– Как успехи? – спросила она. – Я нашел, – негромко произнес тот. – В самом деле? Что именно и где? – Под бассейном в углу, там кто-то закрыл вытяжное отверстие тряпкой. Томас достал мешочек и, раскрыв его, показал содержимое жрице. От увиденного у нее взметнулись брови: – Я заберу это. Мальчик вопросительно взглянул на женщину. – Оставлять у тебя опасно. Нужно отдать находку старшине стражников. Пусть хранит как вещественное доказательство. – Разве вы не можете определить по этой вещи, кому она принадлежала? Я хотел сказать, кто принес ее туда? – Того, кто принес яйцо ехидны в подвал, давно уже нет в живых. Помнишь толстого слугу первосвященника? Томас кивнул. Этот себе на уме парень никогда не нравился мальчику, но однажды утром его нашли в комнате мертвым. Первосвященник сказал, что слуга жаловался на боль за грудиной, он отослал его к лекарю, да, видно, не судьба. – Так это был он? Ассура движением век подтвердила догадку Томаса. – Получается, – растерянно проговорил мальчик, – его убили? Жрица кивнула и тихо добавила, приложив палец к губам: – Только никому! Это опасно. Также никто не должен знать о твоей находке, ты меня понял?! Теперь кивать настала очередь Томаса. – Ну вот и хорошо. И никакой самодеятельности. Следующее утро мальчик провел в раздумьях. Он сидел на диване возле приемной матери и задавал себе единственный вопрос: «Зачем слуга первосвященника принес яйцо ехидны? – и тут же отвечал сам себе: – А где он его взял? Ведь яйца этих змей просто так не валяются на земле и на рынке их не купишь… Значит, кто-то дал. Но кому змея предназначалась? Ехидну, укусившую отца, так и не нашли. Она словно испарилась. А Ассура говорит, что по капле крови змеи можно определить ее хозяина. Кровь ехидны впитывает ману мага, который за ней ухаживает, поэтому она никогда его не кусает». От дум Томаса отвлек первосвященник, прибывший с визитом к владычице. Он, разодетый словно попугай, грациозно вышагивал по коридору. Его с горбинкой нос только дополнял это сходство. Первосвященник снял мокасины, поставил в угол посох и скрылся за золоченой дверью. Пробыл он там около получаса и вышел мрачнее тучи. На пороге обернулся и, сменив выражение лица, сказал: – Вы все-таки подумайте над моим предложением, подумайте. Я приду завтра. Владычица промолчала, а первосвященник, поджав губы, удалился. Томас смотрел ему вслед. Вернее, глядел на его посох. Ему давно уже хотелось подержать его в руках, но как-то не доводилось. Особенно привлекал мальчика переливающийся радугой хрустальный шар над перекладиной. Его блеск будил фантазии о сказочных магах и чудовищах. Не успела улечься пыль, поднятая мокасинами первосвященника, как в поле зрения мальчика возникла стремительная фигура верховной жрицы. Ее широкая юбка буквально струилась следом за ней. Проходя мимо дивана, она кивнула мальчику и скрылась в приемной. Томаса заинтересовал нежданный приход Ассуры, ему страсть как хотелось узнать, чем он был вызван. Не обнаружились ли новые подробности в деле об убийстве отца? Мальчик пошел к двери и, приоткрыв ее, заглянул в комнату. – Зачем он к тебе приходил? – услышал он голос жрицы. Томас давно привык, что владычица и верховная жрица разговаривают по-простому, без лишних тонкостей дворцового этикета. Это объяснялось тем, что они были родные сестры. Ассура стояла около сестры, которая, сгорбившись, сидела на кресле без спинки. – Он предлагал мне руку и сердце… – Однако! – гневно выдохнула Ассура. – Такой прыти я не ожидала! И что? – Обещала подумать, – мать подняла полные слез глаза. – Правильно сделала! – подбодрила ее та и, обернувшись к приоткрытой двери, добавила: – Что стоишь? Заходи! Это и тебя касается. Мальчик робко вошел. Его и раньше поражала способность Ассуры чувствовать происходящее за ее спиной, словно у нее