— Как?! — встрепенулся Новоселов и поторопил: — Ну, говори же, говори, Николай Павлович! — Все упирается в квоту, установленную Москвой, не так ли, господа? — Ну, ну и что? — тупо мычал Новоселов. — А то, Юрий Петрович, правительство Черномырдина нам мешает, оно же нам и поможет! — Каким образом? — Скажу, но с тебя, Юрий Петрович, 3 % от твоей доли! — Че-го?! Какие еще 3 %?! — возмутился Новоселов и в нем заговорил бывший партийный босс. — Ты что, Николай Павлович, приехал сюда нам головы морочить? Не забывай, с кем говоришь! — Юрий Петрович, ну зачем так сразу лезть в бутылку? Я не в твоем обкомовском кабинете! Лучше не пожалей 3 %, а то как бы вместо Италии не загреметь в нашу Салду, — поставил его на место Раздольнов и обратился к Салмыкову. — Николай Константинович, для тебя не будет проблемой увеличить квоту на продажу изделий из титана? — Чег-о?! Ты еще скажи ракетных двигателей! Меня за них к стенке поставят! Сейчас не время для шуток, Николай Павлович, — не принял его легкомысленного тона Салмыков. Улыбка сошла с лица Раздольнова, лицо затвердело, а в голосе появился металл. — Ну зачем же так, Николай Константинович? Я, конечно, далеко не ангел, но Родиной и секретами торговать не собираюсь! Ты выпускаешь титановые лопаты, не так ли? — Ну, и что ты этим хочешь сказать… — Салмыков осекся. — Так ими уже пол России копает! Пусть теперь копает Европа! — заявил Раздольнов, и на его лице снова появилась улыбка. — Николай Павлович, ты что, не опохмелился? Какие лопаты? Перестань молоть чепуху! Мы здесь собрались серьезные дела делать, а не дурака валять! — вспыхнул Новоселов. — Да погоди ты, Юрий Петрович! — осадил его Салмыков, восхищенным взглядом посмотрел на Раздольнова и, подмигнув, заметил: — Коля, я знал, что ты умный, а сегодня увидел гения! Снимаю перед тобой шляпу! Раздольнов скромно потупился и сквозь смех произнес: — Николай Константинович, об этом еще в армии мне говорил старшина Дураков. — Да? Интересно, а почему он так решил? — Я ему сказал, что Родину надо любить так же, как и ротного старшину. После чего все мои наряды закончились. — Ха — ха! — рассмеялся Салмыков. На физиономии Новоселова тоже появилось подобие улыбки, но в глазах продолжали стоять большие вопросы. Он не понимал, в чем состояла хитрость комбинации, предложенной Раздольновым, и, помявшись, промямлил: — Николай Константинович, Николай Павлович, с гением мне все понятно. Вот только одного не возьму в толк: а на кой черт эти лопаты Сильвио и Томасу? — Юра, все, действительно, до смешного просто и гениально! Можешь не сомневаться, мы одним махом сразу убьем двух зайцев! — заверил Салмыков. — Каких двух, объясни? — Лопата — изделие? — Вроде как да. — А раз изделие, то значит нет ограничений на вывоз. В этом варианте у меня будут полностью развязаны руки. Лопату я смогу продать хоть самому Саддаму Хусейну! — Это понятно, но какой смысл? На нее же идут самые низкие сорта титана! И зачем он такой Сильвио и Томасу? — Новоселов все никак не мог понять смысл комбинации. Веларди, неплохо понимавший по-русски, энергично замотал головой и перевел Броуди. Чопорный англичанин нахмурился. Салмыков поспешил развеять опасения западных компаньонов и пояснил: — Господа, не сомневайтесь, титан будет наивысшего качества! Весь фокус операции заключается в том, что вы получите его под видом лопат и по цене на порядок ниже. — О, так это же замечательно! Великолепно! — пришел в восторг Веларди. Броуди все еще испытывал сомнения и уточнил: — А каким образом будет осуществляться доставка материала? — По каналам Николая Павловича, — сообщил Салмыков. — А с этим, господа, проблем не будет, мои каналы работают давно и хорошо отлажены, — заверил Раздольнов. — Действительно, гениальная схема! — признал Броуди, встал из-за стола, подошел к Раздольнову и, энергично пожав руку, заявил: — Ник, вы далеко пойдете! С вами приятно иметь дело, я готов сотрудничать и по другим проектам! Похвала и предложение Броуди пришлись не по нраву Новоселову, его, как посредника, могли отодвинуть в сторону. Позеленев от зависти, он буркнул себе под нос: — Ага, пойдет, если тюрьма или пуля не остановит. Его слова остались незамеченными. В кабинете Веларди царила атмосфера эйфории, и на этой радостной волне начался ужин. Изысканная итальянская кухня и коллекционные вина сделали