— Шашлык бери только из говядины! — запоздало крикнул ему вдогонку Галлиев и присоединился к Сове. По обледеневшим, давно нечищенным ступеням они поднялись в холл гостиницы Йошкар-Ола. Батареи в нем едва теплились и у дежурной, кутавшейся в шубу, изо рта валил пар. Сова и Вил стремительно проскользнули мимо нее к лифту. Скрипящий, словно разбитая телега, он с трудом потащил их наверх, но не выдержал веса и остановился. Кнопки на панели злорадно мигнули багровым цветом и безнадежно погасли. Вил принялся тыкать пальцем во все подряд, однако лифт не подавал признаков жизни, и только после увесистого удара кулаком, кабина нехотя поползла вверх и остановилась на четвертом этаже. Дверь, долго и жалобно подрагивая, наконец распахнулась. Сова с Вилом выбрались в пустынный коридор, по нему гуляли сквозняки и худая как велосипед кошка. О былой роскоши главной гостиницы республики напоминали покрытые толстым слоем пыли хрустальные светильники и картины в массивных рамках с местными пейзажами. Спотыкаясь на выбоинах почерневшего от времени и разрухи паркета, по которому в последнее время, в основном, ступала нога залетных гастролеров, заморских женихов, ведущих настоящую охоту на непритязательных марийских невест и вездесущих торговцев южан, Сова и Галлиев направились к номеру. На шум шагов из дежурки выглянула горничная, узнала щедрых клиентов, осклабилась в железной улыбке и кокетливо поправила фуфайку на вызывающе смело торчащей ватной груди. Рэмбо оставил без внимания ее искусственные прелести и ткнул ключом в замок. Тот долго лязгал разбитыми внутренностями и, пронзительно взвизгнув, открылся. Из номера люкс пахнуло прокисшими запахами застоявшегося воздуха и сивухи. Сова поморщился, но не стал открывать форточку, в комнатах было чуть теплее, чем в старом холодильнике «Бирюса» и, не снимая куртки, развалился на кровати. Галлиев включил телевизор «Горизонт» и последовал его примеру. «Гордость советской радиоэлектроники» то ли от холода, то ли от старости показывал только черно-белое изображение. Шел старый фильм «Кавказская пленница». Ах, какой видный жених — товарищ Саахов с подносом в руках, на котором горой высилось южное изобилие, пытался прорваться к несговорчивой невесте — красавице, комсомолке и спортсменке Нине. Галлиев плотоядно облизнул губы. Тут заработал холодильник, и его сердитый клекот только усилил чувство голода. У Вила иссякло терпение, и он взорвался: — Ну где носит этого гребанного Рэмбо?! Его только за смертью посылать! — Помолчи, а то накаркаешь! Придет, никуда не денется, — буркнул Сова и запахнул куртку на груди. — Та сколько можно ждать? За это время можно напиться и нажраться. — Шашлык за пять минут не приготовишь. — Каких пять, Сова? Уже прошли все двадцать пять! — не мог угомониться Галлиев и порывался отправиться на рынок. Конец его нытью положили шаги в коридоре, дверь номера распахнулась, и на пороге появился раскрасневшийся от мороза и водки Рэмбо. В его руках громоздились кульки. Из них аппетитно пахло жареным мясом и свежеиспеченным хлебом. Вывалив продукты на стол, он позвал: — Налетай, братва, шашлычок прямо с мангала! — Ну где тебя носило, Рэмбо? За это время можно было сбегать в Екатеринбург и обратно! Я чуть с голодухи не подох! — ворчал Галлиев. — За бобиком бегал, — с невозмутимым видом ответил Рэмбо. — Каким еще бобиком? — Обыкновенным, для тебя же старался. Ты же свинину не жрешь. — Ч-о?! Да я щас… — взвился Галлиев. — Ша! — рявкнул Сова. — Хорош собачиться, давай хавать! Голод быстро заставил забыть о ссоре, и они набросились на шашлык. Под него и маринованные опята Рэмбо и Сова пропустили не по одной рюмке водки местного ликеро-водочного завода с интригующим названием «Женские секреты». Ее секреты они не стали разгадывать, сошлись на том, что водка не паленая и допили бутылку до дна. Галлиев все больше налегал на шашлык из баранины и местный клюквенный морс. Наевшись, они разлеглись по кроватям и вскоре уснули. Поднял их на ноги телефонный звонок. Сова протер глаза, бросил взгляд на часы, стрелки показывали 16:55, и взял сотовый телефон. Звонил Сафа и предложил спуститься вниз. Судя по его тону, поиски Муравья и продажного мента оказались результативными. Сова забыл про сон, подхватился с кровати и ринулся на выход. Рэмбо и Галлиев едва поспевали за ним. Сафа ждал их на ступеньках гостиницы и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Азарт охоты на мента и Муравья передался и ему. — Ну чо, нарыл?! — на ходу выпалил Сова. — А ты сомневался, конечно! — подтвердил Сафа. — Где они? Хто такие? — Пока нашли одного. — Кого? — Мента, он счетчиком работает. — Не понял? — Бабки стрижет на Козьмодемьянском тракте. — Бляха-муха, опять все вокруг этого долбаного Козлодемьянска крутится! Там шо одни козлы живут? — вспомнил Рэмбо историю