А согласившись, уже точно подпишу Мэдоку смертный приговор. Отплачу черной монетой за то, что он ради меня рискует всем. Я уже собиралась храбро ответить «нет» и будь что будет, когда взгляд упал на шахматную доску. А ведь король азартен, и шансы у нас пятьдесят на пятьдесят. Я вполне могу выиграть, и тогда уже не он, а я буду качать права. Что он там говорил про магические клятвы? А если проиграю… Что ж, к тому времени, как дело дойдет до судебного разбирательства, я с большей вероятностью или окончательно озверею (вряд ли на суде прокатит свидетельница-нэймесса), или вернусь на Землю. Зато Рейкерд угомонится и перестанет искать себе других подельщиц. А то ведь вполне может сагитировать на ложные показания Паулину, которая в случае чего, уверена, с удовольствием будет свидетельствовать против Мэдока. Вскинув на каменного монарха взгляд, я хитро улыбнулась и предложила: — Ваше величество, а давайте сыграем в шахматы. На желания. Что скажете? Лицо Рейкерда приняло заинтересованное выражение. — На желания, говорите… — Выиграете вы, и я буду свидетельствовать против герцога. Выиграю я… — Замолчала, собираясь с мыслями, понимая, что от моих слов и действий сейчас зависело многое. — А впрочем, я еще не знаю, что загадаю. Но вам тоже придется поклясться. — Интересная вы девушка, Филиппа. — Рейкерд откинулся на спинку кресла и в задумчивом жесте сплел перед собой пальцы. — Храбрая, а иногда даже дерзкая. А еще отчаянная, как я погляжу. Ну и конечно же очень юная. А что сопутствует юности? Правильно, глупость. Или считаете, я опрометчиво дам клятву, а вы, выиграв (пусть это и маловероятно), потребуете, чтобы я оставил вашего жениха в покое? — Не потребую. — Как это ни удивительно, но мой голос прозвучал спокойно, уверенно и ровно. — Я не потребую ничего для Мэдока де Горта. Могу повторить свои слова при свидетелях, если вам так будет угодно. Клясться ведь мы будем, я так понимаю, не в интимной обстановке? Я хорошо помнила, как, отмазывая меня от аморалии, Мэдок в присутствии придворных дал клятву пройти через очистительное пламя. Меня тогда из королевской спальни выставили, а вот свидетелей, наоборот, пригласили. Пусть и сейчас приглашает, чтобы потом, если победа все же останется за мной, не вздумал отнекиваться. Осталось только поиметь… ну то есть заиметь эту победу. Ну и чтобы Рейкерд согласился на партию с не в меру храброй (или опьяневшей) сироткой из обители. — Ну как, рискнете, ваше величество? — подначила его я, справедливо решив, что мне уже нечего терять. Возможно, не будь мои мозги проспиртованы пуншем, и я бы дважды подумала, прежде чем идти ва-банк. Но что сказано, то сказано, не проглотишь же слова обратно. Оставалось дождаться решения монарха и надеяться, что я не совершила самую большую ошибку в своей жизни, предложив этому дьяволу заключить со мной сделку. Король расплылся в улыбке. Самодовольной и торжествующей, словно уже успел заглянуть в будущее и точно знал, кто кого сегодня поимеет. — Вы же помните, моя дорогая, что в прошлый раз проиграли? — А я оптимистка, — бросила ему с вызовом. — И всегда верю в лучшее. — Вы мечтательница, Филиппа. Наивная глупышка. Но раз уж сами предложили… Громко хлопнув в ладоши, Рейкерд велел показавшейся в дверях служанке скорее привести к нему старшего советника и камергера. — Так что же вы все-таки в случае победы загадаете? — продолжил со мной любезничать король. — Кое-что для души и для морального удовлетворения. — Вы меня заинтриговали, Филиппа. Мне не давало покоя, почему Рейкерд так легко согласился на игру и, вообще, принял мои условия. Но подстраховаться