Сове надоели их пререкания, и он рявкнул: — Заглохните! Вил, сгоняй, а то этого тормоза только за смертью посылать! — И чо, все я? — бурча под нос, Галлиев выбрался из леса к джипу, порылся в багажнике, но нашел только бутылки с водкой и пивом. — Вил, ну, чо ты там телишься?! Давай тащи, — торопил Сова. — Та тут одна водяра и пиво! — Тащи пиво! Прихватив бутылки с пивом, Галлиев возвратился обратно. — Чо стоишь, открывай и лей ему на рожу! Может мозги прочистятся! — подгонял Сова. Галлиев сорвал пробку с бутылки и вылил пиво на голову Носорога. Грязно-коричневые ручейки потекли по лицу «бригадира» и скатились на грудь. Шершавым, как наждак, языком он облизнул губы и просипел: — П-пить. — А вот это, когда у нас с тобой базар пойдет, — продолжал торговаться Сова и поигрывал перед глазами Носорога бутылкой с пивом. — Х-хоть глоток, — умолял тот. — А базар будет? — Ага, — сдался Носорог. — Другое дело, и чо упирался? — Сова пожал плечами и распорядился: — Вил, дай ему глотнуть! Галлиев открыл вторую бутылку с пивом и сунул в рот Носорогу. Тот сделал несколько судорожных глотков и поперхнулся. Из разбитого рта на грудь хлынули блевотина и желчь. Отдышавшись, он жадными глотками выпил пиво до дна и, закатив глаза, распластался на снегу. — Чо стоим? Надо его, падлу, трясти, пока не подох! — засуетился Рэмбо. — Заглохни! — цыкнул на него Сова и обратился к Носорогу. — Слушай, паря, ты не партизан, а мы не фрицы. На хрен тебе за каких-то уродов вписываться? Говори, кто грабанул? Если будешь и дальше упираться, то своим концом закусишь. Ты понял? Носорог силился что-то сказать, с изуродованных губ срывались обрывки фраз, а тело сотрясали мучительные судороги. Жизнь покидала его. — Кто?! Кто?! Говори! Говори! — надрывался Сова, сорвал пробку с бутылки и плеснул пивом на Носорога. Прошла секунда, другая, он встрепенулся и попытался что-то сказать, но с искусанных губ лишь сорвалось: — М-у, — и зашелся в кашле. — Ну, не мычи! Не мычи, говори! — требовал Сова и поливал пивом едва дышавшего Носорога. — Муравей, — собравшись с силами, произнес он. Сова встрепенулся и насел на него. — Муравей — погоняло? — Ага. — Откуда он? — Залетный. Недавно объявился в Ешке. — Сафа его знает? — Должен. — Это он брал наш транспорт? — Н-знаю, с ним был к-крутой, — Носорог снова зашелся в кашле. Сова, вылив на него остатки пива, торопил с ответом: — Хто такой? Под кем ходит? — Н-е знаю. Я видел его один раз, когда сводил с сержантом. — Каким еще сержантом?! Где сводил? — В гоп-стопе. — Чег-о? Каком гоп-стопе? — А-а, так это же бухаловка, шо на выезде из города! Мы ее проезжали, — догадался Галлиев. — Она с-амая, — просипел Носорог. — С ней понятно. А сержант, он хто такой? — допытывался Сова. — М-мент. — Он-то тут каким боком? — Та чо тут непонятного, эти падлы продажные везде подвязываются, где бабками пахнет. У-у, ненавижу тварей, — прошипел Рэмбо. — Заткнись! — цыкнул на него Сова и поторопил Носорога с ответом. — Как звали мента? Как? — Не знаю. — Ну, хоть как он выглядел? — Р-рыжий. — А чо Муравью от мента было надо? — Б-базар шел без м-еня, — непослушным языком ворочал Носорог, а его глаза тускнели. — Ну хоть чо-то ты слышал? Ну хоть чо-то ты видел? Говори! — орал Сова и тряс его как грушу. В ответ раздавались хрипы. На губах Носорога запузырилась розовая пена, из горла хлынула кровь, тело дернулось в предсмертной агонии и затихло. Сова отшвырнул его, снегом вытер кровь с рук, поднялся с колен и на ходу бросил: — Рэмбо, зарой