— Впрочем, деньги не понадобятся, — продолжал он. — Я хочу, чтобы ты сидела в гостинице, не бродила по Бамфорду. Не знаешь города, заблудишься… или еще что-нибудь. — Ты имеешь в виду, встречусь с кем-нибудь в пабе, начну выкладывать похабные подробности. — Оскорбительный тон вернулся. — Не имею. Ради бога, Кейт! Ты же знаешь, я действую в лучших твоих интересах. — Хотел сказать «люблю тебя», но знал, что она лишь презрительно посмеется. И сказал: — Ты мне очень, очень дорога. Она тихо, спокойно ответила: — Я тебя всегда любила. Считала самым замечательным в мире. — Любила!.. — переспросил он. — Почему в прошедшем времени? Она не ответила. Эндрю пробормотал: — Доброй ночи. До завтра, — и выскочил из номера. Зевавшая внизу регистраторша посмотрела, как он промчался мимо. Время близится к восьми. В восемь она сменяется, заступает ночной портье. Забавно, что жирный козел не остался с лакомым кусочком. Наверное, у него есть жена, он торопится к ней. Все это в «Короне» видели не раз. Что касается Эндрю, включавшего зажигание, то он, занятый делом, не заметил миссис Флак, поденщицу, которая вошла в «Корону» с жестяной банкой с печеньем. Миссис Флак, думая о собрании, на котором ей предстоит присутствовать, тоже его не увидела. Если б они разглядели друг друга, потребовались бы объяснения, и все было бы по-другому. А может быть, и нет. — Свитеры с большой радостью получены в Боснии, — объявила Айрин Флак. — Теперь нам нужен летний проект. Дамы из вязального кружка зашевелились, загремели пустыми чашками. На блюде остались два пищеварительных бисквита, взять которые никто не осмелился. Они сидели в одном из частных салонов «Короны», сдающихся организациям для собраний. Этот, самый маленький, холодный и довольно пыльный, выходит на восток окнами. Отель его использует как подсобку: вдоль стен шаткими штабелями составлены друг на друга лишние стулья. Однако помещение дешевое, расположено в центре города, «Корона» включает чай в стоимость аренды, дамы по очереди приносят лакомства. Сегодня миссис Флак угощает бисквитами и горчичным печеньем. Горчичное ушло первым. Кто-то предложил: — Можно еще одеяла связать. Благотворительные организации всегда просят одеяла, и на них пойдут остатки шерсти. — Терпеть не могу вязать прямоугольники, — возразила миссис Уорбертон. — В любом случае на прошлую партию мы все остатки уже истратили. — Грелки на чайники нынче спросом не пользуются, — посетовала пожилая вязальщица. — Какая жалость! У меня есть чудная модель: леди в кринолине. Понимаете, юбка служит грелкой, а в нее сверху вставляется фарфоровая фигурка. — Тем, кто полностью лишился имущества при наводнении в Бангладеш, в последнюю очередь потребуется грелка для чайника, — возразила миссис Уорбертон. Вмешалась миссис Флак, вечная миротворица: — Благотворительным организациям особенно нужна одежда и одеяла. У меня есть кой-какая идея. Все уставились на нее, миссис Уорбертон воинственно. Айрин вспыхнула и вымолвила: — Приданое для новорожденных. Наступило молчание. Миссис Уорбертон медленно проговорила: — Детские вещи… Знаете, мысль хорошая. У этих беженцев десятки ребятишек. — Дети быстро вырастают из одежды, — добавила другая энтузиастка. — У меня куча выкроек и рисунков. — Шерсть для детских вещей дороговата. — Миссис Уорбертон всегда найдет слабое место, даже если в принципе согласна. — На рынке можно найти крупные партии по разумной цене, — высказалась миссис Флак. — Изготовим самое популярное — шапочки и распашонки. — Разве в жарких странах младенцы носят шерстяные шапочки? — спросила пожилая вязальщица. — По-моему, это опасно для бедных головок. Миссис Уорбертон сообщила, что видела в кино и на снимках африканских младенцев сплошь в шапочках. Может, там по ночам холодно. — А днем, — выступил кто-то другой, — шапочки прикрывают головки от солнца. Очень важно, чтобы голову солнце не напекло. Так или иначе, было решено, что, если вязальщицы не поторопятся, младенцы из третьего мира пострадают от холода или жары, а для предотвращения того и другого необходимо снабдить их шерстяными шапочками и распашонками. Конверты для новорожденных