— Потом спуститься в подвал, через него пробраться в сад, а там леском прямая дорога к автобану. — Ты чо лепишь, Рэмбо? Нас же перещелкают, как куропаток! Шеф, пока не поздно надо заканчивать базар и прорываться на машинах! — стоял на своем Сова. Раздольнов ничего не ответил и замкнулся в себе. В наступившей тишине были слышны сопение Рэмбо, недовольное бурчание Совы и вой ветра в камине. Раздольнов искал выход из положения. Затянувшуюся паузу нарушил Стрельцов. — Николай Павлович, у них минимум восемь стволов, и обложили нас со всех сторон. Наш шанс, если будем прорываться через запасные ворота. За ними прямой участок дороги. — Ага, шанс на тот свет. Они не дураки и наверняка выставили там засаду. Палыч, я дело говорю, надо уходить через сад, — искал Рэмбо поддержки у Раздольнова. Тот пригвоздил его ледяным взглядом и объявил: — Уходим через запасные ворота, но на тачке садовника. — О, толково придумано, шеф! — согласился Сова. — Выиграем не меньше минуты, — просчитал вариант Стрельцов. — Плюс на нашей стороне скорость, маневр и четыре ствола, — напомнил Раздольнов. Рэмбо ничего другого не оставалось, как смириться. — Все, идем на прорыв! — принял решение Раздольнов и распорядился: — Рэмбо, ты за рулем! Проверь тачку, чтоб работала как часы! Володя, Сова за вами стволы! Встречаемся в гараже через двадцать минут! Они сверили часы и разошлись. Телохранители отправились готовиться к прорыву. Раздольнов, оставшись один, открыл сейф, высыпал на стол документы и стал перебирать. Шорох за спиной заставил его напрячься. Рука скользнула в ящик стола и легла на пистолет. Обернувшись, он увидел в дверях Стрельцова; тот мялся на пороге. Раздольнов отпустил пистолет и буркнул: — Ну, что там еще стряслось? — Николай Павлович, похоже, среди нас крыса! — обронил Стрельцов. — Чт — о?! Э-этого не может быть! — не мог поверить Раздольнов. — Может, слишком много накладок. — Каких? Говори по делу! — Утром подохли собаки, в обед перестал работать телефон, а пару минут назад те, что нас пасут, зашевелились. Одна тачка покатила к запасным воротам. — Чт-о?! Ты хочешь сказать, они пронюхали, что мы идем на прорыв? — Все указывает на это, — подтвердил Стрельцов. — У-у, тварь! Найду, удавлю своими руками! — зарычал Раздольнов и обрушил кулак на крышку стола. Малахитовая подставка опрокинулась. Карандаши и ручки посыпались на пол. Бумаги веером разлетелись по кабинету. — Кто?! Кто эта крыса?! Рэмбо? Сова? Вика? Нет! Нет! Этого не может быть! — не мог поверить Раздольнов, и его лицо кривили гримасы. — Не знаю, Николай Павлович. Сейчас не время разбираться, надо уносить ноги! — торопил Стрельцов. — Да! Да! Собирай всех в гараже прямо сейчас! — Хорошо. — Свет и музыку не вырубать. За руль мерса сядешь ты. Машину во двор не выгоняй, заведешь прямо в гараже. Прорываться будем через главные ворота к автобану. Ты понял? — Да, — подтвердил Стрельцов. — Все, действуй, Володя! — распорядился Раздольнов и снова обратился к документам. Чеки, лицензии, договора полетели в металлический кейс. Перетряхнув ящики секретера, Раздольнов нашел старую записную книжку и сунул в карман, остальное сгреб в кучу, вынес в гостиную, швырнул в камин и спустился в гараж. Все уже были в сборе. Он испытующим взглядом стрельнул по лицам. В глазах Виктории застыл ужас, лица Совы и Стрельцова были напряжены. Рэмбо пытался взять себя в руки, его выдавала дрожь губ. «Ты что ли крыса? Не может быть! Мы же с тобой выросли в одном дворе! Ладно, потом разберемся», — решил Раздольнов и приказал: — Всем в машину! Рэмбо и Виктория