Бахрей кивнул. – Я думаю, с ним все будет в порядке. Пошли спать! Рядом со входом осталось несколько войлочных подстилок. Брат Зиган и торговец выбрали ближайшие. Бахрей лежал на спине, заложив руку за голову, и смотрел сквозь открытый полог на звезды. В наполненной стрекотом цикад тишине тяжело вздыхало море. Под этот мерный шум прибоя он незаметно уснул. Разбудил его солнечный луч, упавший на лицо. Солнце уже висело косматым шаром над морем, предвещая жару. Ни братьев, ни служителя в палатке не было. Бахрей прислушался: где-то рядом натужно гудели походные печи, с пляжа доносились веселые голоса и смех. Торговец поднялся и выглянул наружу. У печей с закипающими котлами на низкой скамейке сидел дежурный и смотрел в сторону берега. Бахрей тоже взглянул туда, там принимали водные процедуры братья. Выйдя из воды, они гурьбой направились к лагерю, но вдруг что-то привлекло их внимание – с замершей в середине бухте «Тиамат», спускали лодку. Вскоре шлюпка с двумя гребцами причалила к пирсу. Помощник капитана, спустился в нее, сел на корму, достал бухту веревки, окрашенной по всей длине поочередно в контрастные цвета – белый и черный. Бахрей вспомнил, что эта веревка, или линь, именовалась в морской терминологии – лотом. Предназначался он для замера глубины. На нем кроме контрастных полос находились еще узлы и свинцовое грузило на конце. Вот сейчас помощник капитана осторожно опустил лот в воду. Пропуская линь между пальцами, он считал количество прошедших узелков. Сделав один замер, он тут же повторял его, выкрикивая количество футов, на которое указал лот. Затем гребцы взялись за весла и отвели лодку на несколько саженей вправо. Замеры заняли все утро. Наконец после того, как был вытащен последний раз из воды лот, шлюпка устремилась к дхау. Вскоре на «Тиамат» загремела якорная цепь и подняли кливера. Судно медленно набирало ход. Когда до пирса оставалось саженей пятьдесят, дхау медленно развернулось. Захлопали спускаемые паруса, швартовая команда спрыгнула на упругие доски причала и накинула швартовые на кнехт. «Тиамат» натянула удерживающие ее тросы и навалилась своей тяжестью на стенку пирса, тот вздрогнул и жалобно заскрипел, но выдержал вес судна. Бросили сходни, первым сошел капитан. Бахрей стоял впереди встречающих, чуть позади – брат Зиган. Капитан и торговец двукратно обнялись, как предписывал обычай страны. – Где же друг Томас? – спросил капитан. – Об этом как раз и будет разговор, но не здесь, – проговорил брат Зиган. – Прошу в дом. Там хозяин стол накрыл. – В дом так в дом, – сказал капитан. – Мы люди служивые. Зиган обернулся: – А вы, братья, принимайте команду! Сегодня день отдыха. Братья радостно зашумели и повели команду к палатке, где дежурный по лагерю с помощниками расставляли на низких походных столах всевозможные угощения. Однако больше всего матросов заинтересовал стоящий в отдалении виман. Они ходили вокруг него, трогали обшивку, с любопытством заглянули внутрь кабины сквозь прозрачный фонарь брони. Братья каждый на свой лад объяснили гостям, что это за неведомый аппарат и для чего он предназначен. Матросы с уважением похлопали Вая по плечу, поцокали языками, выражая свое восхищение. Капитана усадили под навесом рядом с Бахреем. – Навам! – крикнул брат Зиган в полуоткрытую дверь дома. – Мы пришли, ты скоро?! – Иду-иду! – ответили из дома. Дверь распахнулась, и в проеме показался хозяин. В руках он держал стопку посуды, наверху были уложены кружки. Навам взглянул на сидящих за столом – тарелки в его руках задвигались сами собой, кружки упали, покатились по полу. Капитан первым поспешил на помощь. – Это ты?! – спросил он, поднимая