— Николай Павлович, у меня нет слов, захватывающе привлекательный проект! Я готов начать работать прямо сейчас! — загорелся Могучий. — Вот и договорились. Сделки будешь вести через нашу дочку АРМАКС. — Понял, завтра же выезжаю в Салду. — Не спеши, Лев, нахрапом такие дела не решаются. Для начала возьми у Совы материалы на Беднова, изучи, а потом вперед. Имей в виду, он мужик крученный, но ты же у нас артист, так что прояви обаяние и раскрути его по полной программе. — Извините, Николай Павлович, в театре я работал администратором. — Какая разница, Лев, важен результат. Не затягивай, сам знаешь, в нашем деле время — деньги. — Понял, как только договорюсь с Бедновым, вам его представить? — Давай не будем спешить. Работай с ним от АРМАКСа, а как только на выходе засветится что-то перспективное, тогда подключусь я и мои американские партнеры. Ты понял? — Понял, чтобы раньше времени не распалять денежные аппетиты Беднова. — Правильно, Богачевым он всегда успеет стать, если дурака не будет валять. В общем, Лев, ты меня понял. — Да, Николай Павлович. — Тогда действуй, я на тебя надеюсь. — Николай Павлович, разобьюсь в лепешку, а сделаю! — заверил Могучий и как на крыльях вылетел в приемную. В кабинете какое-то время стоял запах дорого одеколона — жасмина. Раздольнов его не переносил и распахнул окно. Со двора пахнуло запахом сирени. Июль в Екатеринбурге выдался необычайно теплым и солнечным. Погода подняла настроение, и Раздольнов энергично взялся за дела: рассмотрел смету расходов на следующий месяц и затем обратился к проекту создания представительства «Урал-Грейта» на Украине в Днепропетровске. Намечающееся сотрудничество с крупнейшей ракетно-космической корпорацией «Южный машиностроительный завод» сулило значительные выгоды. От этого занятия его отвлек назойливый звук, напоминающий работу бормашины, он доносился из сейфа. Раздольнов набрал код и открыл массивную дверцу. На полке дрыгался специальный телефон, врученный ему Саттером. От бодрого настроения не осталось и следа, первым желанием Раздольнова было схватить телефон, и хлопнуть о стену. Выругавшись, он достал его, нажал на кнопку вызова и услышал голос Саттера. — Приветствую, Ник! — поздоровался он. — Здорово, — буркнул Раздольнов. — Ты один? — Нет, вдвоем с бутылкой разговариваю. — Ха-ха, — хохотнул Саттер и отметил: — Это не очень надежный собеседник. — Ну, уж лучше, чем с тобой. — Ник, такой тон не способствует нашему сотрудничеству. — Да, все достало! — признался Раздольнов и, помявшись, попросил: — Джон, ты можешь переговорить с Броуди и Корризи, чтобы они не давили на меня. Есть небольшие напряги, в ближайшее время я решу одну проблему и все вернется на круги своя. — О’кей, Ник! — пообещал Саттер и поинтересовался: — Как с нашим общим проектом? — Движется, я нашел твоего пропавшего партнера, осталось решить технические вопросы, и потом можно будет выходить на переговоры. — О’кей, Ник! Отличная новость! Не буду отвлекать тебя, удачи! — закончил разговор Саттер. Его обещание унять Броуди и Корризи подняло настроение Раздольнову. Он с удвоенной энергией принялся за работу и на время забыл о Беднове. О нем напомнил Могучий. Прошло чуть больше недели после их разговора, как он снова появился в кабинете Раздольнова. Его прямо-таки распирало от гордости. Ему удалось не только найти подход к Беднову, но и заинтересовать сотрудничеством с АРМАКСом. Уже на следующий день после встречи несговорчивый хозяин ИЧП «Шанс» позвонил Могучему и радостным голосом сообщил, что «подыскал парочку интересных тем, тянущих не на один лимон, и договорился с их разработчиком». Им оказался не рядовой инженер, а начальник отделения экспериментальной лаборатории, кандидат технических наук Борис Карпов. Он оказался почти ровесником Раздольнова, одновременно с ним начинал работать на ВСМПО. Фамилия Карпов ничего ему не говорила, в управлении РД работали сотни инженеров и конструкторов, зато многое сказало название лаборатории — это было прямое попадание в яблочко. Раздольнов с трудом скрыл радость, наконец, у него могли быть развязаны руки с американцами. Не успела еще захлопнуться дверь за Могучим, как он подхватился из кресла, достал из сейфа телефон Саттера и позвонил. — Приветствую тебя, Ник! — бодрым голосом поздоровался американец. — Здорово, — ответил Раздольнов и, прибегая к условностям, сообщил: — Есть подвижки по проекту. Компаньон готов работать и имеет, что предложить. — О’кей, Ник, блестящая работа! Я же говорил, мы сработаемся! — голос Саттера звенел от радости. — Нет, с меня хватит, а то, как бы после такой работы не отправиться на лесоповал, — буркнул Раздольнов. — Ха-ха, — хохотнул Саттер и отметил: — Ник, мне нравится твой черный юмор. — А мне больше нравится смеяться последним. — Ну перестань, Ник, — не стал обострять разговор Саттер и поинтересовался: — Как он отнесся к предложению? — От радости не знал куда деваться. — А если серьезно, Ник? — Сначала ломался, потом начал торговаться, но это уже твои дела. Короче, когда его подогнать тебе? — Так, так, давай не будем спешить, — задумался Саттер и после паузы предложил: — Тебе позвонит мой компаньон… — Еще один? Ну уж нет, я тобой сыт по горло! — отрезал Раздольнов. — Ник, к чему этот тон? Я ведь