все равно подстраховался. Не успели советник и камергер, рассыпаясь в поклонах, появиться в спальне, как король потребовал, чтобы я поклялась не просить ничего для Мэдока. Это в случае победы. В случае же проигрыша я должна была исполнить королевскую волю, ранее мне озвученную. Рейкерд в свою очередь поклялся, если сделаю ему шах и мат, исполнить одно мое желание. Это которое для души и для морального удовлетворения, но не для хальдага. Клятвы были подтверждены маленьким кровопусканием, от него у меня не получилось отказаться. Пришлось позволить уколоть себе палец острием кинжала и оставить багряную кляксу на листе бумаге, на котором советник — статный мужчина с орлиным носом и цепким взглядом, один из старших лордов — быстро записал данные нами обещания. — Что скажешь, Сандер, может, мне стоит проиграть нашей очаровательной леди, только чтобы узнать, чего же так жаждет ее юное сердце? Вейр устроился на спинке кресла позади своего хозяина. Впившись когтями в бархатную обивку и деловито нахохлившись, он смотрел на меня немигающими алыми глазами. Придворные отошли вглубь спальни и замерли, успешно изображая статуи. Я тоже замерла, напряженная, прямая, натянутая как струна, и неотрывно смотрела на шахматную доску. «Давай сделаем ее, Рей, — подал голос коршун, и мне стоило немалых усилий себя не выдать. Не показывать, что я его услышала. — Соплячка не понимает, с кем связалась, и даже не догадывается, что у нее нет шансов». — Начинайте, первый ход за вами, леди Адельвейн. Мысленно пожелав себе удачи, схватилась за мраморную фигурку пальцами. «Зато последний останется за нами. И в этой, и в любой другой партии». — Посмотрим, моя дорогая, сумеете ли вы защитить и спасти своего короля, — усмехнулся Истинный. Я вскинула на него взгляд и с улыбкой произнесла: — Для этого ведь и нужна королева, верно? Рейкерд неопределенно хмыкнул, и мы сосредоточились на игре. Сказать, что я волновалась, — это ничего не сказать. Каждый новый ход (мой и правителя) уничтожал во мне сотню нервных клеток, если не целую тысячу. С такими успехами к концу партии во мне их в принципе не останется. Что, может, не так уж и плохо — хотя бы нервничать перестану. Дела шли… не очень. За какие-то полчаса его величество успели «сожрать» трех моих пешек и коня, в то время как я сидела на голодном пайке — только и «закусила» одной его самой слабой фигурой. Не то играть разучилась, не то совсем стала невезучая. «Так держать, Рей! Это будет даже проще, чем я думал», — комментировал с галерки вейр, явно довольный развитием событий. Вот ведь дрянная птица. Общипать бы ее да в суп, чтобы потом скормить какой-нибудь дворняге. Я бы лично этим занялась, ради такого благого дела даже маникюра не пожалела. Рейкерд, понятное дело, не слышал комментариев Сандера, что не мешало тому болтать в свое удовольствие, сыпать остротами и ядовитыми замечаниями в мой адрес. В этом они с Мороком были похожи. Я хмурилась, боялась, а еще… недоумевала. Ну, вот как так? Я ведь не наобум хожу, честно стараюсь просчитывать и свои, и его ходы. Неужели он настолько хорош в шахматах, а я настолько плоха? А ведь Олег всегда хвалил меня… Да что там! Пару раз я даже у него выиграла, профессионального, между прочим, шахматиста. Нет в этой жизни справедливости. По крайней мере, ее точно нет на Шаресе. Словно услыхав мои мысли (я даже испугалась и поспешила укрепить блок, как и учил меня Морс), коршун снисходительно отметил: «Девчонка, конечно, неплоха. И где только научилась так играть? Но никакие таланты не могут противостоять иллюзорным чарам — беспроигрышный вариант в любой