«Охрана», – подумал Томас. Увидев Муша и пленника, охранник нехотя поднялся, распахнул дверь. Новое жилище Томаса было светлее и раза в два просторнее кладовой, где он провел ночь. У стены находился лежак, застеленный рогожей, аккуратно сложенное шерстяное одеяло и подушка, набитая овечьей шерстью. Около лежака, у окна, стоял низкий стол, на столе кружка и миска. – Располагайся! – указал Муш на лежак и вышел, не забыв запереть дверь. Томас сел и стал смотреть в окно – это было единственное доступное развлечение. Окно его комнаты выходило во внутренний двор, как, впрочем, и все другие. Послышался стук в ворота, отрывать их вышел рыжий хозяин. Он угрюмо встречал бандитов. Лица у них были унылые, под стать встречавшему. Глядя на них, Томас понял, что Бахрея они так и не нашли. Он улыбнулся и подумал: «Наверное, торговец сейчас на пути к Чинк-Тану. Он, конечно, доберется и расскажет брату Зигану или Матри-Сити о случившемся, меня обязательно освободят, не сегодня так завтра. Хотя…» Томас оценивающе взглянул на дверь: «Чтобы ее высадить, вполне достаточно одного заряда маны. Охранник, если не сбежит, – не проблема. Для мага справиться с ним не составит труда. С остальными бандитами тоже. Колдун не в счет, встревать не станет – себе выйдет дороже. Ему жить под храмом. Одно дело принимать бандитов, другое – участвовать в их разборках. Остаются Муш и шаманы. Насколько они обучены?.. Получается, нужно ждать подмогу». В ожидании прошел день, за ним другой. Томасу было непонятно, почему Муш и шаманы тянут время и ничего не предпринимают, ведь в их же интересах убраться отсюда побыстрей… Неожиданно его пронзила шальная мысль: «Они убили Бахрея! И ждать помощи неоткуда! Поэтому и не торопятся?» От тяжких дум его отвлекло желание выглянуть в окно. Он увидел Томо. Женщина стояла, вытянувшись тростинкой, и неотрывно смотрела в его сторону. Увидев появившегося в окне Томаса, она улыбнулась и показала рукой в сторону гор, беззвучно зашевелила губами, пытаясь что-то сказать, но юноша не понимал ее. Он был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы слышать слабый шелест слов, возникавших у него в голове. Томо это поняла, и плечи у нее печально опустились. Она еще раз бросила взгляд на окно и ушла. После обеда Томас видел, как один из шаманов куда-то ушел и вернулся уже под утро. Томасу не спалось. Он лежал, прислушиваясь к звукам, доносившимся со двора. Сначала раздались шаги, затем легкий стук в ворота. За ним последовал скрип калитки, загремел засов и послышался голос: – Ну как? – Все в порядке. Работает как часы. – Подумать только! Столько веков прошло… Думаешь, Муш справится? – Это не моя проблема. Хозяин уже подумал за нас! Если он указал на Муша, значит, справится. – Когда выходим? – Как только отдохну. – Тогда часиков в десять будет в самый раз. После завтрака в комнату вошел Муш. – Собирайся! – сказал он. – Куда? – поднял на него глаза Томас. – Выходим. – Это вы выходите, – проговорил Томас, вытягиваясь на лежаке во весь рост, – мне спешить некуда. Я Бахрея лучше здесь подожду. Надеюсь, он уже добрался до храма. Если так, то скоро и тебе, и твоим приспешникам будет тошно. Говоря это, юноша внимательно следил за выражением лица Муша. От него не укрылась тень тревоги. «Ага! – мелькнула мысль. – Значит, Бахрей жив! Иначе откуда тревога?» – Так ты встанешь?! – с плохо скрываемым раздражением произнес Муш. – И не подумаю! Муш выругался и вышел, оставив дверь открытой. Проем сразу же заняла внушительная фигура охранника. – Дай я ему сейчас врежу?! – сказал охранник, глядя в коридор. – Вмиг подымется как миленький. – Я тебе врежу! – раздался сиплый голос шамана. – Герой нашелся! Если с него хотя бы один волос упадет, хозяин нас наизнанку вывернет, а вас, сброд, вообще в труху сотрет, уяснил?! Охранник кивнул. – Точно говорят: сила есть ума – не надо! – послышался голос второго шамана. Он просунул голову в дверь, посмотрел на Томаса: – Может, пойдем? – ласково предложил он. – Все равно ведь отнесем… Вскоре