на затылке были глаза. Он как-то спросил ее: как это у нее получается? На что получил ответ: зрение для настоящего мага – один из органов чувств, и далеко не главный. – Какое чувство главное? Ассура улыбнулась: – Чувствознание, но об этом позже, когда подрастешь. Томас с виноватым видом подошел к сестрам, но на этот раз его не стыдили за излишнее любопытство. Лицо у тети было серьезным. – Я этого и опасалась, – произнесла, хмуря брови, Ассура. – Пара-Каш не успокоится, пока не достигнет желаемого. Тем более он в какой-то степени прав: не может император состоять только из одной женской половины, когда он является синтезом двух начал. С этим нужно что-то делать и как можно скорей. – Он был так настойчив… – Еще бы! Первосвященник спит и видит себя владыкой, но, если он взойдет на трон, страну ждут жестокие потрясения. Не говоря уже о том, что он сделает все, чтобы лишить тебя действительной власти. К сожалению, он не одинок в своих мыслях, что править страной удел мужчин, а принцип синтеза давно устарел. Во дворце у него есть последователи. – Что же нам делать? Верховная жрица на мгновение задумалась: – Решение есть. Оно, как всегда, самое простое. Владычица выжидающе смотрела на сестру. – История империи знает подобные примеры, – продолжала Ассура. – Что я должна сделать? – Обвенчаться. – Обвенчаться? Но с кем? Верховная жрица обняла Томаса за плечи: – С ним. С сыном. Верховный закон не запрещает делать это ради сохранения баланса начал. Но во всем остальном он так и будет продолжать оставаться твоим сыном. Мать погладила сына по голове: – Вот ты и вырос. Она почему-то снова заплакала. Ассура отвернулась, чтобы не видеть ее слез, а когда посмотрела на сестру вновь, то уже увидела суровую владычицу. – Так-то лучше, – тихо произнесла она. – Только не забудь умыться и поправить косметику, прежде чем показаться двору. А вы, молодой человек, готовьтесь к церемонии. – Что мне сказать первосвященнику? – Скажи, что исполнишь древний завет баланса: негоже в синтез начал вводить чужую кровь. – Я так и поступлю. Ассура кивнула и собралась было уйти, когда ее остановила владычица: – Постой! Ты ведь не думаешь, что к убийству Зиргишара причастен первосвященник? – Все может быть, сестра. Я этому не удивлюсь, но враг слишком осторожен и у нас нет прямых улик против него. Правда, будущий владыка нашел оболочку яйца ехидны и следы от нее ведут в дом Пара-Каша, но это пока все, что у нас имеется, – вздохнула она. – К тому же наш враг очень силен в магии и умело ею пользуется. Это все, что я могу сказать. На следующий день, когда первосвященник пришел за ответом к владычице и оставил в углу свой посох, Томас не утерпел и взял его в руки. Посох, несмотря на кажущуюся массивность, был на удивление легким. Мальчик подставил хрустальный шар под лучи солнца и некоторое время любовался его блеском. Затем, возомнив себя сказочным магом, схватил и нанес посохом смертельный удар чудовищу. Он представил, как из шара вырвался голубой разряд маны и поразил врага. Каково было удивление Томаса, когда он заметил, что внутри шара вспыхнул и погас синий огонек. Он принялся с интересом изучать посох: подергал за перекладины, покрутил шар. Неожиданно шар поддался, раздался щелчок – и верхняя часть посоха откинулась в сторону. Внутри он оказался пустотелым. Из темной глубины донеслось едва слышимое шипение. Мальчик поднес посох к окну. Свет проник внутрь полости и высветил в ее глубине живой поблескивающий чернотой клубок. Над клубком проглядывала узкая морда, на которой злобно сверкали два глаза-бусинки. Томас невольно отпрянул, но посох в руке удержал. «Ехидна! – мелькнула у него мысль. – Так вот где он ее прячет!» Мальчик хотел было бежать к Ассуре, чтобы сообщить ей нежданную новость, но, поколебавшись немного, решил повременить.