Райт сидел в кресле напротив. Он чувствовал себя уставшим, мочевой пузырь у него был переполнен, и большой палец на левой ноге болел. Время от времени его мучили приступы подагры, и он опасался, что эта боль предвещает очередной. — Да что вы, сэр! — с нажимом возразил он. — Беднягу разрезали точно так же, как Дженни Мюир, и внутренние органы у него удалили таким же образом. И спрятали их столь же чудовищно. — Да, похоже на то, — помолчав, ответил Гомер и резко поднял взгляд на Райта. — Но мы не имеем права делать скоропалительные выводы, Райт. Это свидетельствовало бы о непрофессионализме. Это высказывание отдавало таким лицемерием, что Райт, кивнувший с серьезным видом, даже не обратил на него внимания, как муравей не обращает внимания на слона. — А когда будут готовы результаты вскрытия Уилмса, сэр? Гомер вновь опустил голову и уперся взглядом в небольшое расстояние между своими ладонями. — Завтра утром. Ровно в восемь утра. — Он мог не добавлять, что Райт должен присутствовать, это подразумевалось. — Неужто я ошибаюсь? Неужто Пендред здесь ни при чем? — неожиданно вырвалось у него. Райт не сразу понял, требуется ли от него ответ, поскольку Гомеру было свойственно задавать риторические вопросы, однако тот вскинул голову и устремил на него требовательный взгляд: — А? — Ну, я думаю, существует определенная вероятность… — Райт умолк, чувствуя, что над его головой сгущаются тучи. Гомер начал хмуриться, и Райт, давно усвоивший командный дух, тут же поменял позицию. — Но, по-моему, она не слишком убедительна, как вам кажется? — Утвердительного кивка со стороны Гомера не последовало, однако Райта это не остановило. — У нас достаточно оснований считать, что это один из братьев Пендредов, совершивших первые убийства. — При этих словах выражение непоколебимости на лице Гомера немного смягчилось, и ободренный Райт продолжил: — Нам известно, что Мелькиор Пендред мертв, значит, остается Мартин. Эти убийства имеют те же отличительные признаки, что и предыдущие, более того, они идентичны им, а незначительные отличия могут быть отнесены за счет разницы во времени. — Возможно, — с самодовольным видом откликнулся Гомер. — А если учесть, что обе жертвы были знакомы с Мартином Пендредом и стоило нам отпустить его, как он исчез и тут же был найден следующий труп, я не вижу поводов для сомнений. Это заявление не было встречено троекратным «ура», однако Райт почувствовал, что выступил успешно и Гомер, несмотря на свои сосредоточенные поиски возможных противоречий, доволен. — А как насчет его алиби на время убийства Мюир? Это было элементарно, и Райт с уверенным видом не оставил от возражения Гомера камня на камне. — На мой взгляд, никакого алиби у него нет. Думаю, никто из присяжных даже внимания на него не обратит после того, что произошло вчера вечером. Гомер кивнул. И вероятно, именно в этот момент ему в голову пришла неприятная мысль, ставившая под сомнение всю его теорию. — Но почему? — чуть ли не жалобным голосом произнес он. — Почему он вдруг взялся за старое? Это был высший пилотаж — посланный мяч завис в воздухе. Райт не знал, как на это реагировать, и занял стойку защиты. — Он сумасшедший, сэр. — Удар был не слишком хорош, но зато эффективен. — Да, — ответил старший инспектор. Судя по всему, он был удовлетворен этим объяснением вопреки истошным протестам тысяч усопших психиатров и бойко продолжил: — Хорошо. Кто опрашивает соседей? — Сержант Каплан. В его распоряжении восемь человек. — За домом Пендреда следят? — Фишер и Ньюман. Кларк отправлен в дом Уилмса. Однако этот взрыв оптимизма быстро уступил место подавленности, когда Гомер внезапно вздохнул и заметил: — Впрочем, вряд ли он там появится. — А почему бы и нет, сэр? — чтобы подбодрить начальника, ответил Райт. — Он же непредсказуем. Однако это не подействовало — Гомер продолжал о чем-то думать. — Надо его найти, — наконец изрек он. — Колл недвусмысленно дал понять, что если мы его не найдем, то я могу прикупить себе швабру и начать подыскивать место уборщика. А судмедэкспертиза, вскрытие и свидетельские показания — это все дополнительные детали. Райту это показалось вполне разумным. — Ну и с чего мы начнем? — осведомился он. — У него нет ни родственников, ни друзей. Единственные места, которые он посещал, — это дом, работа и паб. Гомер поднял на него тяжелый взгляд. Задуши Райт котенка на его глазах, он и то не выразил бы большего презрения. — Может, судмедэксперты найдут что-нибудь, что поможет нам определить его местонахождение, — пробормотал Райт. — Правда? Что-нибудь типа грунта, который встречается на одной-единственной улице? Или обрывок библиотечной карточки, которая позволит нам вычислить его местонахождение? — Гомер издал хрюкающий звук. — Сделай одолжение, Райт, не корчи из себя Эркюля Пуаро. Чем нам помогли эксперты при первом убийстве? Ничем. А сейчас у нас столько дерьма вокруг, что с его помощью можно закопать нефтеналивной танкер, поэтому вряд ли стоит рассчитывать на свежие следы. — Да, сэр, — покорно откликнулся Райт. И словно для того, чтобы подтвердить свои слова, Гомер поинтересовался: — А где отчеты судмедэкспертов об убийстве