дернулись к ауди садовника. — Назад! Едем на моей! — остановил их Раздольнов. Виктория растерянно заметалась и, подгоняемая Совой, втиснулась на заднее сиденье. Рэмбо потерянно топтался на месте. — Ты чо, присох? Давай в машину! — рявкнул на него Сова. — Я-я забыл деньги и документы? — мямлил Рэмбо. — Шкура дороже! Садись! — отрезал Раздольнов, сел рядом с Викторией и, ощутив дрожь ее тела, с неприязнью подумал: — «Трясется как цуцик», — пробежался взглядом по лицам телохранителей и спросил: — Ну что, ребята, прорвемся? — Прорвемся, — прозвучало в ответ. — Достали стволы! Стрелять по моей команде! — предупредил Раздольнов и поторопил: — Трогай, Володя! Ровно и мощно загудел двигатель мерседеса. Виктория сжалась в комок и остановившимся взглядом смотрела в спину Стрельцова. Раздольнов, Сова и Рэмбо достали пистолеты, передернули затворы и открыли окна. Стрельцов нажал на кнопку пульта управления; створки гаража, а вслед за ними въездные ворота распахнулись, и нажал на педаль газа. Мерседес взвизгнул колесами по брусчатке, промчался по двору и пулей вылетел на улицу. Рев двигателя и скрежет металла о забор взорвали патриархальную тишину старого квартала. Крутнувшись волчком, машина едва вписалась в узкий переулок. Стрельцов с трудом удержал ее, выровнял и утопил педаль газа до пола. Боковым зрением он увидел, как из ауди выскочило двое, в их руках были автоматы, и резко взял вправо. В следующую секунду за его спиной раздался вопль Раздольнова: — Палите! Палите! Сова и Рэмбо открыли огонь. Киллеры бросились под защиту машины, вслед мерседесу запоздало прозвучали ответные выстрелы. Стрельцов жал на газ и стремительно уходил в отрыв. Позади остались виллы, парк, и дорога вышла к автобану. Погоня безнадежно отстала. Впереди показался полицейский пост, и общий вздох облегчения пронесся по салону. Окончательно напряжение спало, когда они въехали в Лозанну и остановились у офиса. Раздольнов выслал вперед Сову с Рэмбо, предложил Виктории выйти из машины, затем достал блокнот, ручку написал записку и пояснил: — Володя, по этому адресу найдешь Астояна и передашь ему записку. На словах скажи, пусть срочно ищет мне чистую квартиру. Эти сволочи не дадут нам отсидеться в офисе. — Все понял, Николай Павлович, не переживай, сделаю, — заверил Стрельцов и выехал по адресу. Астоян оказался на месте. Сообщение о нападении киллеров повергло его в шок. Он долго не мог прийти в себя, с трудом вчитывался в записку Раздольнова и мямлил что-то о каких-то трудностях. Стрельцову пришлось помахать пистолетом перед носом Астояна, и это сделало его более сговорчивым. Он обещал в ближайшие часы найти укромное убежище. В офис Владимир возвратился, когда за окнами сгустились вечерние сумерки. Атмосфера в нем была гнетущая и, казалось, пропитанная ядом подозрительности. Ее не разрядили ни коньяк, ни неунывающий Вил Галлиев. Ужин проходил при гробовом молчании, нарушил его писк сотового у Рэмбо. Он суетливо заерзал на стуле и выскочил в коридор. Сова проводил его тяжелым взглядом, но промолчал. Раздольнов порывался что-то сказать Стрельцову и, передумав, встал из-за стола. К нему присоединилась Виктория, и они поднялись на второй этаж в комнату отдыха. Вслед за ними зал приемов покинули Вил и Сова. В дверях промелькнул Рэмбо и опять пропал. Стрельцов остался один. Усталость и нервное напряжение дали о себе знать, он прилег на диван и забылся в беспокойном сне. В какой-то момент в нем заговорило чувство нависшей смертельной опасности. Он встрепенулся и прислушался. Из холла доносились скрип паркета и странная