что. Что-то маленькое и пушистое. Сначала я подумал, что это дохлая мышь, но нет. Это оказалась кроличья лапка на цепочке. У меня мелькнула смутная мысль, что это что-то вроде приносящего удачу талисмана, как вереск и четырехлистный клевер. Сунув ее в карман, я быстро вернулся в свою спальню, где спрятал все свои находки под матрас. * * * Я все время ждал, что Джастин снова даст о себе знать. Позже, после того, как были обнаружены тела, и полиция начала расследование и пыталась выйти на след «трагически пропавших детей», я все ждал и ждал, когда Джастин внезапно появится в шестичасовых новостях, чтобы рассказать о своей жизни в нашем в доме, о том, как Дэвид Томсен запирал своего сына-подростка в спальне, как приказывал, что нам есть и какую одежду носить, куда нам можно ходить, а куда нельзя. С тех пор я искал следы Джастина в интернете много-много раз, но нигде ничего не нашел. Могу только предположить, что или он умер, или уехал куда-то далеко-далеко, или же знал, что случилось со всеми нами, но решил молчать и не вмешиваться. Какова бы ни была правда, я в душе был даже рад. Но когда он только исчез, я стал скучать по нему. Поначалу он мне не нравился, но он оказался наименьшей из моих гребаных проблем. * * * Прошло несколько месяцев. Лето сменилось зимой. Я взял на себя заботы об аптекарском огороде Джастина. Дэвид всячески поощрял мое занятие, поскольку оно соответствовало его идеологии. Дети должны усердно трудиться, делая полезные вещи. Им не нужны навыки, которые привели бы их в уродливую пасть капитализма. Он даже не догадывался, какие книги спрятаны под моей кроватью, равно как и о том особом наборе навыков, который я развивал. Каждый вечер я приносил тому, кто готовил в этот день еду, горсть свежего базилика и свежей мяты, за что меня ласкали и хвалили. Однажды вечером, увидев, как я под дождем укрываю какие-то новые нежные саженцы, Берди даже набрала мне ванну. — Ты молодец, — сказала она, протягивая мне полотенце, когда я поднимался по лестнице. — Дэвид очень доволен тобой. Дэвид очень доволен тобой. Я хотел укусить ее, как собака. Как и следовало ожидать, Салли не смогла снять квартиру в Хаммерсмите и по-прежнему спала на диване в той квартирке в Брикстоне, и теперь начала говорить о переезде в Корнуолл. Однажды вечером она заявилась в дом, с Фином и Клеменси, на три часа позже после того, как брала их с собой на вечеринку к подруге, где, судя по ней, она сильно напилась. Я не раз видел пьяных взрослых, когда мои родители еще общались с другими людьми и каждые выходные устраивали вечеринки. Но я не уверен, что видел кого-то в том состоянии, в каком Салли была в тот вечер. — И после этого, — услышал я голос Дэвида. Казалось, он вот-вот взорвется от гнева, — ты еще надеешься, что кто-то позволит этим детям жить с тобой? Посмотри на себя! — Ты! — бросила в ответ Салли. — Кто бы говорил! Посмотри на себя! Кто, по-твоему, ты такой? Да ты просто жалок. Жалок. Ты и эта уродина. И бог знает, кого еще ты здесь трахаешь. Один господь знает. Я видел, как Дэвид пытался вытолкнуть Салли за дверь. Ему явно хотелось врезать ей, но он нашел в себе силы сдержаться. Но тут появилась моя мама. — Давай я сделаю тебе кофе, — сказала она, беря Салли за локоть, и посмотрела на Дэвида — мол, только без рукоприкладства. — Пойдем. Посидишь, придешь в себя. Сделав вид, будто я не в курсе, что тут у них происходит, я мгновение спустя шагнул в кухню. — Просто хочу попить воды, — объяснил я, хотя всем до меня не было никакого дела. Я притворился, что ухожу, а сам юркнул за дверь кладовой. Салли тихо плакала, прижимая к лицу платок. Было слышно, как она сказала: — Прошу тебя, присматривай за ними. Очень прошу, ради меня. Я просто не знаю, смогу ли я когда-нибудь… — Остальные ее слова заглушил гудок проплывавшей мимо нашего дома баржи. — Я беспокоюсь. Фин рассказывал мне, как его заперли в комнате, хотя и понимаю, да, он совершил дурной поступок. Да, я знаю, что Генри мог утонуть. Но ведь это так… жестоко, да? Взять и запереть ребенка? Он такой холодный человек… — Ты знаешь, каким бывает Дэвид, — ответила моя мама. — Это его способ удержать всех вместе. Он спас нас, Салли. Действительно спас. До него я не видела смысла своего существования. Но теперь я просыпаюсь каждое утро и чувствую себя счастливой. Я радуюсь, что живу. Я радуюсь самой себе. Я не разоряю планету. Я не граблю землю. Я не способствую глобальному потеплению. Мои дети, когда вырастут, не будут сидеть за стеклянными столами и отбирать деньги у бедных. Я просто жалею о том, — сказала она, — что Дэвид не появился в нашей жизни гораздо раньше. 41 Либби колотит кулаками по двери. Через секунду к ней присоединяется Миллер. Это крепкая противопожарная дверь. Он подходит к окну, чтобы посмотреть, нельзя ли бежать через него. Увы, оно наглухо закрыто, а под ним никакой лестницы — лишь отвесная стена высотой в десять этажей. Они снова ищут в комнате свои телефоны, но тех нигде нет. Через полчаса они прекращают это занятие и уныло садятся на пол, прислонившись спинами к кровати. — И что теперь? — спрашивает Либби. — Давайте подождем полчаса, а потом я попытаюсь ее выбить. — Почему вы не хотите попробовать выбить ее прямо сейчас? — Знаете, я не такой силач, как может показаться. У меня застарелая травма спины. Я должен действовать осторожно. — Тогда даю вам десять минут отдыха, — говорит она. — Хорошо, десять так десять. — В какие, черт возьми, игры он, по-вашему, играет? — спрашивает она. — Не имею ни малейшего представления. — Как вы думаете, он собирается убить нас? — Это вряд ли. — Тогда почему он запер нас здесь? — Может быть, случайно? Либби недоверчиво смотрит на него. — Вы ведь сами не верите в это, не так ли? Будильник показывает 7.37 утра. Либби все еще пытается подсчитать, на сколько она опоздает на работу, когда раздается стук в дверь. Оба тотчас выпрямляют спины. Вслед за стуком слышится голос. Это голос Фина, и он обращается к одной из кошек. Им слышно, как он сюсюкает с ней. Либби и Миллер вскакивают на ноги и вновь начинают колотить кулаками в дверь спальни.