снизу донесся голос Муша: – Кныш! Слепень! Берите пленника и выносите во двор. Мухья, тележку давай! Томаса за руки и ноги выволокли во двор, уложили на тележку и привязали к ней. Шаманы, Муш и бандиты двинулись в путь. Процессия долго двигалась по горной дороге. Томас смотрел в голубое небо, кое-где покрытое кудряшками белых облаков, поглядывал на скалы и надеялся, что вот-вот выскочат из засады стражники, ведомые Бахреем. Постепенно наступил вечер. Все тени вытянулись, скалы начали окрашиваться в теплые оранжевые тона. Но ни стражников, ни Бахрея так и не было. Когда солнечный диск покраснел, тележка с Томасом въехала в ущелье. Здесь было темно и сыро. По ущелью двигались минут пятнадцать. Постепенно оно расширилось и незаметно перешло в долину, зажатую горами, склоны которых покрывал редкий кустарник. Впереди долина резко обрывалась тесниной, на дне которой шумел водный поток. У подножия горы находились руины. Тележку с Томасом подвезли к ним. Муш велел развязать юношу. Тот с интересом осмотрелся. Вокруг в беспорядке лежали фрагменты колонн, осколки фриза. Выше, на склоне горы, громоздились остатки стен, башен. Размеры былой постройки поражали воображение. Среди развалин незыблемым форпостом выделялись каменные ворота, ведущие прямо в гору. Они были наглухо закрыты. Бандиты стали разводить костер. Набрали воды в котелок из ближайшего ручья и подвесили над огнем. Томас отошел в сторонку и сел на осколок фриза, рядом устроился один из шаманов. Томас повернулся к нему, спросил: – Чего ждем? – Ночи. – Ночи? – не понял юноша. – А что будет ночью? – Мы откроем ворота. – Почему их нельзя открыть сейчас? Шаман усмехнулся: – Потому, юноша, что при дневном свете механизм ворот не работает. – Ловко, а что это за развалины? Что здесь раньше было? – Храм Хранителя, – многозначительно произнес шаман и огляделся. Затем он приблизил губы к уху Томаса и едва слышно прошептал: – Он отец наш… – Что?! – резко отстранился Томас. – Кто отец? У меня, насколько мне известно, есть родители, хотя с раннего детства меня с ними разлучили. – Разлучили, – эхом отозвался шаман. – По велению хозяина. – Но зачем? Шаман некоторое время молчал, рассматривая свои ногти, затем произнес: – Не ведомо мне. Без роду и племени растем. – Не темни, шаман. Ты лучше ответь, раз начал говорить, ради какой высшей цели твой хозяин лишил меня детства? – Я не темню, – шаман пристально посмотрел Томасу в глаза. – Ты единственная ниточка… Хозяин говорил, что давно ждет тебя. Ты можешь огонь Царицы Небесной зажечь. Она высоко, сама не спустится. А так под присмотром. Шаман замолчал, пожевал губами. Томас смотрел на его профиль – он напомнил ему Сороса. – Чем мешает твоему хозяину огонь Царицы? – спросил Томас после некоторого молчания. – Да кто ж его знает? – уклончиво ответил шаман. – Хозяин говорит, что огонь помешает ему возродить былое могущество человечества. Взгляни на эти развалины. Чувствуешь мощь древности по сравнению с убожеством современности? А ведь былое – заслуга хозяина. Произнеся последние слова, шаман встал и посмотрел на быстро гаснущее небо: – Ну вот, темнеет. Скоро ночь ляжет. Через часок, думаю, самая пора будет ворота открыть. – Я одного понять не могу, почему твой хозяин в постоянном противоборстве со Странниками? – Это давняя история, нам, темным людям, мало известная. Поговаривают, в давние времена Царица Небесная и он были супругами. Результат их труда – наша планета. Потом в чем-то между ними разлад произошел. Одним словом, расстались они. Тогда пришли все владыки планет мирить их, но куда там! Наш больно горд оказался. Решил сам свое детище выпестовать, никого к нему не подпускать. Когда алмазные россыпи звезд высыпали на небосклоне, шаманы ушли. Провозились они возле ворот примерно с четверть часа. Наконец из развалин раздался голос одного из них: – Муш! Бери мальчишку, иди сюда! Муш и Томас подошли к распахнутым воротам. В глубине открывшегося туннеля горел огонь. У входа в боковую галерею их поджидали шаманы.