— Я провожу тебя до двери, — говорит так, что я не осмеливаюсь спорить. — Мне так будет спокойнее. Что ты не выбросишься из окна подъезда. Смущаюсь. То, что я хотела сделать буквально час назад, кажется мне сейчас чем-то нереальным. Глупым. И постыдным. Как я могла? У самой двери моей квартиры, прежде чем дать мне возможность вставить ключ в замочную скважину, он спрашивает: — Обещай, что больше не будешь пытаться повторить. Я не смотрю на него. Мне сейчас ужасно стыдно. — Я жду, — строго говорит он. — Не буду, — твердо произношу я. — Это было ошибкой. — Молодец. Разворачивается, чтобы уйти. — Господин Дженаб, — зову я его. Он останавливается и оборачивается ко мне. — Спасибо Вам, — говорю я искренне. И это самое малое, что я могу сказать ему в благодарность. Ведь если бы не он, то… Нет, лучше об этом даже и не думать. — На работу пока не ходи, — произносит он в ответ. — Я сам скажу, когда сможешь вернуться. Опять спускается по ступенькам вниз. Но останавливается и кричит мне снизу: — И это не увольнение. Не придумывай там себе ничего лишнего. 53. Арман Ну, когда до нее дойдет, что она моя? Как еще донести до нее эту простую и очевидную мысль? Меня раздражает ее упрямство. Раздражает и злит. А вдруг она до сих пор влюблена в Антона? От одной мысли об этом сводит зубы. Я готов убить ее за это. И его тоже. Смотря на нее сверху вниз, сегодня после того, как я в очередной раз показал ей, кто ее хозяин, я опять убеждаюсь, что тяга к ней никуда не делась. Наоборот. Я все еще хочу ее. Хочу, чтобы она была моей. Полностью. По своему желанию. А не вот так… Но, пока она не усвоит это, я буду брать ее так. И пусть знает об этом. Провожу в последний раз по ее волосам и выхожу. Дальше — сама. На следующее утро собираюсь заехать к ней домой. Как и обещал. Мама ее наверняка уйдет на работу. Так что. Утро обещает дать мне заряд бодрости на весь день. Но не успеваю открыть глаза, как раздается телефонный звонок. От отца. — Арман, мне надо срочно поговорить с тобой, — говорит он требовательно. — Сейчас. — Что-что срочное? — потягиваюсь спросонья и смотрю на торчащий член. Как же не хватает Лисенка рядом с утра. Нужно срочно ее к себе перевозить. — Да! Я сказал, — похоже, действительно, случилось что-то серьезное. Отец редко когда переходит на крик. Быстро собираюсь и выезжаю в офис. По дороге думаю, написать Лисенку, что не приеду, или не стоит? Пусть будет в неведении. В ожидании. К тому же ничто не мешает мне вытащить эту штучку из нее и нагнув на своем рабочем столе. Захожу в свой кабинет, а отец уже там. Стоит у окна спиной ко мне. Оборачивается, стоит мне хлопнуть дверью. — Здравствуй, отец, — говорю я и прохожу к своему креслу. — Что случилось? Он молча смотрит на меня. Отворачивается к окну. Смотрит на улицу. Потом опять поворачивается и смотрит на меня. Я с нетерпением смотрю на часы. Интересно, Лисенок уже пришла? — Куда-то торопишься, сын? — спрашивает отец. — Или, может, что-то потерял? — Нет. Я слушаю тебя, пап. Что случилось-то? — А случилось то, что ты, Арман, стал неправильно расставлять ориентиры в своей жизни. Я зачем тебя сюда прислал? Пристально смотрит на меня. Я пожимаю плечами в ответ. Мне кажется, сейчас я точно не угадаю с ответом. — Чтобы ты возглавил компанию. Ты! Понимаешь? А что делаешь ты? — Ну, я же не виноват, что вы придумали дурацкие условия с конкурсами и женитьбой, — легко отвечаю я. — А кто тебе мешал их выполнить? — по голосу отца я понимаю, что он в гневе. Да, что такое происходит? Что с ним такое? — Я создал идеальные условия для тебя! — продолжает распаляться он. — А что ты? Молчу. Смотрю ему в глаза, но молчу. — Ты просрал! Променял кресло генерального на какую-то девку! Удивление в моих глазах скрыть невозможно. — И ладно бы просто отымел ее раз и хватит. Так нет. Ты же не успокоился. Я ведь сказал тебе, что возьмешь ее второй женой. Даже это оказалось не под силу? — Откуда ты знаешь? — хмурюсь я. Отец качает головой. — Я сделал так, что Антон проиграл тендер в Курске. Все, что от тебя требовалось, — сделать свою работу правильно и жениться на Шейназ! А что делаешь ты? — Подожди! — прерываю его я, хотя знаю, что отец этого терпеть не может. — Что значит, ты сделал, чтобы Антон проиграл? Что ты имеешь в виду? Но отец только хмуро смотрит на меня. Я задумываюсь. Но лишь на мгновение. — То есть нападение на него… Это ты? Отец? — Долго соображаешь, сын. Долго, — разочарованно качает головой. — Но зачем? Пап, зачем? Антон и так проиграл бы этот конкурс. Я договорился с конкурсной комиссией. А если бы с Лизой что-то случилось? — С ней бы ничего не случилось. Ее не тронули. — Но как ты узнал, что документы будут у Антона. Отец усмехается. — Я все знаю, что происходит в этом здании, сын. И поэтому я знаю, что вы с Антоном устроили с этой несчастной. 54. Арман — Как? — спрашиваю я, бледнея. Мой отец — единственный человек, который способен вызвать во мне, если не ужас, то страх точно.