Мюир? Райт выудил их из внушительной стопки аналогичных документов, сложенных на столе возле окна. Они были соединены скрепкой с наклейкой, на которой значилось имя Дженни Мюир. Гомер пролистал отчет, однако тот не улучшил его настроения, и он отбросил его с гримасой отвращения на лице. — А где отчет о вскрытии? Райт покорно подал следующий документ, но на этот раз терпение Гомера истощилось еще быстрее. — Почему он так пишет? — Как, сэр? — Используя все эти медицинские термины. «Разрез длиной тридцать восемь с половиной сантиметров начинается на два сантиметра ниже переднего угла щитовидного хряща и заканчивается у лобкового сращения на два с половиной сантиметра выше передней комиссуры». Что это означает? — Не знаю, сэр. — Это было произнесено исключительно для того, чтобы успокоить Гомера. Гомер раскрыл отчет на последней странице. — Даже выводы написаны на какой-то наукообразной тарабарщине. «Наличие небольшой глиомы (некротической, а следовательно, являющейся полиморфной глиобластомой)… — Гомер с трудом преодолел последнее словосочетание, сделав в нем неправильные ударения, — …может считаться побочным диагнозом, как и незначительное сужение коронарных сосудов, вызванное атеромой…» — Гомер отбросил отчет в сторону. — Почему нельзя просто написать, что она скончалась, когда этот сумасшедший Пендред разрезал ей горло от уха до уха? Райт лишь пожал плечами, и Гомер, который не мог удовлетвориться этим взрывом негодования, откинулся на спинку кресла, закрыл лицо руками и замолчал, словно отдавая дань несчастливому уделу полицейского. Райт замер с видом послушного сообщника. Прошло несколько минут, прежде чем на Гомера снизошло вдохновение и он вскочил из-за стола, что оказалось несколько неожиданным для Райта, который успел прикрыть глаза. — Так. Вот что мы сделаем. Найди мне самую подробную карту окрестностей вокруг дома Пендреда. Мы начнем обходить дом за домом, расширяя круги поисков и захватывая все нежилые строения. Я хочу, чтобы вы обыскали Западную больницу сверху донизу и опросили всех, кто имел дело с Пендредом. Главное — не знают ли они чего-нибудь такого, что может указать нам на его местонахождение. То же относится и к пабам, в которые он заходил. Понятно? Райт торопливо записывал эти распоряжения. Ему ставили огромную и практически невыполнимую задачу, но это было лучше, чем бездействие. — Я понял, сэр, — с готовностью откликнулся он. — Хорошо. Я свяжусь с Коллом. Нам для этого потребуются крупные силы. Необходимо также широкое освещение этого. Сообщите журналистам, кого мы ищем. Пусть в газетах и на телевидении опубликуют его фотографию. Все должны быть в курсе. — Разумно ли это, сэр? — Люди должны знать его в лицо как ради собственной безопасности, так и для того, чтобы оказать нам помощь. — Гомер помолчал, и на его лице появилась злобная улыбка. — Настало время, когда люди должны узнать правду о деле Пендреда, сержант. Репортеры и фотографы хорошо знали Беверли, как и она их, но им было не до проявления нежных чувств; они по-прежнему играли в ту же игру с теми же правилами, только роли у них теперь были другими. Теперь она была жертвой, а не сомнительным союзником. Они ждали ее перед участком после ее беседы со старшим суперинтендантом, и, выйдя наружу, она ощутила себя куском просроченного мяса, брошенным на растерзание голодным псам. — Беверли? Беверли? Их было не больше десятка, но всадников Апокалипсиса было и того меньше, и сейчас у Беверли возникло отчетливое ощущение, что наступил конец света. — Что вы можете сказать об этих убийствах, Беверли? Вы опять все перепутали? — Фоном этому допросу служило прерывистое стаккато фотовспышек. Беверли начала продираться сквозь группу репортеров. Она решила хранить достойное молчание, зная, что это наилучший выход из подобной ситуации, однако ее намерения тут же пошли прахом. — Отстаньте, — устало произнесла она. — Просто отстаньте. — Я могу это процитировать? — осведомился один из репортеров, презрительно улыбаясь. — Может, вы расскажете, как вам удалось допустить такую ошибку? — поинтересовался другой. — А как себя чувствует муж Дженни Мюир? Вам не стыдно, что из-за вас он стал вдовцом? — настаивал третий. Они приплясывали вокруг нее на автостоянке, расположенной рядом с полицейским участком. Она знала, что у окон стоят бывшие коллеги, наблюдая за неожиданным уличным представлением. Трудно было сказать, что они испытывали — радость или сочувствие. — Что вы можете сказать о Мелькиоре Пендреде? Вам не стыдно за то, как вы с ним поступили? Она уже почти добралась до своей машины, но этот вопрос заставил ее обернуться. Это был удар ниже пояса, и, оборачиваясь, она почти была готова к тому, что увидит кровь на костяшках репортера. Она уже было открыла рот, чтобы ответить, но их жадные взгляды остановили ее. Она развернулась, села в машину и двинулась прочь, с грустью отметив, что ей никого не удалось задавить. Беверли надеялась, что на этом все закончится. Им не удастся пройти мимо консьержа многоквартирного дома, в котором она жила, а сама она не собиралась выходить на улицу в ближайшие дни. Ей необходимо было посидеть и подумать.