с пропавшим титаном. — Э-э, ты свой базар фильтруй! Козьма — мой родной город! — с полуоборота завелся Сафа. — И ч-о теперь?! — А то, за козла по рогам можешь схлопотать. — Чо-чо, ты меня на понт не бери! Я те не дешевый фраер. Мне погоняло не за просто так дали. Я, блин… — Уймись, Рэмбо! — осадил его Сова и остудил Сафу. — Ты, братан, не обижайся, у него все мозги в кулаках. — Тогда пусть свою пасть не открывает. — Все, все, Сафа, проехали. Погнали к этой ментовской роже! — торопил Сова. — Не, братан, мне терки с нашими ментами ни к чему. Я вам кину наводку, а дальше прессуйте сами, — ушел в сторону Сафа. — Ладно, ты только нарисуй эту падлюку, а дальше мы сами его раскрутим. — Договорились, двигайте за мной, тут недалеко, — согласился Сафа и направился к своей машине. — Рэмбо, Вил, в тачку и за ним! — распорядился Сова. Галлиев сел за руль и старался не потерять из вида машину Сафы. Позади остались кварталы нового микрорайона. Они закончились, и после пустыря слева потянулись унылые сельские постройки поселка Медведево. Справа простирались занесенные снегом и заросшие молодым подлеском заброшенные поля бывшего колхоза «Заветы Ильича», которые так и не были исполнены. Внезапно оглушительный рев десятка моторов заглушил все остальные звуки. По крутым склонам автодрома носились разукрашенные, словно павлиний хвост, машины автогонщиков. Вскоре их рев стих, дорога опустела, и к ней подступил густой лес. На 10 километре он расступился, и впереди возникла ветхая будка ГАИ. Перед ней сиротливо стоял синий милицейский жигуленок. Внутри поста, за покрытым инеем окном сонно клевал носом сержант-гаишник. Появление машины пахана криминальной и полукриминальной марийской братвы — Сафы вывело милиционера из дремы. Он встрепенулся, выскочил к дороге и козырнул. Через мгновение из снежного облака вынырнул джип с чужими, свердловскими номерами. Подобострастное выражение на лице сержанта сменилось на хищный оскал. Предвкушая солидный навар, он выхватил из-за голенища сапога жезл и энергично взмахнул. Водитель Галлиев и не подумал останавливаться, открыл окошко и швырнул к ногам сержанта мелочь. Тот опешил, а когда пришел в себя разразился трехэтажным матом. Он был слышен даже в джипе. — Козел! — с презрением бросил Галлиев. — Шакал, кусок ему подавай! У-у, ненавижу тварей! — вторил ему Рэмбо. — Хрен ему, а не кусок, подавится! — А на хрена ты ему вообще давал? — Пусть поработает, поклюет монеты, — хмыкнул Галлиев. — Вил, кончай скалиться! Лучше добавь газу, а то Сафу не видно! — прикрикнул Сова. Галлиев увеличил скорость и сосредоточился на дороге. Она, вильнув, взлетела на эстакаду, за ней, внизу, перед заправкой мелькнула машина Сафы. Галлиев подъехал к ней и остановился. Сафа распахнул дверцу и спросил: — Ну чо, братаны, видели ту ментовскую рожу? — Шо торчала на посту? — уточнил Сова. — Ага, — подтвердил Сафа. — И чо, этот мозгляк подставил нашу фуру? — Чего не знаю, того не знаю. Ты просил найти рыжего мента, я нашел, а дальше ваши дела. — Лады. — Ну, тогда я отчаливаю. — Бывай, Сафа, будешь у нас на Урале, можешь на меня рассчитывать, подкачу самую крутую тачку. — А лучше танк, спокойней будет, — предложил Сафа и расплылся в улыбке. — Можно и танк, за нами не заржавеет, — пообещал Сова и, пожав ему руку, распорядился: — Вил, давай обратно, будем раскручивать ментяру! Галлиев развернул машину. До поста им не повстречалось ни одной машины. Сержант находился на месте, пританцовывал на морозе, а на его физиономии застыла кислая мина. Сегодняшнее дежурство с самого начала не задалось, за время смены ему удалось ошкурить на тысячу рублей всего двух дальнобойщиков. Куш, который он рассчитывал срубить с заезжих крутых, обернулся фиаско. Брошенная ими мелочь тускло поблескивала на солнце и напоминала о недавнем унижении. Сержант готов был вывернуть наизнанку не только их кошельки, но и души. Но когда джип с крутыми снова показался на дороге и свернул к посту, гневный пыл у него поубавился. Он был один, и интуиция прожженного вымогателя подсказывала, с этими крутыми надо держать ухо востро. Джип остановился. Сержант настороженным взглядом прострелил лица водителя, пассажиров и задержал на Сове. Чутье опытной милицейской легавой подсказывало ему, среди этой троицы тот был главный. Сержант ждал, что последует дальше. Сова распахнул дверцу и, расплывшись в благодушной улыбке, поинтересовался: — Как служба, командир? — Нормально, а тебе чо? — сержант не проявил желания к разговору. — Понимаешь, командир, мы не местные, заплутали. — Так чо теперь, можно борзеть? — О чем ты, командир? — О том, вы чо правила нарушаете? — Какие? Когда? — Только шо! Я вам махал, а вы ноль внимания! — Так мы же тебе заплатили, или мало? — Чо? Ты, ты чо сказал? Я при исполнении! Я… — задохнулся от возмущения сержант.