думаю прежде всего о том, чтобы у тебя не было лишних проблем. Мой компаньон находится рядом с тобой. — Чег-о?! Ну, ты… — осекся Раздольнов и в голове вихрем пронеслось. — «Вот же сволочь американская, обложил со всех сторон стукачами! Кто же это стучит? Кто?!» В памяти возникла хитрющая физиономия Могучего: «Ты что-ли, шут балаганный? Но этого не может быть! На хрена ты нужен ЦРУ со своими «отеллами» и «дездемонами»? Но откуда-то же ты узнал про Беднова? Откуда?» — Случайно не Могучий этот компаньон? — искал Раздольнов подтверждение своей догадке. — Могучий? Какой еще Могучий? О чем ты, Ник? Раздольнов внимательно вслушивался в интонации голоса Саттера и пытался уловить фальшивые нотки. Они не прозвучали, и забросил еще одни крючок. — Если компаньон русский, я категорически отказываюсь работать! — Нет, нет, Ник! Это мой коллега — Пит! Он работает в Екатеринбурге, владеет темой, он профи и не создаст тебе проблем, — заверил Саттер. — Ладно, — согласился Раздольнов и уточнил: — Когда и где мы встретимся? — Не готов ответить, я сначала переговорю с Питом, а он найдет способ, как связаться с тобой. — Жду, — буркнул Раздольнов и отключил телефон. Прошло чуть больше суток после разговора, и о себе напомнил Пит Дункан весьма необычным способом. На имя генерального директора «Урал-Грейта», на его личную почту поступил пакет. В нем находились письмо-приглашение от представительства украинско-российской компании «УРК» в Екатеринбурге принять участие в обсуждении проекта по созданию совместного производства композиционных материалов и фотография. С нее Раздольнову улыбались Саттер и добродушного вида здоровяк. Ему не требовалось никаких пояснений, чтобы понять, он и есть тот самый Пит, «владеющий темой». На следующий день в 10:00 Раздольнов приехал в представительство «УРК». Офис и его директор — Мотовиленко, выходец с Украины, имели вполне респектабельный вид. Шпионом от него не пахло. В прошлом производственник, он с первых же минут повел переговоры в деловом стиле. Вскоре к ним присоединился третий участник — Пит Дункан, выступавший под крышей американской компании — партнера «УРК». Через несколько минут в их разговор вмешались настойчивые звонки. Из Днепропетровска звонил президент «УРКа». Мотовиленко извинился и оставил их одних. Раздольнов отдал должное ЦРУ — оно как по нотам разыграло сцену его встречи с Дунканом. Нескольких минут, что отсутствовал Мотовиленко, им хватило, чтобы договорится о способе связи. Завершились переговоры подписанием протокола о намерениях. Возвратившись в офис, Раздольнов вызвал Могучего и потребовал активизировать работу с Бедновым. Отложив все дела в сторону, он выехал в Верхнюю Салду. В разговоре с Бедновым, не жалея красок, Могучий расписал захватывающие перспективы сотрудничества с Боингом, посулил баснословные гонорары и подогрел его денежные аппетиты. Беднов уже не мог усидеть на месте, и не успела еще осесть пыль после джипа Могучего, как он принялся бомбардировать Карпова звонками и торопить со встречей. Борис искал выход и нашел… Начальник Верхнесалдинского райотдела управления контрразведки по Свердловской области подполковник Черский вошел к себе в кабинет, не успел открыть сейф, как в кабинет ворвался старший оперуполномоченный капитан Олег Анисимов. На его возбужденном лице огнем горели глаза, а под правым, под толстым слоем тонального крема угадывался свежий синяк. Черский поморщился и не удержался от замечания. — Олег Евгеньевич, ну сколько это будет продолжаться? Позорище — опер с бланшем! Бросай свой чертов бокс и займись чем-нибудь другим! Что тебе мешает двигать шахматы? У тебя же вид вполне интеллигентного человека. Хватит позорить контрразведку! Анисимов не смутился и возразил: — Семен Иосифович, наоборот, мой имидж работает на нее. — Чт-о?! Каким образом? — Народ думает, что мы боремся с оргпреступностью. — Анисимов, ты нарываешься! Кадровики насчет твоего имиджа мне уже не раз намекали, а УСБ подозревает, что я распускаю руки. Короче, Олег, заканчивай со своим боксом и занимайся шпионами. Бандитам и без нас есть, кому морды бить. И вообще, почему без стука врываешься, я, может, штаны переодевал, — ворчал Черский. — Извините, Семен Иосифович, но я получил такой материал! Такой материал, настоящая бомба! Если… — Перестань, Анисимов! — перебил его Черский и дал себе волю. — Я уже сыт по горло материалами о подозрении на действия иностранного агента! Скоро себя начнем подозревать, а шпионов как не было, так и нет. — Семен Иосифович, это не подозрения, фактура железная! — Я ею сыт по горло! Центр пишет: ЦРУ пищит и лезет на ВСМПО, а мне, кроме подозрений, доложить нечего! Хоть не появляйся в управлении! Каждый раз одно и то же, генерал Войцинский и полковник Ильин водят меня мордой по батарее. В общем, Олег, заканчивай со своим боксом и занимайся контрразведкой. — Есть, Семен Иосифович! — воскликнул Анисимов. — Ну, слава Богу, наконец порадовал. — Есть шпион, Семен Иосифович! Ну, если не шпион, то инициативник точно! — Олег, ты нарываешься! — начал терять терпение Черский. — Семен Иосифович, это правда! Я сам сначала не поверил, но когда Карпов, а он серьезный мужик, привел фактуру, то тут однозначно просматривается шпионский подход. — Прямо-таки шпионский?