обстановку за столом еще более непринужденной. Веларди был в ударе, его приятный баритон ласкал слух и собирал дружные аплодисменты. Разошлись и Раздольнов с Салмыковым. Их анекдоты, один другого хлеще, вызывали гомерический хохот. «Сыщик». Тревожная хроника. «…По данным Уральского управления таможни две трети деклараций на экспорт, как компаниями, так и частными лицами, оформляется на вывоз цветных металлов и леса. Из них 80 % транзитного груза, направляемого в российский Калининград, «сбрасывается» в прибалтийских странах». Глава 5 Сутки, проведенные Совой в Нижнем Тагиле и Верхней Салде, не пропали впустую. Перевернув все вверх дном, он нашел ООО «ЛиК» и его хозяина Леонида Барсукова. Поручив «смотрящему» за Верхней Салдой — «Томазу» выбить из него 27 тонн титана, Сова возвратился в Екатеринбург. Раздольнова на месте не оказалось, он вынужден был срочно вылететь на важную деловую встречу в Италию. Доложив результаты поездки Астояну, Сова в тот же день вместе со своей правой рукой — Рэмбо и Вилом Галлиевым — бывшими спортсменами, поднявшимися от рэкетиров до заместителей главы СБ «Урал-Грейта», вылетели в Казань. В аэропорту их встретил старый знакомый Сафа — местный «дон Карлеоне», державший под собой небольшую поволжскую Республику Марий Эл. Вместе с ним «екатеринбургская бригада» добралась до ее столицы — Йошкар-Олы и приступила к поиску исчезнувшего груза титана и грабителей. На второй день Сове с помощью Сафы удалось выйти на след того, кто, мог иметь отношение к ограблению транспорта «Урал-Грейта». Им оказался местный «бригадир» Носорог, бомбивший со своей бандой транзитные фуры и перегонщиков камазов из Набережных Челнов. Отыскать его было не сложно, он постоянно болтался в местном ночном клубе «Фараон». Оторвавшись от казанских «торпед», висевших на хвосте, Сова, Рэмбо и Галлиев заманили Носорога в машину, вывезли за город, в лес и принялись его прессовать. Он оказался на редкость упертым, все отрицал и ушел в глухой отказ. В конце концов, у Рэмбо лопнуло терпение. Он полоснул ножом по уху Носорога, из раны брызнула кровь и алыми пятнами окрасила снег, ботинок и джинсы Галлиева. Тот, выругавшись, со всего маха пнул Носорога. Тело «бригадира» взлетело в воздух и шмякнулось тряпичной куклой перед ногами Совы. Он отступил назад, чтобы не испачкаться в крови, и ненавидящим взглядом сверлил воющего от боли Носорога. Его упрямство могло дорого обойтись залетной «екатеринбургской бригаде». Ее гастроли по чужой территории уже вызвали серьезный напряг со «смотрящими» из Казани и Нижнего Новгорода. «Казанцы» забили «стрелку» залетным «екатеринбургским», она закончилась «распальцовкой», взаимными угрозами, но дальше этого пока не пошло. Сова иллюзий на сей счет не питал и отдавал себе отчет, что продолжать и дальше «шуровать» под их носом в «устоявшемся марийском криминальном болоте» становилось все более рискованно. Казанские «торпеды» дышали в спину, в любой момент могли нарисоваться и спросить с чужаков по полной программе за беспредел, творимый на их территории. Время работало против Совы, Рэмбо и Галлиева, они торопились расколоть Носорога, но он упорно молчал. Рэмбо снова принялся ковыряться ножом в его теле. У Носорога уже не оставалось сил сопротивляться и переносить боль, с искусанных губ срывались мучительные стоны. Сова махнул Рэмбо; тот убрал нож, достал сигарету, закурил и, выпустив замысловатое кольцо дыма, процедил: — Н-у ч-о, партизан, колоться будешь? Носорог пытался что-то произнести, но захлебнулся в крови и зашелся в кашле. — Вил, подними ему башку, а то сдохнет! — приказал Сова. Галлиев подгреб снег под голову Носорога и отступил в сторону: — Пи-ть, — еле слышно прошелестело в воздухе. — Пусть кровь свою хлебает, падла! — прорычал Рэмбо. — Пи-ть, — просипел Носорог. Сова выплюнул сигарету и, подавшись к нему, в который уже раз повторил: — Ну, так чо, партизан, базар будет? Гримаса исказила лицо Носорога, и с разбитых губ сорвалось: — С- ачала… айте… ить. — Рэмбо, дай ему выпить! — потребовал Сова. — А где взять? Я чо тебе, волшебник? — буркнул тот. — В тачке! И давай, шевелись, а то он подохнет! — А ты уверен, шо там есть? — Пошарь в багажнике, должны остаться пиво и минералка, — вспомнил Галлиев. — Вот сам и тащи, у нищих слуг нет, — отказался Рэмбо. — Чо? Тоже мне Ротшильд выискался!