с пола кружку. – Я, – Навам поставил посуду на стол. – Вот кого не ожидал встретить здесь, так это вас. – Я тоже, – признался капитан, при этом шрам его заострился. – Что ты тут делаешь? Рыбачишь? Навам покачал головой. – Навам – старшина дозорных, следит за контрабандистами и пиратами на побережье, – пришел на помощь хозяину брат Зиган. – Он наш брат, служитель храма Чинк-Тан. В глазах капитана вспыхнули огоньки уважения. – Вы, как я вижу, продолжаете бороздить моря? – спросил Навам, расставляя тарелки, и, повернувшись к двери, крикнул: – Ашма! Ты что там заснул?! Неси остальное! Из дверного проема показался улыбающийся юноша. Ашма торжественно водрузил на стол блюдо с мясом птицы и убежал за следующим. – Как видишь! – капитан покосился на пытавшегося выглядеть безразличным торговца. – Все благодаря уважаемому Бахрею. Тот бросил полный любопытства взгляд на капитана и снова поспешно натянул маску безразличия. Капитан рассмеялся и хлопнул своего друга-торговца по плечу: – Неужели ты ничего не узнал о моем прошлом? – Ну, – замялся торговец, пряча взгляд, – если честно, не очень я им интересовался, помня наш уговор. – И много чего знающие трактирщики тебя не просветили?! – удивленно воскликнул капитан. – Я их не слушал… Бахрей припомнил вечер, когда он нанял капитана. Не успела за ним закрыться дверь, как седовласый трактирщик подозвал Бахрея: – Ты знаешь, с кем разговаривал? – Да, с капитаном моего судна. – Ты нанял его? Торговец недоуменно пожал плечами. – Ты нанял Шарпа? – продолжил со смесью удивления и страха в голосе трактирщик. – Кто такой Шарп? – Ты очень беспечный человек, Бахрей, и легковерный. Это тебя неминуемо погубит. Я еще удивляюсь, как ты торгуешь. Трактирщик оглянулся, наклонился к самому уху торговца и зашептал: – Шарп – глава братства пиратов «Кобра». У них всех наколка выше локтя с изображением этого аспида. По ней они и примечают друг друга. – Ты уверен? – растерянно произнес Бахрей. Трактирщик энергично кивнул. – Тогда почему он на свободе, если пират? Сидит у тебя в трактире, а ты не зовешь стражу? – Гм, – трактирщик почесал затылок, – видишь ли, никто не знает почему, но стража им не интересуется, после того как он внезапно оставил свое ремесло. Должно быть, он демон! А может быть… Трактирщик снова склонился к Бахрею: – Поговаривают, что Шарп – прямой наследник трона. Поэтому все и предпочли забыть о его прошлом. Так спокойней. – Я полагаю, Шарп не настоящее его имя? Трактирщик развел руками. – Другого имени я не знаю. «Знаешь, – подумал торговец, – по глазам вижу, что знаешь. И сказать хочется, но боязно. Только мне оно к чему?» Бахрей ушел из таверны озадаченным. Взойдя на борт джонки, он увидел капитана. Тот стоял около борта и смотрел на портовые огни. Когда торговец поравнялся с ним, капитан спросил: – Что вам наплели в таверне? – Рассказывали о Шарпе, но какое это имеет отношение к вам? – И то верно, – улыбнулся капитан, – никакого! Спокойной ночи! – Вам тоже… Легкое похлопывание по плечу вернуло Бахрея из воспоминаний, он услышал голос капитана: – Как говорит мой боцман: якорь мне в глотку! Ты самый честный торговец из всех, кого я встречал, а я их повидал немало. – Да уж, – вздохнул Бахрей и неожиданно улыбнулся. – А я рад, что сплетни трактирщиков оказались правдой! Я обычно не пью вина, но сейчас хочу выпить с тобой. Уважаемый Навам, у вас есть вино? – Вино? – переспросил хозяин дома. – Конечно, есть! Мы его держим в качестве лекарства. Правда, это не совсем вино. Скорее, бренди, – и глянул на брата Зигана. – Неси! – махнул тот рукой. – Случай такой! Навам ненадолго исчез и вернулся с бутылью из темного стекла.