— Та, нет… Так тебя вроде… — у начальника смены охраны не нашлось больше слов. — Вроде, в огороде. Сова, Стрелец на месте? — Ага… Гады, чо они с тобой сделали, живого места нет! — пришел в себя начальник охраны и бросился на помощь Рэмбо. Тот отказался и, волоча за собой правую ногу, ввалился в холл. Его вид привел в шок клиентов, они шарахнулись в стороны. Он не замечал ни их, ни сотрудников и думал только об одном: «Только бы поверил Сова! Только бы поверил!» Новость о появлении Рэмбо бежала впереди него. Не успел он подняться на этаж, где располагалась служба безопасности, как ему навстречу выскочили Сова и Стрельцов. — Рэмбо?! Живой?! Живой! — искренне радовались они его возвращению. — А вы чо, меня уже похоронили? А еще кореша называется, — ворчал он. — Не говори глупости! Главное, ты живой! Живой! — наперебой повторяли Сова и Стрельцов, поддерживая его под руки, провели в кабинет. Их первая реакция — искренняя радость добавила уверенности Рэмбо. Он проковылял к креслу, открыл бутылку с минеральной водой, жадными глотками выпил до дна, в изнеможении откинулся на спинку, прикрыл глаза и настороженным взглядом постреливал из-под ресниц на Сову и Стрельцова. Они шуршали бумагами, хлопали дверцей холодильника и накрывали на стол. У Рэмбо отлегло от сердца и, продолжая играть роль несчастной жертвы, он постанывал при каждом неловком движении. — Потерпи, потерпи, примешь наркоз, и полегчает, — приговаривал Сова и, разлив водку по стаканам, посочувствовал: — Да, досталось тебе, но главное, что живой. — Кости целы, а мясо нарастет, — присоединился к нему Стрельцов. — За здоровье! — произнес тост Сова. Рэмбо присоединился к нему, но, опасаясь потерять голову, не стал пить до дна и потянулся к закуске. — Ты чо?! — удивился Сова. — Не могу, внутри все отбили! — Пройдет, Палыч подкатит лучших врачей, они быстро поставят на ноги, — пообещал Сова и поинтересовался: — Можешь говорить? — Попробую, — с трудом ворочая языком, ответил Рэмбо. — Тогда рассказывай, чо и как было, а то твоя баба с перепугу забыла, как ее звать. Рэмбо, закусив, поморщился, заныли разбитые зубы, и начал рассказ. Красок он не жалел, описывая, как отбивался от Креста и Веретено, как терпел пытки, как обманул их, прикинувшись, что потерял сознание, а потом сбежал через канализацию. Финалом рассказа стал обморок, умело разыгранный им перед Совой и Стрельцовым. Они вызвали скорую помощь. Сопровождать Рэмбо в больницу вызвался Стрельцов. Проводив их, Сова поднялся в кабинет к Раздольнову. Тот разговаривал сразу по нескольким телефонам, кивнул на кресло и продолжил переговоры. Сова занял место за столом заседаний и, поигрывая брелком, мысленно возвратился к разговору с Рэмбо. Здесь, в кабинете Раздольнова, когда эмоции остыли, история его чудесного спасения вызывала все больше вопросов. Ответы на них Сова не находил, более того, у него закрадывались серьезные сомнения в ее подлинности. Опытный, битый жизнью и побывавший во множестве переделок, он хорошо знал мертвую хватку Харламовых и их цепного пса — Креста, у того мог заговорить даже мертвый. Мысль о том, что Рэмбо сломался под пытками и стал стукачом Харламова, леденящим холодком обдала спину Совы. В памяти снова возникли и лицо Рэмбо с бегающими глазами и голос, в котором прорывались фальшивые нотки. Все это вместе взятое усиливало подозрения, Сова ерзал в кресле и с нетерпением ждал, когда же Раздольнов закончит переговоры. Тот, сделав еще один звонок, отключил телефон и обратился к Сове. — Ну давай, рассказывай, что он говорит? — Ты имеешь в виду Рэмбо, Николай Павлович? — удивился Сова. — А кого же еще? — А откуда знаешь, что он тут? Хмыкнув, Раздольнов