эту падаль! — Чо все я, Вил? — зароптал он. — Захлопни пасть и делай чо говорю! — прикрикнул Сова, развернулся и, проваливаясь в снег, потащился к джипу. За ним поплелся Галлиев. Они успели выкурить не по одной сигарете, когда наконец из леса показался Рэмбо. Он шел так, будто к его ногам были привязаны гири. У Совы иссякло терпение, и он рявкнул: — Ну чо ты там вошкаешься? Давай, шевели костылями! — Поминки, наверно, по Носорогу справлял? — хмыкнул Галлиев. — Ага, тебя забыл позвать, — огрызнулся Рэмбо. — А че, я не против, если… — Кончай базар, делов по горло! Возвращаемся в город! — оборвал перепалку Сова. Галлиев сел за руль и с места ударил по газам. Машина, крутнувшись волчком на обледеневшей обочине, вылетела на трассу. Он удержал ее и, постреливая глазами по сторонам, стал искать нужный поворот. Рэмбо, забившись в угол, что-то бубнил себе под нос и недовольно косился на Сову. Тот не обращал на него внимания и ломал голову над тем, как отыскать Муравья и мента сержанта. Они были той самой ниточкой, что могла привести к разгадке тайны исчезновения транспорта с титаном. Рассчитывая на помощь Сафы в их поиске, он торопил Галлиева и бросал беспокойные взгляды по сторонам, казанские «торпеды» пока никак себя не проявили. Впереди показались пригороды Йошкар-Олы, Сова окончательно успокоился и позвонил Сафе. Тот был в городе и находился неподалеку, обедал со своей компанией в кафе «Встреча», больше известном в узких кругах, как «Стрелка». Оно располагалось в пригороде Йошкар-Олы, было популярно среди местной братвы, коммерсантов, ментов и военных — тыловиков, славилось отменной кухней и прислугой, умевшей держать язык за зубами. Хозяин кафе по кличке «Седой», работавший министром без портфеля у местного «пахана — президента» Республики, не допускал левака, обдираловки клиентов и железной рукой поддерживал порядок. С ним считались, как братва, так и менты, он был у них в серьезном авторитете. В прошлом комсомольский вожак — «Седой» одним из первых в Марий Эл узрел зарю восходящего капитализма в России и, засучив рукава, стал торопить его приход. Но поспешил, зависть неверных друзей подвела его под «монастырь». Злостный расхититель социалистической собственности и будущий «теневой рулевой» республики загремел в места не столь отдаленные, но долго там не задержался. Деньги и связи сделали свое дело. После «перековки» на зоне, большую ее часть проведенную в библиотеке, сильно поседевший и заматеревший, с солидным погоняло, «Седой» досрочно вышел на волю и с головой окунулся в мутные воды нарождающегося российского капитализма. Кафе «Встреча» стало его первым кирпичиком в фундаменте собственного благополучия и вкладом в новую полукриминальную экономику республики. Располагалось оно на бойком месте, и Галлиеву не составило большого труда найти его. Аппетитный запах копченостей, доносившийся со стороны йошкаролинского мясокомбината, служил хорошим ориентиром. После него дорога, прямая как стрела, вывела к посту ГАИ, за ним, в полукилометре, на опушке леса, в морозной дымке угадывалось помпезное здание. Своим видом оно скорее напоминало что-то среднее между привилегированной европейской тюрьмой и замком «нового русского». Этот архитектурный стиль, видимо, навевал «Седому» воспоминания о бурном прошлом, и подсказал Сове, что они добрались до места встречи с Сафой. — Сворачивай направо, Вил! — распорядился он. Рэмбо оживился, потянул носом и, закрыв глаза, с придыханием произнес: — Шашлычком пахнет!