— Пора и порубать, а то желудок марш играет, — присоединился к нему Галлиев. — Сначала дело, а потом шамовка! — положил конец их мечтаниями Сова и поторопил: — Вил, ищи, где приткнуться! Время было обеденное, Галлиев с трудом нашел свободное место и втиснул туда джип. Они вышли из машины и направились к кафе. Под ногами весело хрустел снег, в воздухе носились ароматные запахи, а бодрящий, морозный воздух будил аппетит. Рэмбо снова потянул носом и, потрепав Галлиева по плечу, участливо заметил: — Вил, тебе опять крупно не повезло. — С чего ты взял? — насторожился тот. — Придется лапу сосать. — Какую еще на хрен лапу? — Свою, шашлычок-то из свинины. — И чо? — А-а, ты чо, уже успел креститься? — Да пошел ты… — взвился Галлиев. — Кончай базар, надоели! — прикрикнул Сова, распахнул дверь кафе и вошел. В зале царил полумрак, он присмотрелся, но не нашел Сафы. Тот заметил его первым и махнул рукой. Сова не спешил присоединяться, пробежался взглядом по публике, задержал на двух милиционерах, поморщился; от их перебора его начало мутить, и возвратился к компании Сафы. Среди них выделялся здоровяк, он был на голову выше всех остальных. В широком развороте плеч, крепкой, как у борца шее и пудовых кулаках, в которых рюмка казалась наперстком, чувствовалась недюжинная физическая сила. Сафа перебросился с ним парой фраз. Здоровяк подозвал к себе официанта, что-то сказал, и тот пулей помчался на кухню. — Чо стоим, Сова, пошли за стол садиться! — торопил Рэмбо. — Сесть ты всегда успеешь, — отрезал он. — Та сколько можно на пустой желудок тусоваться? — Заткнись, если не хочешь в компашку к ментам записаться. Валим на улицу! — Да ты чо, Сова, а когда же жрать будем? — здесь уже потерял терпение Галлиев. — Я сказал, валим отсюда! — прикрикнул Сова и сделал знак Сафе. Бурча и матерясь, Рэмбо и Галлиев двинулись за Совой. На улице к ним присоединился Сафа и здоровяк. — Андрюха, мой братуха, кочергу узлом завязывает, — представил его Сафа. Уральцы оценили Андрея по рукопожатию. Сова болезненно поморщился; дал о себе знать давний перелом кисти и, потряхивая ею, уважительно заметил: — Да, лапища у тебя, как у медведя. — Медведь рядом с Андрюхой отдыхает, и таких, как он, у меня половина, — прихвастнул Сафа и поинтересовался: — Ну чо, Носорог колонулся? — А-а, можно сказать прогнали порожняк. После него еще копать и копать, — не стал вдаваться в подобности Сова. — Тогда послушай Андрюху, у него есть наколка по вашему делу. — Да, и какая? — Расскажи, Андрюха, — предложил Сафа. — Наколка, не наколка, решать вам. Короче, вчера ко мне подкатил один мой стукачок. Он в ментовке шестерка и стуканул про пьяный ментовский базар. Базарили они про какую-то шаланду с железом, — сообщил Андрей. — Та не с железом, а с титаном! Точняк наша шаланда! — воскликнул Рэмбо. У Совы загорелись глаза, и он поторопил: — Давай, гони дальше, Андрюха! — Так вот, хто-то из тех ментов получил за ту шаланду аж два куска зеленых. Хто, мой стукачок не узнал. — Все сходится! Носорог тоже толковал про продажного мента! — напомнил Галлиев. — Подлюки, на ремешки порежу! — прорычал Рэмбо. — Ша, не гоношитесь! — рявкнул на него Сова и снова обратился к Андрею. — Слушай, братан, подкати мне этого мента! — Так у нас их тут целый батальон, и где его искать? — Есть одна железная наколка. — Какая? — Три сопли на погоне. — Сержант что ли? — Он самый, та еще рыжий, и сдается мне, крутится на той дороге, где нашу шаланду грабанули. — Правильно копаешь, Сова! — поддержал его Сафа и обратился к Андрею. — Ну чо, найдешь? — Базара нет, наколки железные, — согласился он и направился к машине. — Погоди, — остановил его Сова и дал еще одну наводку, — кроме мента-сержанта, там еще один фраер прорезался. Погоняло у него Муравей, может, слыхал? Он, падлюка, похоже все и замутил. Андрей только развел руками. — Был такой, проскакивал пару раз, — вспомнил Сафа. — О, уже теплее! — оживился Сова. — И чо про него скажешь? — Мутный он какой-то. — Не водка, нам его не пить. Так где эту сволочь найти? — Даже не знаю, он уже неделю как слился. — Поищи, Сафа, эта крыса должна за все ответить. — Дохлое дело, он же залетный. — Жаль, — посетовал Сова. — Та ты не переживай, найдем тебе рыжего мента, и через него прорежутся те, хто бомбанул вашу фуру, — обнадежил Сафа и обратился к Андрею. — Братан, разбейся, а раскопай гада! — Не вопрос, достану из-под земли! — заверил Андрей и сел в машину. — Ну чо, братаны, а теперь можно и за стол, — пригласил Сафа. — Извини, братан, в другой раз, нам лишний раз светиться ни к чему, — отказался Сова и предложил: — Ищи нас в гостинице Йошкар-Ола. — А пожрать? — заикнулся Галлиев. — Давно пора, желудок марш играет, — присоединился к нему Рэмбо. — Я сказал в гостиницу, и никаких базаров! — отрезал Сова. — Ну, вам виднее, — не стал настаивать Сафа и шагнул к двери. Уплывший из-под носа обед не добавил энтузиазма Галлиеву. Нахохлившись, он согнулся над рулем, вяло жал на педаль газа и недовольно косился на Сову. Тот с каменным лицом смотрел на дорогу. За их спинами раздавалось недовольное сопение Рэмбо. Голос он подал, когда подъехали к гостинице, предложил сбегать на рынок и купить продуктов. Шел третий час, но в торговых рядах в самом центре марийской столицы все еще вились сизые дымы — жарили шашлыки, и клубился пар — варили пельмени, в воздухе стоял тяжелый, напоминающий океанский вал, гул многотысячной толпы, а над ним властвовал голос певца Михаила Круга. Он с надрывом пел «гимн» своему окаянному времени «…Владимирский централ, ветер северный…». — Ну, все как у нас, — отметил Рэмбо и предложил: — Ну так чо, братухи, я смотаюсь на рынок та прихвачу чо-нибудь пожрать. — Давай, — согласился Сова. — А чо взять? — Как всегда, выпивон и закусон. — С выпивоном понятно, водяра. А закусон какой? — Как обычно, шашлык-машлык, капуста, огурцы и еще прихвати рассола для похмелья, — напомнил Сова. — Все, заметано! — бросил на ходу Рэмбо и рысью поспешил на рынок.