заметил: — Если бы не знал, то не сидел бы в этом кресле! Ну, так что там с Рэмбо? Как себя чувствует? Что говорит? Только коротко, мне через пять минут ехать! — Если ему верить, то получается, что вроде как сбежал от Креста. — Вроде? А, что есть сомнения? — Да, шеф, и серьезные. Раздольнов, поиграв желваками на скулах, потребовал: — Какие, говори! Сова, стараясь не упустить деталей, особенно тех, что вызывали подозрения, изложил разговор с Рэмбо. К концу рассказа лицо Раздольнова стало мрачнее тучи. За последние годы его предавали, и предавали не один раз деловые партнеры и бывшие друзья. Рэмбо не относился ни к тем, ни к другим, он был больше, чем друг, он был последним и единственным другом детства. Сколько Раздольнов себя помнил, рядом с ним всегда был Рэмбо. Росли они в одном дворе, ходили в одну школу, вместе гоняли в футбол, занимались боксом и борьбой. Старше и физически сильнее, Рэмбо не раз в уличных драках защищал его. Позже, когда приходилось отвоевывать место в бизнесе, он всегда был рядом и не давал заднего хода. Мысль, что друг детства, проверенный временем и испытаниями, мог стать предателем не укладывалась в голове Раздольнова. Он гнал ее прочь, но от убедительных аргументов Совы было не так-то просто отмахнуться. Раздольнов терзался в поисках выхода. — Николай Павлович, так что делать с Рэмбо? Может сразу загасить, пока не поздно? — торопил с ответом Сова. — Нет, пока не трогать, пусть оклемается, а там видно будет, — остановился на этом трудном решении Раздольнов. — Ох, с огнем играем, Николай Павлович, подставит он нас под «синяков» и Гасана. — Не подставит, мы с Рэмбо выросли в одном дворе. Даже если его сломали, он на такую подлость не пойдет. — Не знаю, не знаю, Николай Павлович, вам, конечно, виднее. Кувалда, вроде, тоже был свой в доску, а лег под Харламовых. Напоминание о недавнем предательстве, аукнувшемся потерей целого канала поставки титана в Венгрию, болезненной гримасой отразилось на лице Раздольнова. Минуту, другую он нервно теребил четки и, наконец, объявил: — Сделаем так. Как только Рэмбо встанет на ноги, отправь его в Италию, пусть охраняет виллу, а там видно будет. — Лады, как скажете. А со вторым Харламовым чо будем делать? Он же, тварь, не успокоится, пока на тот свет не отправит. — А вот с ним надо кончать, и кончать как можно скорее! — Понял, буду искать бригаду стрелков. — Никакой бригады, на это у нас нет времени! — отрезал Раздольнов и распорядился: — Поручи дело Стрельцу! Он настоящий профи и доказал это не раз, сделает дело быстро и без лишнего шума. — Значит Стрельцу? — и, покачав головой, Сова заметил: — Не знаю, не знаю, Николай Павлович, он не Вил и не Бульдог, у него свои тараканы в башке, он может и соскочить. — Не соскочит. Если Рэмбо его сдал, то у него остается только один вариант — завалить Харламова первым. — Лады, раз Стрелец, так Стрелец, — не стал спорить Сова и поднялся из-за стола. — Постой, присядь! Есть еще одно деликатное дельце. — Слушаю, Николай Павлович. — Надо смотаться в Верхнюю Салду и найти нужного мне человечка. — Не вопрос, а кто такой? — Есть только фамилия и имя — Михаил Беднов. — Не проблема, найду. Салда не Екатеринбург, а он не иголка в стоге сена. — Займись им лично, нашим ни слова. Ты понял, ни слова! — Шеф, ну чо об этом говорить, я не пацан, будет глухо как в танке, — заверил Сова и поинтересовался: — Найду этого Беднова, и чо с ним делать? — Как раз ничего! Собери на него всю подноготную и раскопай на чем можно прижать. — Понял. — Раз понял, то займись им и немедленно! — потребовал Раздольнов. — Лады, шеф, считай уже еду в Салду. Если его еще не закопали, то найду, — пообещал Сова и вышел из