Постепенно мертвенная бледность на щеках брата Зигана исчезла, в глазах цвета спелой сливы затрепетал угасший было огонек. Провожатый приподнялся на локте: – Ты мне что дал? – Вытяжку из болотной травы. Служитель задумался: – Не знаю такой, но силы восстанавливает замечательно. Во всяком случае появился шанс… Значит, так. Иди на кухню и принеси кувшин теплой воды. Влей туда четверть флакона. Зиган порылся в складках одеяния и вытащил пузырек из темного стекла с черной пробкой, потряс им. Томас спустился в общую комнату, растормошил дремавшего за столом помощника трактирщика. – Что случилось? – потянулся тот с ленцой. – Брату Зигану плохо. Его отравили. Теплая вода нужна. Этих слов оказалось достаточно, чтобы помощник трактирщика вмиг ожил и бросился на кухню. Вскоре он вернулся, держа в каждой руке по кувшину. Когда Томас принес кувшины наверх, брат Зиган попросил поставить возле кровати таз из-под рукомойника. Потом он обхватил руками кувшин, куда Томас вылил из флакона бурой жидкости, и начал жадно пить. Затем засунул два пальца в рот. Через некоторое время подобную процедуру он повторил и с другим кувшином. Откинувшись в изнеможении на подушку, брат Зиган протянул Томасу флакон с красной пробкой, велел накапать в кружку тридцать капель, затем выпил. – Будем ждать, – проговорил он, устало улыбаясь. – Кто вас отравил? – спросил Томас. – Я не знаю… Во всяком случае до храма вам придется добираться самим… Я сейчас засну и могу проспать долго, пока не ослабнет действие лекарства. Чтобы вы знали… Дорога, что ведет к храму, обозначена рисунками змей, кусающих свой хвост. Стража утром будет расследовать этот случай… Путник с дочерью вне подозрения. Ужинал я в саду, там танцевали женщины. Они всем подносили мате. – Хорошо-хорошо, – заботливо положил свою ладонь на руку Зигана Томас. – Ты, главное, не волнуйся. Мы в случае чего у трактирщика спросим. Думаю, дорогу он знает. – Это так. Надеюсь, доберетесь. Но учти, меня отравили не случайно. Кто-то очень не хочет, чтобы я сопровождал вас. И запомни: будь осторожен со случайными попутчиками. Вполне возможно, попытаются втереться в доверие… Убедившись, что провожатый задремал, Томас вернулся на свою лежанку. Он думал, что теперь вряд ли удастся перестать думать о случившемся, но едва голова коснулась подушки, как его веки смежились. Разбудил его Бахрей. – Что случилось? – говорил тот, внимательно вглядываясь в заспанное лицо Томаса. – Скоро семь, а ты все спишь. Трактир давно пуст. Пойду разбужу брата Зигана. – Не трогай его! – предостерег Томас и рассказал товарищу, что произошло ночью. – Почему меня не разбудил? – обиделся Бахрей. – И что бы ты сделал? – Ну, не знаю, – торговец пожал плечами и с состраданием посмотрел на спящего служителя. – Ты как думаешь, поправится? – Раз ничего до сих пор не произошло – поправится. Вопрос в том, сколько дней это займет. – Я так понимаю, мы остаемся? – Нет. Уходим. – А как же брат Зиган? – Попросим трактирщика присмотреть за ним. В общей комнате кроме трактирщика и его помощника находились еще три стража. Один из них сидел за столом. По всей видимости, это был старший. Во всяком случае, весь его вид об этом свидетельствовал: нахмуренные брови и напускная суровость. – Это вы пришли вместе со служителем? – нарочито строго поинтересовался он и окинул оценивающим взглядом друзей. – Да, – ответил Бахрей. – Куда путь держите? – В Чинк-Тан. Брат Зиган сопровождал нас. – Сопровождал? Гм, что же вы за птицы такие, если служитель Чинк-Тана сопровождал вас? Томас вынул из внутреннего кармана охранную грамоту. Ее дал Ракоци. При этом он предупредил, что грамота не совсем обычная. – Текст на этой бумаге виден только в присутствии ее обладателя, – сказал Ракоци. – Излишне любопытный обнаружит только чистый лист. Старший развернул свиток. Пробежал глазами короткий текст, бросил быстрый взгляд на Томаса: – Вы торговцы? – Там все написано! – спокойно произнес Томас. Бахрей кивнул. Старший стражник придирчиво осмотрел печать, затем смущенно почесал макушку. Еще не хватало на его голову доверенных владычицы. Он грозно зыркнул на трактирщика: – Предупреждать надо! Бледный трактирщик развел руками: – Мне грамоты не показывают… – Садитесь, уважаемые, – любезно произнес старший. – Вы понимаете, мы тут расследуем отравление вашего сопровождающего, служителя храма Чинк-Тан, и меня интересуют все подробности. Если отравление произошло по вине трактирщика, он оправится в храм отбывать там повинность. Если нет – будем искать виновника. Томас взглянул на трактирщика. Тот покорно ждал своей участи. Губы слегка подрагивали, а ярко-рыжие волосы казались посеревшими. – Я хочу сразу заявить, – произнес юноша, – что уважаемый трактирщик не виновен в отравлении брата Зигана. Пища в трактире вполне приемлемая. Не лучше и не хуже, чем у других. Брата отравил кто-то из вчерашних посетителей. – Во время нашей трапезы к столу подошел какой-то человек и попросил брата осмотреть его больную дочь, – добавил Бахрей. – Зиган вчера сказал, что они непричастны, – перебил его Томас. – Что служитель сейчас делает? – поинтересовался старший. – Спит. И проспит, думаю, до обеда. – Ну что ж, – произнес старший, поводя плечами, – придется нам здесь задержаться. Он посмотрел на трактирщика и перевел взгляд на его помощника: – С вами все ясно. Считайте, пронесло. Старший страж взмахом руки пригласил стоявших за его спиной стражников присоединиться к нему: – Садитесь, ребята! Завтракать будем. Потом перевел взгляд на Томаса: – Вы к нам присоединитесь? – Почему бы и нет? Трактирщик бросился на кухню. За воротами трактира Бахрей погладил живот: – Давно я так не завтракал. Теперь и до вечера потерпеть можно. – Обжора! – миролюбиво буркнул Томас. За день друзья преодолели только тридцать миль, но этого вполне хватило, чтобы достичь пригорья. Трактир, до которого они добрались к вечеру, располагался в небольшой долине. Невысокие отроги окружали его со всех сторон. Бледный солнечный диск еще цеплялся за неровный частокол елей на вершине сопки, стараясь продлить свое пребывание. От реки, тихо гремящей порогами, на долину медленно наползал туман. Его белесые полосы стелились по лугу и упирались в высокий каменный забор трактира. На широком дворе, мощенном плитняком23, под раскидистыми соснами вразброс стояли беседки. Игольчатые кроны были сплошь усыпаны чешуйчатыми шишками. Пустые шишки валялись под ногами вперемежку с пожелтевшей хвоей. В беседках стояли столы с широкими лавками. Рядом с каждой беседкой было выложено кострище с заранее заготовленными поленницами. Легкий ветерок скользил от отрогов к реке, трогал шишки в кронах сосен и доносил пряные ароматы из кухни трактира. Темнело быстро, а вместе с этим и ощутимо холодало. Бахрей поежился: