Я глянул на Майло исподлобья. – Спасибо за поддержку. – Но он от старости умер. Ему исполнилось тогда сто два года. А твоему сколько? Я поднял глаза к потолку, вспоминая. – Вроде бы тридцать семь. – Тогда он вряд ли в ближайшее время умрет, не парься. – Если честно, мой отец так препятствует поездке, что другому отцу быстрее исполнится сто два года, чем я слетаю в Россию. Майло неожиданно спросил: – А как ты их нумеруешь? – В смысле? – не понял я. – Кто первый отец, а кто второй? – Никто, – насупился я. – Они оба первые. – А как ты их отличаешь? Я засмеялся. – А у тебя есть знакомые с одинаковыми именами? – Я знаю двух Кевинов. – А как ты их отличаешь? Майло, задумавшись, тоже посмеялся. – Да, тупой вопрос, извини. Резко посерьезнев, он добавил: – Ты не думай, что если я спросил, как дела, то все окей. Ничего не окей. Я все еще не знаю, как относиться к тому, что ты сказал. Просто мне правда не плевать, как твои дела, – я своих друзей люблю и грущу по ним дольше пяти минут. – Я сказал тогда полную хрень, Майло. Я был не в себе. Извини. Он посмотрел на меня долгим, жестким взглядом, но, когда снова заговорил, голос его прозвучал тихо: – Я не уверен, что ты был не в себе. С этими словами он сжал мое плечо – так он обычно прощался – и, развернувшись, неспешно двинулся по школьному коридору. Good Trip Вечеринка проходила в двухэтажном особняке из белого камня – настоящем арт-объекте английского классицизма, который находился в полном распоряжении сотни пьяных подростков. Раньше я видел такие архитектурные произведения только на картинках, и этот разительный контраст между нашей квартирой и домом блондинки неприятно поражал. Дом стоял на одной из центральных улиц Ванкувера – к нему вела дорога, усаженная с обеих сторон деревьями. Массивные ворота высотой почти в два этажа ограждали хозяев от чужого любопытства – проходя мимо, даже не получится окинуть окна скучающим взглядом. Я пришел туда позже всех. Долго колебался, представляя, сколько там будет народу (и как они все будут ходить туда-сюда и, боже упаси, еще и разговаривать), тридцать раз передумывал (и на самом деле передумать окончательно было бы самым правильным решением). В дом меня запустила та самая белобрысая девчонка. Я немного растерялся, потому что по факту заявился один, но она удовлетворенно кивнула. – А, это ты, мелкий. Проходи, Майло уже здесь. «Здесь» был не только Майло, а, казалось, вся школа. Со стаканом кока-колы я протиснулся к стене и подумал: может, свалить по-тихому, пока никто меня не заметил? «Нет, найти курево, набить им карманы, а потом свалить», – вторил внутренний голос. Я осмотрелся, но Майло нигде не увидел. Компании визгливых девушек и гогочущих парней, чавкая, пожирали чипсы из огромных упаковок, развалившись на мягких диванах в гостиной. Разговаривая, они манерно тянули гласные. Некоторые уже успели накачаться алкоголем и слонялись по холлу, изображая танцы. Я быстро нашел алкоголь: в столовой стояла барная стойка, за которой парень в темной рубашке мешал коктейли. Но мне было нужно не это. Я постарался вглядеться в лица людей, чтобы вычислить, кто из них курит, но все выглядели просто пьяными, и это смазывало общее впечатление. Тогда я решил найти зачинщицу веселья. Перехватив блондинку на винтовой лестнице, я негромко спросил: – Где можно достать косяк? Она, кажется, удивилась. – Косяк? – Ты говорила, что здесь будет всё. – Да, но… это скучно. – Опершись на перила, она наклонилась вперед, глянула вниз. – Спроси вон тех парней, за столом. – Которые с картами? – Ага. Думаю, у них есть. Двое парней сидели за стеклянным журнальным столиком в холле, играли в покер и курили обычные сигареты, роняя россыпь мелких искорок от тлеющих окурков на кожаную обивку итальянского дивана (блондинка повторяла, что он итальянский, каждый раз, когда проходила мимо). Я не сразу решился к ним подсесть, потому что они выглядели так, словно на днях откинулись из тюряги: у одного из них, темнокожего парня, татуировки были даже на лице (цифры «2001» над бровью – видимо, год рождения), у второго, белого, – руки, забитые надписями, монстрами, персонажами мультфильмов, именами бывших девушек и черт знает чем еще. Они громко разговаривали, похабно шутили и через каждое слово говорили fuck. Короче, я побоялся подойти к ним первым, поэтому мялся в стороне, пока они не заметили меня сами. Оглянувшись через спинку дивана, парень с татуировкой «2001» хохотнул: – Не знал, что сюда приглашали малолеток. – Походу, кого-то родители попросили посидеть с младшим братом, – поддакнул второй, рыжий с выбитым передним зубом. Решив, что ловить нечего, я начал отходить в сторону, пока безобидные шутки не перешли в обидные действия. Заметив это, 2001-й вдруг сказал: – Да ладно, мы же просто прикалываемся. Садись. Я, ожидая подвоха, с опаской оглядел на их компанию. Они подвинулись, освобождая мне место. Все еще не веря, что это не очередной тупой прикол, я осторожно подошел и сел на краешек, рядом с 2001-м. Он, глянув на меня с ухмылкой, любезно предложил сигарету. Я вежливо помотал головой. – Правильный, да? – хмыкнул он. Я непринужденно сказал: – Курю траву. У тебя есть? – Не. – Рыжий лениво откинулся на спинку дивана. – Сегодня не взял. – Ну зато я взял кое-что пожестче. – 2001-й подмигнул ему и повернулся ко мне. Я инстинктивно отсел от него, отстраняясь. – Я не люблю таблетки, – сдержанно сказал я. – Никакие. – А у нас и не таблетки. – Усмехнувшись, он на секунду вытащил из кармана пакетик с бежевым порошком – быстро показал мне и убрал. – И вы собираетесь употреблять это здесь? – Я растерянно оглядел журнальный столик. – На итальянской мебели? – Если мы начнем здесь, все налетят, как чайки, – вздохнул 2001-й. – Ну почему, – пожал плечами рыжий. – Можно и незаметно. Дай-ка… Он протянул к 2001-му руку, но не так, как будто хочет что-то взять, а выставив вперед основание большого пальца. Темнокожий, несколько устало оглядевшись по сторонам, снова достал пакетик с порошком и насыпал второму чуть-чуть – прямо на ладонь, возле большого пальца. Рыжий, быстро склонившись над столом, снюхал порошок с руки за считанные секунды, а затем, сделав передо мной театральный поклон, сел на место. – И что ты чувствуешь? – спросил я, внимательно следя за его лицом. Тот пожал плечами. – Да ничего особенного. – Если что, еще не поздно передумать, – вторил прямо над ухом 2001-й. Боковым зрением я заметил, как при этих словах он похлопал себя по карману джинсов.