кабинета. Возвратившись к себе, он, прежде чем отправиться в Верхнюю Салду на поиски Беднова, дождался возвращения Стрельцова из больницы. Приехал он один. Состояние здоровья Рэмбо оказалось тяжелым. По заключению врачей: с сотрясением мозга, двумя сломанными ребрами и отбитой селезенкой ему предстояло провести на больничной койке не менее трех недель. Этого времени, как полагал Сова, вполне хватало, чтобы устранить главную угрозу: уничтожить Харламова и уничтожить его первым. Начиная этот разговор со Стрельцовым, он старательно подыскивал нужные слова, но они не понадобились, тот понял его с полуслова. Поручив ему разработку акции по устранению Игоря Харламова, Сова отравился в Верхнюю Салду. Выполнение поручения Раздольнова заняло у него не много времени. Обращение к «смотрящему» за городом — «Томазу», подкрепленное тысячей долларов, ускорило поиск. Оперативности и полноте информации, добытой им, могла бы позавидовать контрразведка. Вечером того же дня на руках Совы была полная раскладка на ведущего инженера сверхсекретного управления «РД» Верхнесалдинского металлургического производственного объединения, и по совместительству владельца ИЧП «Шанс» Михаила Иннокентьевича Беднова. На поверку Беднов оказался далеко не бедным человеком. Он имел две квартиры, загородный дом, гараж и предел мечтаний для многих салдинцев — аж две иномарки. На одной ездил сам, а на второй раскатывал великовозрастный сын-лоботряс. Основной заработок Беднову приносили не исследования на давно уже зачахшей ниве науки, а серые сделки все с тем же титаном и его отходами. По местным меркам он был в шоколаде и, казалось, не имел проблем, а когда они возникали с милицией или рэкэтирами, то решались испытанным и безотказным способом — откатами и взятками. Слабым местом Беднова оказались любовницы. Благородная седина в бороде нисколько не мешала бесу отплясывать греховные танцы на его ребре. Последняя из них смазливая, ушлая бабенка, моложе его на десять лет и умевшая подать себя, вила из Беднова веревки. С этим Сова возвратился в Екатеринбург и доложил Раздольнову. Тот не стал медлить и, спеша избавиться от шпионского камня, повешенного ему на шею Джоном Саттером, на следующий день выехал в Верхнюю Салду. Появление Раздольнова в сопровождении эскорта охраны в офисе ИЧП «Шанс», казалось бы, должно было повергнуть Беднова в трепет. Но этого не произошло, матерый агент ЦРУ, сумевший выскользнуть из шпионской сети и избежать капкана КГБ, проявил поразительную выдержку. Он стойко выдержал накат отечественной мафии, открещивался, как черт от ладана, от своей прошлой связи с цэрэушником Карлом Гэрбером и ничего не хотел слышать ни о каком Джоне Саттере. Раздольнов был озадачен. Очкастый инженер-испытатель, в прошлом агент американской разведки «Колокол», категорически отказывался раззванивать русские секреты бывшим своим американским хозяевам из ЦРУ. Упоминание об амурных похождениях на стороне также не произвело на него впечатления. Однажды предав Родину, Беднов готов был, не моргнув глазом, предать семью и броситься в объятия любовницы. Раздольнов не стал ломать его через колено, опасаясь, что в случае неудачи Саттер и ЦРУ отыграются на нем, дал задний ход и решил зайти к несговорчивому шпиону-бизнесмену с другой стороны. Газета «Сыщик». Тревожная хроника. «…В ночь с 29 на 30 апреля бесследно исчез известный в городе Екатеринбурге криминальный авторитет Павел Харламов, которого молва относила к, так называемой «синей мафии», тяготевший к легальному бизнесу, но ведущий конкурентную борьбу бандитскими методами. Никаких следов на месте происшествия, указывающих на мотивы совершения преступления, не обнаружено».