Я коротко кивнул, проходя мимо него. Слава просунул руку в салон машины, нажал на рычаг, открывая багажник. Затем помог мне разместить елку внутри. – Спасибо, – сказал он. – А то я не люблю топоры и пилы. – Да ничего, – ответил я, плохо скрывая едкую иронию. – Береги маникюр. Украшенная елка в центре гостиной добавила нашей квартире канадского лоска – все стало выглядеть еще прилизанней, словно вот-вот к нам домой ввалятся снимать рождественское кино. Когда мы украшали елку в России, современные игрушки перемешивались с советскими белочками, сосульками и шишками, и пусть Слава называл это «дизайнерским кошмаром», зато в этом было больше настоящего. Я уставал от жизни в декорациях, Канада казалась мне огромным яблоком из супермаркета – красным, с блестящей восковой кожурой, идеальным снаружи, но безвкусным внутри. Россия – это яблоко с бабушкиной дачи, пускай червивое, зато свое. Чем больше я об этом думал, тем сильнее тосковал по дому и тем сложнее для меня оказался следующий разговор со Львом – двенадцатого декабря, в день его рождения. Я проснулся в шесть утра, чтобы успеть поговорить с ним, а потом собраться в школу. Сначала мы болтали на отвлеченные темы: я поздравил его, пожелал счастья-здоровья, спросил, как он отметил. – Я работал, – коротко ответил Лев. – Отметишь в другой день? – уточнил я. – Может быть, – уклончиво ответил он. – Если вы приедете. – Мы? – переспросил я. – Ты и Ваня. Скоро ведь каникулы. – Он опустил взгляд, словно ему неловко просить нас об этом. От радостного волнения у меня в ушах застучало сердце. – Вау… – выдохнул я. – Можно приехать? Правда? Лев пожал плечами. – Если Слава не будет возражать. – Конечно не будет! – уверенно ответил я. – Точно? – Точно! Оказалось, что не точно. Тем же утром за завтраком я сообщил Славе радостную новость, но он не особо порадовался. Поморщившись, будто услышал о чем-то противном, он уточнил: – Он хочет, чтобы вы провели там Новый год? – И его день рождения, – добавил я. – Новый год в России – это же уныло, Мики, – чуть ли не жалобно сказал Слава. Я помрачнел, понимая, что он не хочет нас отпускать. Пожал плечами, буркнув в чашку с чаем: – Кому как… – У тебя в России было пятнадцать новых годов, а в Канаде – еще ни одного. Разве не интересней остаться здесь? – Нет, не интересней! – с вызовом ответил я. – Не кричи, – попросил Слава. Но я все равно перешел на крик: – Ты говорил, что не будешь препятствовать нашему общению! – Я и не препятствую. – Ты не разрешаешь поехать к нему! – Я просто считаю, что сейчас не лучшее время, – терпеливо объяснял Слава. – И Ване пока ни к чему такие долгие перелеты. – Тогда отпусти меня одного! – Это не лучшая идея, Ваня расстроится. – Блин, ну конечно! Я вытащил ложку из кружки с чаем и с силой кинул ее на стол, потому что мне хотелось что-нибудь швырнуть – и желательно не ложку, а всю посуду разом. – Тише, – мягко попросил Слава. – Давай в марте, хорошо? В марте тоже будут каникулы. Поедешь на свой день рождения. – Еще целых три месяца! – возмутился я. – Они быстро пройдут, – заверил Слава. – В марте ты еще что-нибудь придумаешь, чтобы не отпускать! – Да я не придумываю, Мики! Я просто не хочу оставаться в праздники один. Меня настолько возмутил его ответ, что на секунду в груди сперло дыхание и я закашлялся. Вдохнув, я снова закричал на него: – Уж ты-то точно не останешься один! Найдешь кого позвать! Слава сощурился. – Что ты имеешь в виду? – Ты знаешь что! – Нет, не знаю, скажи нормально. Он так спокойно со мной разговаривал, что мне стало сложно на него кричать, и я, растеряв добрую часть своего гнева, стушевался. Почувствовав, как глупо прозвучат мои обвинения, я не стал отвечать. – А почему он должен оставаться в праздники один? – совсем беспомощно спросил я. – Не волнуйся, у него же много друзей, – серьезно ответил Слава. – Пусть позовет Артура. – Иди ты… – Я оборвал сам себя не полуслове, не решаясь договорить. Гремя посудой, я резко вышел из-за стола, подобрал школьный рюкзак в коридоре и, схватив куртку с крючка, скрылся в подъезде, громко хлопнув дверью. Верхнюю одежду надевал уже по пути в школу. Обычно мы встречались с Майло на остановке и шли вместе, а теперь я проделывал этот путь в одиночку. Меня потряхивало после разговора со Славой, и я думал: жалко, что некому об этом рассказать. Все-таки плохо, когда человек совсем один. В тот момент, сокрушаясь о нашей ссоре, я впервые не думал о куреве. На входе в школу меня встречал гигантский надувной Санта Клаус, раскатисто распевающий рождественские песни. Пока я стоял в холле, снимая верхнюю одежду, у меня разболелась голова от насыщенного аромата хвои – его источала высокая, под потолок, ель. Ребята вокруг радостно галдели, рассказывая друг другу, куда планируют поехать на Рождество, – мне хотелось заткнуть уши, чтобы отрезать себя от счастливого гомона, в котором для меня нет места. У лестницы меня перехватили две незнакомые девчонки – ярко накрашенная блондинка с кривыми стрелками и, видимо, ее подружка – смуглая кореянка, похожая на розововолосового панка. Должен сказать, я удивился, потому что они выглядели как девушки, которые обычно не разговаривают с замкнутыми парнями-социопатами типа меня. А тут вдруг заглянули в глаза, улыбнулись, блондинка игриво накрутила локон на палец. Что-то не так. – Приходи на нашу вечеринку, – наконец сказала одна из них. – Тридцать первого декабря в восемь вечера. – Мы знакомы? – удивился я. – Нет, – быстро выпалила кореянка. – Но ты же знаешь Майло? – Да, пожалуйста, можешь привести с собой Майло? – в тон ей заныла блондинка. Вот оно что. Я усмехнулся. – Он вам нравится? – Ей, – кореянка указала на блондинку. Та закатила глаза, смерив подругу взглядом типа «Ты че, тупая?», и, переведя его на меня, сказала: – Короче, мелкий, если не придешь с Майло – не приходи вообще. Я два раза не предлагаю. Сначала я хотел засмеяться ей в лицо – да я бы не пошел на ее вечеринку, даже если бы за вход гостям платили деньги. Именно это я и хотел ей сказать, но прикусил язык – как некстати мне вспомнилось все, что я слышал о подростковых вечеринках в Канаде. – А что у вас будет? – спросил я у девушек. – В смысле? – Ну, алкоголь… Или, может, что-то еще… – Там будет все. – Блондинка хлопнула меня по плечу. – Ну, бывай. Короткий прилив радости сменился быстрым разочарованием: если бы я мог так легко привести туда Майло, мне бы вообще не пришлось ходить на вечеринки. Замкнутый круг.