были рассмотрены и отвергнуты как требующие слишком много сил и шерсти. С принятием решения собрание завершилось. Дамы ринулись наводить порядок. Составили чашки, которые заберет обслуживающий персонал. Миссис Флак, оглянувшись на блюдо с печеньем, обнаружила, что оно опустело. Строго покосилась на миссис Уорбертон, которая сохраняла невинное выражение, только крошки бисквита накопились в вырезе креповой блузки цвета слоновой кости. Айрин предложила подвезти ту из дам, у которой нет транспортного средства, но пожилую леди взяла с собой миссис Уорбертон, а за остальными должны были заехать. Компания разошлась в четверть десятого. Старенький автомобильчик Айрин начал в последнее время угрожающе дребезжать. Оставалось надеяться, что он окончательно не превратится в призрак. Вдова, одиноко живущая в коттедже рядовой застройки на краю города за Тюдор-Лодж, прямо перед гаражной площадкой, от него зависела. Очень удобно жить близко от дома, где она служит супругам Пенхоллоу дневной помощницей по хозяйству. «Помощница по хозяйству» звучит гораздо лучше, чем «поденщица», которая ассоциируется со шваброй и моющими средствами. На работу можно пешком ходить, а до города трудно добраться, особенно в непогоду. Поэтому она нуждается в старой машине. Здесь автобусы не ходят. Автомобиль привычно тарахтел, свернув с рыночной площади и выезжая из города по главной улице, освещенной не в полную силу. К счастью, в такое время транспорта на бамфордских дорогах немного. Неприятно двигаться в плотном потоке. Пешеходов тоже мало, возможно, потому, что люди теперь не особо разгуливают в темноте даже в небольших городах. Ну, молодежь разгуливает, а вот те, кто постарше, из поколения миссис Флак, не рискуют. Ни одна вязальщица из кружка даже и не подумает пройтись по темным улицам. Печально — Айрин сама из Бамфорда, родилась здесь и выросла. Ничего не поделаешь, это знак времени. Машина урчала довольно бодро, наполняя душу оптимистической надеждой, что двигатель дребезжит по какой-нибудь несерьезной причине. Уже почти доехав до Тюдор-Лодж, миссис Флак нахмурилась, выглянула в ветровое окно. Там, где не ожидаешь увидеть ни одного пешехода, кто-то уверенно шел в темноте в одном с ней направлении. Теперь видно: девушка, совсем одна в столь позднее время. Миссис Флак цыкнула языком. Не будь она рядом с домом, может быть, остановилась бы, предложила подвезти, хоть обычно не берет попутчиков. Кто их знает? Поравнявшись с незнакомкой, она с любопытством ее осмотрела. Трудно что-то сказать, кроме того, что безусловно молода, о чем свидетельствует легкий пружинистый шаг. Очень длинные волосы, брюки или джинсы, какой-то пиджак. Айрин проследила за ней до ворот Тюдор-Лодж. Проехала дальше к ряду коттеджей, проследовала в самый дальний конец к своему, поставила автомобиль на клочке земли между собственным домом и гаражной площадкой. Кажется, этот клочок принадлежит гаражу, хотя Гарри Сойер не возражает против ее машины. Спасибо ему за это и за то, что он держит автомобиль на ходу, всегда готов подремонтировать на скорую руку, берет совсем мало, а то и вообще ничего. Выйдя из машины, миссис Флак тщательно осмотрелась и направилась по тротуару к своей двери. Впереди, в стороне Бамфорда, все отчетливо видно в свете из гаража. Чрезвычайно удачно, что за спиной гараж. Там всю ночь горит свет, подбадривает. Миссис Флак высматривала девушку, мимо которой проехала возле Тюдор-Лодж. Она уже должна дойти до коттеджей. Интересно проверить, куда зайдет, если зайдет. Но на тротуаре пусто. — Очень странно… — пробормотала Айрин. Куда делась девушка? Не могла же так быстро добраться досюда и шмыгнуть в какой-нибудь дом. Она недоверчиво осмотрела три других коттеджа. С виду прочно закрыты на ночь. Миссис Флак прибегла к методу исключения. Старенькая миссис Джосс в крайнем, ближайшем к Тюдор-Лодж доме рано ложится, дверь с наступлением темноты не открывает. Девушка туда зайти не могла. У ближайших соседей самой миссис Флак с другой стороны, с которыми она не в ладах, загадочная незнакомка на ее памяти никогда не бывала. А коттедж между миссис Джосс и недружественными