– Они любовью сыты, – ухмыльнулся во весь рот Ашма. – Ты у меня поговори! – сурово глянул на парнишку Навам и, когда тот убежал, добавил: – Строгость с ними, молодыми, нужна. В нашем деле без строгости никак. Обедали молча. Съели все, что было на столе. Лала вытерла губы платочком и спросила: – Что будем делать дальше? – Ждать! – ответил Брат Зиган. – Ждать, когда гости пожалуют. – Ты имеешь в виду Томаса и шаманов? – Их. А пока, дорогой Бахрей, пиши записку своему капитану. Пусть перегонит дхау сюда. Мы на нем пойдем освобождать твоего друга и дальше – к острову. Навам принес письменные принадлежности. Бахрей написал записку, сложил ее вчетверо и протянул Зигану. Тот отдал ее Ашме. – Одна нога здесь – другая там, – напутствовал его Навам. – Кому отдать, найдешь? Судно уже покинуло стапель. Ищи в порту. – Можно я с ними обратно приду? – Можно. Заодно покажешь, где пришвартоваться. День тянулся долго. Зиган с Бахреем прогулялись по бухте, постояли на пирсе, понаблюдали, как волны лижут песок, и искупались. Вода была теплой и ласковой. Наконец солнце стало клониться к западу. Диск постепенно краснел, и к берегу от него побежала багряная дорожка. Наступил вечер. – Когда «Тиамат» придет? – спросил Бахрей, поглядывая в сторону горизонта. – Если все будет хорошо, то к ночи. Бахрей вздохнул. Пришел Навам. – Братья приехали, – сказал он. – Давно? – Около часа будет. Ужин ставят, зовут нас. У дома кипела работа. Товарищи Зигана установили две походные печи и водрузили на них небольшие котлы. На одной печи готовили овощное рагу, на другой булькал в котле кипяток. Огонь сердито гудел в поддувалах. Навам принес из дома пакет с измельченным мате и всыпал часть его в котел. Котел тут же отставили с огня и минут через пять пригласили всех отведать свежезаваренный напиток. Подошли Лала и Вай, налили по кружке и уселись под сетями полюбоваться закатом. Бахрей и Зиган сели за стол. Навам надел куртку, ушел по своим делам. Торговец некоторое время смотрел на воркующую парочку и произнес, обращаясь к Зигану: – Да они и правда влюблены, не находишь? – Что поделаешь, – улыбнулся Зиган, – молодость. К тому же в пилота влюбляться не опасно. – Что так? – Они дают обет безбрачия. – Да? – А легкий флирт даже полезен. Любовь делает из юнца мужчину. Да и нашей Лале не помешает испытать это чувство. И чем оно будет глубже и полней, тем лучше для нее. – Странный у вас храм, – произнес Бахрей, отхлебывая из кружки ароматный настой, – в других землях подобное посчитали бы святотатством. Зиган улыбнулся: – В других землях не хранят традиций древности. Девушка не может получить посвящение, не осознав всю полноту божественной творческой силы на нашем плане бытия, что иными словами означает пережить земную любовь. Она должна ждать, пока какой-нибудь юноша не привлечет своей мужской психической силой, не заставит ее зажечься в ответ. Только узнав во всей полноте силу земную любви, она сможешь управлять ею. Это ее первое испытание. Ведь любовь сильна, как сам Бог. Ты не можешь уничтожить эту силу, ты можешь только трансформировать ее. Но если ты этой силы не знаешь, то как ты сможешь это сделать? Пока земная любовь не познана во всем необъятном могуществе, она будет оставаться постоянным искушением. Наши предки говорили: «Что позволено быку, неуместно лучезарному». – Вот как?! Я слышал обратное речение. – Всякий переворачивает, как ему выгодно. Наша планета вступает в эпоху духовного обнищания. – Почему? Разве нельзя этому препятствовать? – Как можно препятствовать неудержимому потоку? Он сметет любую запруду на своем пути. Можно только отвести оросительную систему и взращивать необходимое в ее водах. – Поясни, если можно. – В настоящем круге человечество должно развить в совершенстве рассудок. Другими словами, научиться правильно рассуждать. Но всякое развитие одного неизбежно совершается за счет чего-нибудь другого. Например, понимания. Бахрей усмехнулся: – Выходит, человечество научится рассуждать, а с пониманием туго будет? Зиган пожал плечами: – Выходит, так. – Эдак и в скотство можно впасть? – Впадут. Иначе как же им различить добро и зло? Вот что по этому поводу написано в одной из священных книг:«В мире потеряно счастье, ибо счастье в духе. Отвернувшиеся от духа должны испытать несчастье, ибо иначе как же им вернуться? В этом смысл великих событий. Поиски счастья через ложь и убийства! Можно радоваться, что искажения ускоряют эволюцию. Преступления дают огонь потухшему миру». – Кто это сказал? – Странники. Помолчали немного. Каждый думал о своем. – Ты говорил об оросительной системе? – нарушил молчание Бахрей. – Говорил. Это храмы наподобие нашего разбросаны по всем материкам планеты. Они будут напитывать людское сознание, пока существуют. – Что означает «пока существуют»? – Людская самость разрушит их и воздвигнет на пьедестал чудовищ, которых породит сон их разума. Ибо они не будут ведать, что творят. Зиган пристально смотрел на пламя костра, словно видя в нем будущее. Затем тихо молвил: – Много наших братьев погибнет в схватке с людской самостью. Дорога в Ирий для человечества устелена костями праведников. Будут разрушены все храмы, и только останется единственный чистейший родник в недоступных человечеству горах. Этот родник будут охранять могущественные драконы. – Это тоже написано в книге? – Нет. Так говорит Матри-Сити. – А кто она, ваша настоятельница? – Женщина, – улыбнулся Зиган, – обуздавшая свою страсть и распространившая свою любовь к мужчине на все человечество. В частности, на народы моей страны. Каждый ее житель находится в поле ее влияния. – Даже бандиты? Даже Муш? – Даже Муш. Обо всех она молит Владык кармы – о еще одном испытании для нерадивой души. – Кто тогда будешь ты? – Я? Ее тень. Бахрей посмотрел на воркующую парочку и, с хитрецой взглянув на брата Зигана, осторожно спросил: – Скажи, дорогой, не был ли ты пилотом? Зиган, копируя речь торговца, произнес: – Почему спрашиваешь? – Интересуюсь будущим, рассматривая прошлое. – А ты философ, брат Бахрей! – Приходится. У торговцев разное случается. Ты мне вот что скажи: что такое посвящение?