— Так, иди, тебя отвезут домой. Праздник ты мне уже испортил. Так что, я тоже с Елизаветой домой. Разворачивается, чтобы уйти, но потом останавливается. Говорит, не оборачиваясь ко мне: — Помни, Арман, о предупреждении. Оно было последнее. Обещаю. Я сдержу слово. Поэтому думай головой, а не… Он не договаривает. Уходит быстрым шагом. 64. Арман В окно я наблюдаю за тем, как отец садится в машину и она буквально срывается с места. Он уезжает со своей будущей женой. Сука. От одной мысли сносит крышку и я со всей силы врезаю кулак в стену. Перевязка после пореза сразу же становится красной. Ко мне подходит водитель и говорит, что отец просил отвезти меня домой. По приезду домой сразу же замечаю, что машины моей нет на парковке. Отец исполнил свои угрозы. Но машина меня сейчас волнует меньше всего. Я лишь думаю с надеждой, что он также исполнит и другую свою угрозу — назначит Лисенка генеральным в компании. Ведь для меня это шанс увидеть ее. Захожу домой с одним желанием — скорее лечь спать. Забыться. И я устал. Организм еще не до конца пришел в норму. Но дома меня ждет сюрприз. — Мама?! — удивляюсь я. Дома, в гостиной, меня встречает мама. Подхожу к ней и обнимаю ее. — Мам, ты как здесь? Она смотрит на меня своими ясными голубыми глазами. Я не вижу ее губ, но уверен, что они улыбаются. Но даже сквозь улыбку она плачет. Замечаю слезы. — Арман, сынок, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Почему мне не сообщил сразу? — Мам, ничего серьезного. Не волнуйся. Не надо плакать. Все хорошо. Ничего страшного не случилось. — Сынок, — обнимает меня и утыкается мне в грудь. — Как ты узнала, мам? — спрашиваю, гладя ее по голове. — Дженаб случайно обмолвился. В телефонном разговоре, — мама вытирает слезы. — Как же это случилось, сынок? — Случается такое, мам. Садись. Мы садимся на диван. — А ты когда прилетела? — Да вот, пару часов назад. Она проводит рукой по моим волосам. Как в детстве. — Арман, расскажи мне. Что случилось? Я же вижу, что тебя что-то волнует. Ты не похож сам на себя. Почему? Я очень переживаю за тебя. Дженаб ничего особо не рассказывает. Только злится на тебя. Родители Шейназ постоянно спрашивают о тебе, сынок. Ведь скоро свадьба. Ты помнишь? — Я не женюсь на ней, — сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Мама взмахивает руками. — Как так? Ты что? Все уже договорено. Отец не разрешит. — Мне плевать, — бурчу зло. — Я не хочу жениться на Шейназ. Я не люблю ее. — А кого ты любишь? — неожиданно спрашивает мама. Я замолкаю. Я не признавался себе в этом чувстве. И никогда не думал о Лисенке в таком контексте. Я не знаю, что такое любовь к женщине. Единственная, кого я люблю, — моя мама. Остальных женщин я только трахал. Для чего еще они нужны? — Арман, она стоит того? — задает еще один нелегкий вопрос мама. Упираюсь ладонями в глаза. Сука. Как сложно. Мама задает такие вопросы, от которых я бегу. Ответы на которые больнее самых сильных ударов. Мама заставляет меня думать. Думать о Лисенке в другом ключе. Зачем? Не хочу. — Мам… — произношу слабо, но она останавливает меня. — Если она стоит того и ты так… — запинается. Смотрит мне в глаза. — Что ты чувствуешь, сынок? Маму не обманешь. Она сразу поняла то, в чем я боюсь признаться даже себе. — Мне плохо без нее, мам, — говорю, опустив голову и обхватив ее руками. Мама молчит. Дает мне выговориться. — Я много сделал плохого. Но я… Я не хотел. Не знал. Я думал все будет иначе. Понимаешь? Обычно… Поднимаю голову и смотрю на нее. И, видя ее добрые любящие глаза, начинаю рассказывать. Все. Почти все. За некоторые моменты мне так стыдно, что я не могу рассказать их матери. Хотя знаю, что она поймет и примет меня любого. Чем больше я рассказываю, тем больнее становится мне. Но и тем легче. Я испытываю неимоверное облегчение от освобождения. И понимаю, что мне просто необходимо было выговориться. Рассказать кому-то. Маме… И больнее всего рассказывать о решении отца. О том, что Лисенок должен стать его женой. Эта часть дается мне особенно тяжело. Выговорившись, я закрываю лицо руками. Нет, я не плачу. Но внутри меня рвет на части. — Странно, — первое, что произносит мама. — Очень странно. Поворачиваюсь к ней. — Дженаб уже получил разрешение на брак с другой женщиной. И это точно не девушка из России. — Откуда ты знаешь? — взволнованно спрашиваю я. — Ну, Арман. Таковы порядки. Он должен известить своих жен. Да, он собирается жениться. Но точно на другой женщине. Молчим. Каждый думает о своем. — Это какая-то игра. Он что-то задумал, — тихо произносит мама. — Я заберу ее, — говорю твердо и встаю.