партии». Иллюзорные чары, значит? Ну, знаете ли… Я стала внимательнее всматриваться в фигуры, едва ли не пожирая каждую взглядом. Смотрела до рези в глазах, до испарины на висках, пытаясь понять, где меня обманывают. В какой-то момент, перед тем как этот мухлевщик сделал очередной ход, воздух над шахматной доской как будто дрогнул. Лишь на долю секунды, но я все равно успела заметить, уловить это подозрительное колебание, в результате которого еще одна моя пешка бесславно покинула поле боя. Я готова была поклясться, хоть всеми хальдагами разом(!), что там, откуда Рейкерд ее забрал, ее до этого не было. Ну все, удачи мне. — Ваше величество играет нечестно. — Мои слова прозвучали как гром среди ясного неба. «Статуи» в глубине спальни тревожно зашевелились, зашептались. — Вы меня в чем-то обвиняете, Филиппа? — Уголков губ Каменного короля коснулась ироничная улыбка. — Именно. В применении иллюзорных чар. «Ах ты ж…» Далее шло нецензурное выражение, на котором я не стала задерживаться. Больше не бросала на вейра взгляды, в упор смотрела на Рейкерда. Король снова усмехнулся, только на этот раз как-то нервно. Залпом допил то, что еще оставалось на дне бокала, со стуком вернул его обратно и насмешливо поинтересовался: — Полагаете, я не в состоянии выиграть у какой-то соплячки? — Полагаю, вам не составит труда пригласить еще одного свидетеля — кого-нибудь из магов или хальдагов, который мог бы последить за ходом нашего с вами маленького «поединка». Его величество перекосило. — Я могу последить, — вызвался советник, делая шаг вперед, словно солдат на поверке. — При всем моем к вам уважении, ваше всемогущество, я вас не знаю. Вы можете выступить на стороне его величества, но, согласитесь, будет справедливо, если и с моей стороны будет свидетель, которому я полностью доверяю. — Уже соскучились по своему господину, Филиппа? — беря пример со своего вейра, съехидничал Каменный владыка. — Вовсе нет, ваше величество. Я бы хотела пригласить графа д’Энгиена. В противном случае мне придется отказаться от партии и вернуться к своему господину. Я сильно рисковала, раскрывая рот и так разговаривая с королем. Но молчать — тоже не выход. Если позволю себя обманывать, тогда уже точно проиграю. Я не маг и понятия не имею, как работают эти самые чары. Воздух так и продолжит едва уловимо колебаться, а я так и продолжу терять фигуры. Еще несколько ходов, и мне объявят шах, а там уже и до мата будет рукой подать. Пока же маты исходили исключительно от птицы, и, честно говоря, я бы с удовольствием отказалась от своих талантов, лишь бы больше не слышать этого матерщинника. Может, посоветовать ему заблокироваться? Несколько секунд мы с королем буравили друг друга взглядами, пока тот наконец не сдался. — Что ж, пригласите сюда д’Энгиена. Да поскорее! — добавил он раздраженно и зло поморщился. Матис появился спустя минут десять, растерянный и недоумевающий. При виде меня в компании короля у Стального округлились глаза, да так и остались в округленном состоянии. Видимо, граф не ожидал застать Рейкерда в столь странной компании. — Ваше величество. Леди Адельвейн. — Совладав с эмоциями, хальдаг поприветствовал нас поклоном. — Проходите, Матис, последите за нашей с леди Адельвейн партией, — велел ему король. — Вы играете в шахматы? — Похоже, д’Энгиен никак не мог поверить в реальность происходящего. — С леди Адельвейн? — Вы поразительно догадливы, граф! — раздраженно бросил монарх, которому явно не нравился новый сценарий праздничной ночи. — Наша очаровательная наина опасается, как бы я не воспользовался чарами, чтобы выиграть эту партию. Немыслимо!