возня. За него сработали инстинкты: тренированное тело сжалось, как пружина, а рука дернулась к кобуре. Стрельцов выхватил пистолет, но не успел передернуть затвор. Противник опередил. В комнату ворвались двое, и он оказался под перекрестием стволов. «Все, конец, Володя», — обреченно подумал Стрельцов. Киллеры медлили с выстрелами. «Выходит, не все потеряно», — надеялся выжить Стрельцов, а через мгновение сердце екнуло, когда прозвучал знакомый голос. — Ну чо, Вовчик, тебе не повезло, сегодня банкую я. Ваша масть с Раздолбом закончилась, чистый перебор! За спинами киллеров угадывалась гориллообразная фигура Креста — главного палача екатеринбургского преступного клана так называемых «синяков» — тех, кто отмотал свои сроки в тюрьмах и на зонах. Рядом с ним в свете настенного бра бледным пятном мерцала потная, с бегающими глазами физиономия Рэмбо. В его руках ходуном ходил пистолет Совы. — Ах ты, крыса! — взорвался Стрельцов. Волна ненависти к предателю захлестнула его, и неподвластное воле тело взметнулось над диваном. Киллеры были начеку, одновременно грохнуло два выстрела. Первый поразил Стрельцова в плечо и отбросил к стене, второй нестерпимой болью ожог висок. Он потерял сознание. Следующей жертвой пал Галлиев. Он даже не успел выхватить пистолет, как был погребен под градом пуль. Расправившись с охраной, Крест и Рэмбо ринулись на второй этаж, к спальне. Звуки выстрелов вырвали Раздольнова из сна. Он пытался забаррикадироваться, но киллеры креслом вышибли дверь и припечатали его к стене. Удар был настолько силен, что он потерял сознание. Холодная вода привела Раздольнова в чувство. Он открыл словно налившиеся свинцом веки и перед глазами поплыл, покачиваясь из стороны в сторону, взгромоздившийся на стол Крест. За ним маячили Рэмбо и киллер со жгуче-черной шевелюрой. В углу, сжавшись в комок, жалобно всхлипывала Виктория. Раздольнов силился встать, но всякий раз ноги подкашивались, и он валился на пол. — Рэмбо, ты чо, лом проглотил? Хозяин на ногах не стоит, давай, помогай! — измывался Крест над беспомощным Раздольновым. Предатель мялся и не решался приблизиться к бывшему хозяину. Тот жег его ненавидящим взглядом и пытался дотянуться до кобуры с пистолетом, но рука плетью валилась на пол. — Ну, давай, давай, шевели костылями, Рэмбо! Помоги шефу пушку достать! Или забздел, шо укусит? — продолжал издеваться Крест. — Я ему, падле, укушу, щас все зубы посчитаю! — огрызнулся Рэмбо и продолжал топтаться на месте. — Кончай базар, поднимай! — А на хрена? — Ну не на карачках же перед ним ползать. Поднимай и тащи его в кресло! — прикрикнул Крест. Рэмбо ринулся к Раздольнову наступил ему на руку, выдернул пистолет из кобуры, отбросил в сторону, схватил в охапку и швырнул в кресло. Отчаяние придало Раздольнову силы, он яростно сопротивлялся. На помощь Рэмбо пришел Крест. Вдвоем они, наконец, смогли побороть его и телефонным шнуром привязали к спинке кресла. Борьба с Раздольновым отняла у Креста немало сил, сказывалось недавнее ранение, и он отвалился на диван. Минуту-другую в спальне были слышны его тяжелое дыхание и всхлипы Виктории. Она с ужасом наблюдала за происходящим, ее била мелкая дрожь, а с побелевших губ срывались всхлипы и стоны. — Заглохни, сука! — рявкнул на нее киллер со жгуче-черной шевелюрой, ухватил ее за волосы и спросил: — Крест, а шо с этой куклой делать? — Не надо! Не надо! Пожалейте! — взмолилась Виктория. — Заткнись! — прикрикнул на нее Крест и приказал: — Бес, тащи ее в ванну и заткни! — А может сначала трахнуть? — осклабился тот и облапал Викторию.