– Гм, я, конечно, не настолько сведущ в храмовых регалиях, но все врачеватели, которые у меня останавливались, носили оранжево-желтое одеяние. Оранжевая рубашка и желтая накидка, хотя я могу и ошибиться… – Дела! – проговорил Бахрей, принимая корзину у хозяина таверны. – Благодарю, уважаемый, за добрый совет. Здоровья тебе и процветания и детям твоим тоже. – И вам благополучно добраться до храма! Чуть позже друзья остановились у пихты, ожидая запаздывающего лекаря. Мимо проходили путники, спешащие по своим делам, и тянули повозки рабочие. – Что-то наш провожатый задерживается, – проговорил Томас, поводя плечами от утреннего холода. – Неспроста это, – произнес Бахрей, оглядываясь по сторонам. – Не нравится мне наш провожатый. – Чем? – Трудно сказать. Это больше ощущения, понимаешь. За годы торговли я много всякого люда повидал, а тут еще трактирщик… – Ты насчет одеяния? – Вот именно. Не нравится мне это. – Тогда давай прямо его так и спросим: лекарь он или нет? – Не будь наивным, Томас. Ну, ответит он тебе, мол, это гуру-врачеватели так одеваются. У кого проверять будешь? Если это враг, о котором предупреждал Зиган, так мы его только спугнем. Если нет – обидим недоверием. – Ты прав. Предупрежден – значит, вооружен, так говорил мой наставник Вандер. – Правильно говорил! Мудрый человек. Повезло тебе с учителем, а я до всего должен был доходить своим умом. Не знаю, как у магов, у нас, торговцев, быстро уму-разуму учатся, иначе не выживешь. Что-то наш провожатый сильно задерживается, не находишь? – Может быть, он уже ушел? – Да нет. Вон ковыляет! Что с вами, уважаемый? – спросил Бахрей, подхватывая под руку оступившегося лекаря. – Да вот неприятность вышла – лодыжку подвернул. – Может, останетесь? – Нет-нет! – Муш сделал отрицательный жест рукой. – Я обещал вас проводить, да и в храм мне надо. Отлеживаться времени нет. – Но… – Никаких «но»! – лекарь остановил пытавшегося возразить Томаса. – И потом, где я еще найду попутчиков? Только идти придется медленнее обычного. – Можно и медленней, – ответил Бахрей, – нам не к спеху. – Ну, вот и хорошо! Двинемся помаленьку. Расстояние от придорожного трактира до поворота к храму, составляющее около шести миль, они преодолели за три часа. Шли с остановками. Каждые сто саженей Муш отдыхал, сидя на обочине. Он, вытянув ногу, перебинтовывал ослабевшую повязку. Лицо лекаря выражало при этом такое страдание, что ни Томас, ни Бахрей не осмеливались тревожить его расспросами. Затем Муш вставал и ковылял дальше. Томас, чтобы облегчить муки спутника, вырезал из ветки кустарника что-то напоминающее костыль, и тот, опираясь на него, пошел чуть бодрее. Наконец, спустились в очередную узкую долину и увидели на окружающих скалах рисунки змей, свернувшихся кольцами. Вскоре оказались у широкого ущелья. Дорога раздвоилась. Более узкая ее часть пропала в сумраке ущелья, другая, оставляя по сторонам скалы, устремилась к западному побережью – в неведомый порт Исапу. После ущелья Муш свернул на обочину и сел на скальный выступ. Достал из складок одеяния платок, не спеша обтер им вспотевшее лицо и сказал: – Дальше я не пойду, не рассчитал сил. Бахрей посмотрел на него с интересом, но промолчал. Томас спросил: – Что делать будем? – Тут недалеко есть деревня. Не проводите меня туда? Я там останусь, пока нога не подживет. Томас и Бахрей переглянулись. – Действительно, – произнес торговец, – не бросать же его здесь? – Воздастся тебе за доброту, – поблагодарил лекарь, опираясь на его плечо. – Уже воздалось, – буркнул Бахрей. – Куда идти? – За поворотом тропа. По ней наверх. – Это не к тем ли развалинам? – поинтересовался Томас, указывая на лесистую гору, где почти на самой макушке виднелись остатки какой-то башни. – А что, я вам не сказал? – всполошился лекарь. – Какая разница?! Взялся за гуж – не говори, что не дюж! – в голосе Бахрея послышались нотки раздражения. – Действительно, – добавил Томас, на всякий случай оглядываясь по сторонам. К развалинам шли долго. Тропа вилась в зарослях низкорослых деревьев, медленно понимаясь вверх. Казалось, подъему не будет конца. Наконец она вывела на поляну, за которой виднелись крыши строений. Это была деревня. Томас насчитал с десяток хижин, отгороженных друг от друга невысокими каменными стенами. Поселение имело единственную улицу и площадь, в центре которой стоял навес. Под навесом за длинным столом сидели мужчины, одетые кто во что горазд: пончо на плечах, полотняные рубашки, – но неизменным атрибутом каждого являлась шляпа из валяной шерсти. Заметив гостей, они повернули головы и стали угрюмо смотреть в их сторону. – Чем они занимаются? – поинтересовался Томас. – Они крестьяне, в поте труда зарабатывающие свой хлеб насущный, – ответил Муш. – Где? – Бахрей остановился и для наглядности повертел головой. – Не вижу я ни полей, ни угодий. – По долинам и по взгорьям… – попробовал отшутиться лекарь. – По мне они больше на бандитов смахивают. Они дошли до изгороди крайней хижины и остановились. Торговец снял со своего плеча руку Муша. – Дальше мы не пойдем, – сказал он. – Будешь звать провожатых или сам доберешься? – Сам, – ответил лекарь. – Тем более уже пришли. Да вот и хозяева! Из хижины вышла женщина, вслед за ней мужчина. – Никак сам Муш пожаловал! – расцвела она в улыбке, ее сдобная фигура излучала добродушие. – Он самый, дорогая хозяюшка, он самый. Вот спасибо добрым людям, довели. – Батюшки! – всплеснула женщина руками. – Что случилось? – Ногу подвернул, милая. – Идти можешь? – спросил мужчина, при этом он почему-то старался не смотреть на лекаря. Тот в ответ кивнул: – Что это все к моей персоне внимание? Лучше приглашайте дорогих гостей в дом. – Действительно, что это мы? – мягкий, ласкающий взгляд карих глаз коснулся Томаса и неожиданно сделался оценивающе-жестким. Это длилось мгновение, тем не менее не осталось без внимания и вызвало в душе у юного мага неясную тревогу. Тревога усилилась, когда женщина подхватила упиравшегося торговца под локоть. – Что же вы не проходите в дом? Отдохнули бы с дороги. – Нет! Мы не можем! – Томас шагнул к другу, порывисто отстранил руку женщины. – Куда же вы так спешите? – в голосе добродушной хозяйки появились едва различимые нотки раздражения. – Они в храм идут, – поспешил на помощь лекарь. – В храм? Что ж так поздно? До ночи не успеете попасть. Ночевать где будете, у ворот? На ночь их закрывают, к вашему сведению. А потом бандиты в округе развелись, да и зверье, – женщина сделала многозначительную паузу. – А то переночевали бы у нас, а с утра пошли бы в свой храм. Мы завсегда гостям рады! Тревога Томаса передалась и Бахрею. Он подвигал губами, прислушиваясь к своим чувствам, покосился на «разбойников» на площади. – Уважаемая, мы ценим ваше гостеприимство, но должны спешить, дела, – сказал он, развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Томас последовал за ним. Женщина крикнула им вслед: