– Гм, – Бахрей задумчиво поскреб подбородок, – хорошо говоришь! Стоит подумать. А рабы у вас убегают от хозяев? – У нерадивого хозяина такое случается! – усмехнулся ювелир. – Кто их возвращает обратно? – Те, от кого они убежали. Это их проблемы. Если в течение недели они не смогут найти раба, он становится свободным. Неожиданно разговор был прерван возгласами. Люди вставали со своих мест и устремлялись к воротам. Там во двор трактира входила странная процессия. Впереди с флейтами, барабанами и погремушками шли музыканты. За ними несли покрытые розовым балдахином носилки. Полупрозрачные занавески были откинуты, за ними виднелась привлекательная девушка в белом платье. Ее черные волосы были аккуратно уложены вокруг головы. Прическу украшала белая роза. Такими же розами были украшены и носилки. Шестеро человек в ярко-красных одеяниях несли носилки. За ними шел улыбающийся молодой человек в белой тунике. В его черных как смоль волосах тоже была белая роза. Из трактира на террасу, потирая руки, выскочил полноватый трактирщик. Вокруг прибывших столпился народ. – Что это? – спросил Бахрей у ювелира. – Свадьба, – тихо ответил тот. – Идут узаконить священные узы в храме Солнца и Луны. Сюда зашли, чтобы передохнуть. Никак вся деревня пожаловала?! Во двор трактира входили и входили празднично одетые люди. Один человек, перепоясанный радужной лентой, закричал, взмахнув рукой: – Трактирщик! Всем вина! Будем гулять! Я единственную дочь выдаю замуж! В ответ раздался дружный ликующий крик. Трактирщик исчез и через несколько минут с сияющей улыбкой появился вновь, неся большую бутыль с темно-красной жидкостью. За ним на подносах следовала разная снедь: ароматные лепешки, фрукты и овощи. Носилки бережно поставили на землю. Невеста спустилась с них, чарующе улыбаясь окружающим. К ней подошел, немного робея, жених, и их отвели к фонтану, на дне которого лениво двигали плавниками золотые рыбки. Глава 10. Владычица Когда утром Томас и Бахрей встали, трактир был уже пуст, только в общем зале скучал трактирщик. Он сидел за столиком у стены и грустно смотрел в окно. Заслышав скрип деревянной лестницы, оживился: налил из толстопузого чайника две кружки ароматного напитка, поставил перед гостями тарелку с еще теплыми лепешками и поинтересовался: – Дворец владычицы решили посетить? – Да, – ответил Бахрей. Трактирщик прошел к стойке и, облокотившись на нее, принял скучающий вид, но, вспомнив о чем-то, вернулся к столику с гостями. – Вы торговец? – Вы правильно понимаете, уважаемый, – Бахрей поставил кружку на стол и посмотрел на трактирщика. – Вы хотите нам что-то сказать? Слушаю вас. – Сердечно меня извините, – начал тот, – что прерываю вашу трапезу, но вами интересовались. – Кто? – спросил Томас. – Двое, похожие на антеков? – Нет. – Тогда кто? – Монах в желтом одеянии. Он представился служителем храма Чинк-Тан. Бахрей и Томас переглянулись. – Что он спрашивал? Нельзя ли подробней? – Ничего особенного. Просто поинтересовался, ушли вы уже или нет. – Где он сейчас? – Ушел вместе со всеми. – Вот как? – произнес Бахрей, подливая в свою чашку ароматного напитка. – Что-то слишком много интересуются нами, не находишь, Томас? Тот задумчиво кивнул. – Послушайте, уважаемый, – обратился Бахрей к трактирщику, – не могли бы вы рассказать нам о храме Чинк-Тан. – С удовольствием, – отозвался трактирщик и сел напротив друзей. – Этот храм один из самых почитаемых у нас в стране. Находится он примерно в трех днях пути от столицы высоко в горах. Там живут неплохие лекари. Они очень востребованы. Нет болезней, которые бы они не излечивали. Кроме того, храм славится своим боевым искусством. Но не это самое главное. В храме находится священная школа. Ее послушники постигают тайные науки. Раз в год, в день весеннего равноденствия, храм принимает новых слушателей. Толпы людей устремляются туда, но не всем суждено стать послушниками. Из сотни принимают одного. – Понятно, – сказал Бахрей. – Кем был монах? – спросил Томас. – Возможно, лекарем, хотя вполне мог быть и Риши. – Риши? – Бахрей неожиданно подался вперед. – У нас в Аравии тоже есть Риши! Так у нас называют духовных учителей. – Кто бы мог подумать! – воскликнул трактирщик. – У нас тоже. – Хотя, – задумался Бахрей, – чему удивляюсь. Мы с тобой на одном языке говорим. – В Аравии тоже на санскрите говорят? – Не только в Аравии, уважаемый! В Этрувии, Варше. Славные люди тоже говорят на этом языке. Даже «черные пираты» и те перешли на санскрит. Трактирщик наморщил лоб и почесал макушку. – Однако нам пора! – произнес торговец вставая. – Пойдем мы. Путь до дворца владычицы занял чуть более двух часов. Сельва давно осталась позади, уступив место лесостепи с редкими островками рощ и группами деревьев, среди которых, насколько хватало глаз, густо зеленела высокая трава. Дворцовые постройки появились неожиданно. Рощицы расступились, и в промежутке между ними блеснула золотом ограда. За ней курчавилась зелень сада, и далее на фоне ярко-синего неба блестел позолотой крыш дворцовый комплекс. Туда вела боковая дорога. Друзья свернули на нее и вскоре достигли одноэтажной постройки, облицованной белым мрамором и украшенной пилястрами. Перед зданием находилась небольшая площадь, покрытая мраморными плитами. На плитах ровными рядами стояла всевозможная обувь. У здания на каменном возвышении сидел служитель в красном одеянии. Когда Томас и Бахрей поравнялись с ним, он поднял руку, недвусмысленно призывая остановиться. Они подчинились. – Послушай, уважаемый, – любезно обратился к служителю Бахрей, – мы с моим другом торговцы. Пришли из самого Шкабо и хотим взглянуть на дворец вашей владычицы. Почему не пускаешь? Однако служитель хранил молчание. Он лишь движением ладони указал на площадь. – Нам туда? – Бахрей непонимающе поморгал глазами. – Зачем? Из здания вышел еще один служитель: – Вы впервые у нас? – Да, – ответил Бахрей. – Не понимаю, почему нас не пускают? Служитель улыбнулся: – У нас обычай – не входить во дворец владычицы в обуви… – Гм, – Бахрей поджал губы, – это храм? – Для нас да. – Тогда в чем ходить прикажете? – поинтересовался Томас. – Это кому как нравится, – ответил служитель. – Одни предпочитают босиком, другие за умеренную плату могут приобрести освященную обувь. – Обувь? – встрепенулся Бахрей. – Где ее можно купить? – У меня. – Сколько, позвольте узнать, стоит эта обувь? – спросил торговец, шаря в кармане. – Десять медных когтей пара. – Тогда нам две пары. А что делать с нашей? – Оставьте на площади. Не бойтесь, никто ее не возьмет. В нашей стране с этим порядок.