соседями принадлежит горожанам, которые время от времени приезжают на выходные и по всем признакам в данный момент отсутствуют. Во-первых, везде темно, а во-вторых, известно — когда они на месте, перед коттеджем стоит длинный красный дорогущий автомобиль с сигнализацией, которая неизменно срабатывает среди ночи. Тут не ошибешься. Остается только Тюдор-Лодж, причем точно известно, что никаких девушек там не ждут. Иначе миссис Пенхоллоу попросила бы свою помощницу по хозяйству приготовить постель и все прочее. Девушка словно растаяла в воздухе. В шею дунуло холодом. Миссис Флак передернулась, вставила в скважину ключ, поспешила войти. Нехорошо, что вокруг бродят чужие. Еще хуже, что незнакомка, шедшая по тротуару, очевидно и необъяснимо дематериализовалась. Как ни странно, возникло то же самое ощущение, как в тот вечер на заднем дворе Тюдор-Лодж. Мистер Пенхоллоу отнесся к сообщению недостойно, склонялся к оскорбительным насмешкам, предполагая, будто миссис Флак выпила стаканчик-другой вина (честно признаться, выпила, только всего один). В тот вечер в саду точно был кто-то. — Есть многое на свете…[4] — процитировала она с запинкой, — чего никто даже… — Дальше не вспомнить. Чего даже во сне не привидится, такой смысл. Она накинула дверную цепочку, проверила окна, черный ход и улеглась в постель. Недолго пролежав с библиотечной книжкой, внезапно услышала вопль. Погрузившись в повествование, дошедшее до самого душераздирающего момента, Айрин испуганно подскочила. Взглянула на часы у кровати. Только что минуло десять. Почудилось? Вряд ли. Определенно слышался крик или визг, не совсем рядом, но неподалеку. Она навострила уши, однако повторения не последовало. Вспомнила неизвестную девушку, хотя крик не походил на женский. Был бы женский, обязательно позвонила бы в полицию. Очень странный вопль, на мгновение даже подумалось, лисий. Лисы издают необычные звуки — сдавленный визг, лай, — особенно при спаривании, которое иногда происходит у всех на виду возле дома, на заднем дворе по ночам. Миссис Флак горестно призадумалась. Приехав домой, она без того переволновалась из-за непонятного исчезновения девушки, а теперь еще загадочный вой. Удовольствие от книги пропало, она ее закрыла, аккуратно заложив страницу закладкой, положила на тумбочку, села, нашарила ногами тапочки, встала, накинула старый халат, прошлепала к окну. Два окна спальни смотрят в разные стороны. Айрин пошла к тому, откуда виден задний двор и узкая полоска сада. Благодаря постоянно освещенному гаражу Сойера, здесь никогда не бывает полной темноты. На бледном ковре лужайки видны темные силуэты кустов. Ничто не шевелится, даже кошка не прошмыгнёт. Все больше беспокоясь, она направилась к другому окну, поменьше. Оттуда видна ее собственная машина на пустом пятачке и гараж. За гаражом стоит бунгало Гарри. Там темно. Теперь Гарри Сойер живет один. Был женат, со временем жена взбунтовалась, сбежала с розничным торговцем. По мнению миссис Флак, это был не только безнравственный, но и недальновидный поступок. По ее мнению, трудолюбивый муж, владелец гаража, может дать женщине гораздо больше, чем коммивояжер, пытающийся всучить людям бытовую технику, которая никому не по карману. Бедный Гарри пережил беду. По мнению Айрин, главным образом потому, что еще усердней взялся за работу. Даже сейчас он не спит — выскочил из мастерской и побежал к бунгало. Из распахнутой двери вырвался свет, в котором перед исчезновением Гарри из вида мелькнула старая собака, вилявшая хвостом. Бедняга допоздна вкалывает, у него нет жены, которая подаст чашку чаю и ужин… Айрин горько причмокнула и вернулась в теплую постель. Может, это был не визг, а скрип в мастерской, где Гарри открывал или закрывал большие металлические ворота. Или кто-то заголосил в позднем фильме по телевизору у ближайших соседей. По вечерам показывают очень шумные фильмы, и надо быть глухим как пробка, чтоб включать звук на полную мощность. Миссис Флак с ними не раз беседовала по данному поводу, получая кислые ответы. Это одна из причин, по которым они не поладили. Вдобавок соседи принадлежат к клану Джоссов — сын и внуки старой миссис Джосс из последнего дома. Джоссы вечно навлекают беду на свои и на чужие головы. Кроме того, кричать могли гораздо дальше, чем показалось. Какой-нибудь парень вопил по дороге домой из пивной. В тишине любой звук прекрасно разносится в вечернем воздухе. Собственно, Бамфорд уже не такой тихий, как раньше, заключила миссис Флак. Она выбросила из головы загадку, имеющую слишком много объяснений, нырнула в утешительную теплоту и натянула до ушей одеяло, скрывшись от несовершенного современного мира. Эндрю приехал домой в половине девятого и поставил машину в гараж, гадая, слышала ли Карла, как он уезжал и вернулся. Если спросит, не забыть сказать, что ездил в винную лавку. Однако, когда он вошел в прихожую, никто сверху его не окликнул. Видно, Карла еще спит. Эндрю облегченно вздохнул, прокрался вверх по лестнице посмотреть на жену. Правда, спит. Кажется, с прошлого раза, когда он заглядывал, даже не шевельнулась. Он окончательно решил лечь в другой комнате, не беспокоить ее. Прошел по лестничной площадке к стеллажу, вытащил простыни и наволочку. Выбрал спальню Люка, где есть пуховое одеяло. Сын иногда заявляется без предупреждения, поэтому его не убирают. Эндрю застелил матрас простыней, положил поверх другую, затем одеяло. Не взял настоящего пододеяльника, ну и черт с ним. Постель то ли сыроватая, то ли просто холодная. В ванной должна быть грелка. Он направился по коридору к упомянутой ванной (в большой спальне, где лежит Карла, имеется своя), принял душ, чувствуя, как горячая вода смывает тяжесть с души и тела. Завернулся в махровый халат, нашел в шкафчике грелку, спустился вниз, включил электрический чайник, чтобы наполнить спасительный пузырь, придуманный до эпохи центрального отопления и постели с электрическим подогревом. Размеренные действия, продиктованные простыми решениями, установленное время сна — все это помогло восстановить душевное равновесие. Действительно, сил никаких больше нет, поэтому Эндрю прошел в маленькую гостиную, прозванную «зрительным залом», потому что туда ныряют желающие посмотреть телевизор, пока прочие болтают или играют в карты. Комнату окрестили «зрительным залом», когда Люк был мальчишкой, увлекался бесконечными сериалами с погонями и крутыми копами и родители его оттуда выгоняли. Потом ее использовал Эндрю для спокойного просмотра политических новостей. Он устроил там небольшой бар со спиртными напитками и теперь подошел к шкафчику, чтобы хлебнуть перед сном. Включив телевизор к десятичасовым новостям, он стал потягивать солодовое пиво. Вскоре голова закружилась. Тяжелый был день. Он выключил телевизор и вернулся на кухню. Облегчение вмиг испарилось при виде двух пустых чайных чашек, напомнивших о посетительнице. Будем надеяться, ей хватит ума оставаться в «Короне». Вряд ли станет шататься по городу в поздний час. С другой стороны, озабоченно рассуждал Эндрю, она может спуститься в бар. Вспомнился юнец с острой физиономией, в причудливом жилете. Бармен вполне способен разговорить хорошенькую девчонку и все о ней выведать. Он взглянул на мобильник на кухонном шкафчике, подумывая звякнуть в гостиницу. Впрочем, если начнешь проверять, она взбесится, а по правде сказать, совершенно не хочется разозлить ее пуще прежнего. — Хотя вообще непонятно, чего она злится, — пробормотал Эндрю. Почти целый кусок торта лежит на тарелке. Есть не хочется. Он выбросил его в ведро, а чашки оставил. Миссис Флак утром вымоет. Вскипел чайник. Эндрю наполнил грелку и, держа в руках ободряющий горячий пузырь, шагнул к двери в коридор. Протянул к выключателю руку, напомнив себе включить сигнализацию под лестницей. Пальцы только коснулись выключателя и не успели щелкнуть, потому что внимание неожиданно отвлеклось. Кто-то настойчиво стукнул в кухонную дверь. Он круто развернулся, не веря собственным ушам. Неужели снова она? Это настолько невероятно, что Эндрю какое-то время не двигался. А потом разъярился. Следовало догадаться, что Кейт будет действовать по своему усмотрению. Он подскочил к двери, распахнул ее. В лицо дунул холодный воздух. — Слушай!.. Проваливай ко всем чертям туда, откуда пришла!