Адер глубоко вздохнула и на миг задержала воздух в груди, приводя мысли в порядок. – Мизран-советник, – проскрежетал Фултон. – Тарик Адив. Его посылали за Каденом. – Как видно, вернулся, – угрюмо кивнула Адер. Фултон с Лехавом расположились так, чтобы прикрывать ее от всадников. Девушка оглянулась, напоминая себе, что за спиной у нее целое войско, распрямила спину и сдержала дрожь в сжимающих поводья руках. Не доехав до них десяти шагов, Адив спешился. И к ее величайшему изумлению, низко поклонился – так низко он не кланялся, даже когда Адер была принцессой. Что выражал этот поклон? Перед императором склонялись ниже, а ее титулы такого не оправдывали. Такого Адер никак не ожидала. Адив – человек ил Торньи, отчего бы он стал ей кланяться? – Ближе не подходите, – велел Фултон, заслонив собой Адер и блеснув широким клинком. Адив только улыбнулся: – Я ценю твою преданность, эдолиец, но принцессе от меня ничего не грозит. Напротив. – Он склонил голову набок, как если бы изучал девушку из-под плотной повязки. – Регент просил меня со всем почетом проводить вас в Рассветный дворец. – Ни в коем случае, – покачал головой Фултон. Адер тронула эдолийца за плечо, заставив его отвести меч. – Регент, конечно, не может не понимать, – тщательно сохраняя ровный тон, негромко проговорила она, – что я здесь… Мы здесь по его вине. Где Каден? Когда я видела вас в последний раз, вы уезжали за ним. – Умоляю, госпожа, – поморщился Адив, – давайте обсудим этот вопрос в уединении дворца. Вы многого не знаете. События опередили вас. – Отец мой по-прежнему мертв? – резко осведомилась Адер. – Каден занял свой трон? Или ил Торнья все еще глумится над Рассветным дворцом? – Император – да просияет прожитая им жизнь, – разумеется, мертв, – серьезно ответил Адив. – Каден не вернулся. В отъезде и регент. – Где он? – В Раалте. Спешно ведет войско на север. – В Раалте? – нахмурилась Адер: этого она ожидала менее всего. – Зачем? Против кого? Адив поджал губы и шагнул вперед, так что острие меча Фултона уткнулось ему в грудь. – Не будем говорить об этом здесь, госпожа, – произнес он, понизив голос. – За время вашего отсутствия ургулы подошли к нашей северной границе. Ил Торнья выступил им навстречу. – Это шанс, – тихо заметил Лехав. – Если он не лжет. Мизран-советник обратил на солдата слепой взгляд: – Шанс для Аннура погибнуть. – Я служу не Аннуру. Я служу богине. – Не так-то легко будет ей служить, когда придут ургулы, – едко заметил Адив. – Они молятся, пуская кровь. – Пойми, – прошипела Адер, – мне все известно. Все! Я пришла уничтожить регента. Адив скривился: – Министерство правды не пожалело трудов, чтобы скрыть этот факт. Аннур сейчас, как никогда, нуждается в единстве – как видимом, так и настоящем. – Как можно скрыть многотысячную армию, марширующую вдоль канала? – уставилась на советника Адер. Она через плечо указала на Сынов Пламени, на лес копий, похожих на оголенные летним зноем деревья, будто пораженные ужасной болезнью. Солнце блестело на бронзовых щитах и кирасах, слепило глаза. Адив повернулся вслед ее жесту, словно повязка не мешала ему оценить плотность рядов и острой стали. – Мы внушили аннурцам, что вы выступили нам на помощь. Что принцесса отправилась в Олон, чтобы примирить трон с церковью Интарры. И вам, как видно, удалось. – Адив умоляюще простер к ней руки. – Вы нужны Аннуру, моя госпожа. – Оно и видно. – Нира, сплюнув, выдвинула вперед свою лошадь. – Вопрос, сдается мне, нужны ли вы нам? Обернувшись к старухе, Адив поднял брови над повязкой: – Кажется, я не имел удовольствия… – И не надо, – фыркнула Нира. – Во дворце вы принцессы не дождетесь. – Согласен, – кивнул Фултон. – Я могу предложить себя в заложники, – сказал Адив. – Как гарантию ее неприкосновенности. – Жизнь одного расфуфыренного слепого ублюдка против жизни принцессы? – съязвила Нира. – И пророчицы? Это вряд ли. – Нира… – протянула к ней руку Адер. – Ты взяла меня в советницы! – рявкнула та. – Я и советую. – Я еду, – сказала Адер. – Госпожа! – вскрикнул Фултон. Адер не стала его слушать: – Желай мизран-советник моей смерти, он не предложил бы себя в заложники. Я не понимаю, что здесь происходит, но если есть возможность предотвратить войну на аннурских улицах, я ее не упущу. Это мой город и мой народ. Через плечо Адива она окинула взглядом скопление домов и сараев, огромную стеклянную иглу, рассекающую небо и сияющую неправдоподобным солнечным блеском. – Это мой дворец. Моя империя. * * * На окраинах Аннура стояла тишина: испуганные подступающей армией жители забились по домам, зато над центром города висели обычные гул и гомон. Возчики погоняли волов и буйволов, лавочники из дверей и окон расхваливали товар, расталкивали толпу носильщики, сгибаясь чуть не до земли под кипами тканей, корзинами плодов или угля, вязанками еще пахнущих древесным соком дров. В одиночку Адер, пожалуй, не протолкнулась бы, но она была не одна. К сомкнувшемуся вокруг нее эскорту Адива присоединились Фултон, Нира и ехавший рядом с сестрой Оши. Сам Адив двигался во главе процессии, хлопавшие над ним и за его спиной флаги тоже разгоняли толпу. Лехав с Сынами Пламени держался позади, напоминанием о присутствии войска, намеком на приставленное к горлу мизрана лезвие. К тому времени, как они выехали на дорогу Богов, город уже знал об их появлении. Люди, забыв болтовню и торговлю, глазели на процессию и склоняли головы перед проезжающими. Если на уме у мизран-советника было убийство, он выбрал для него странный способ, и с каждым шагом в глубину города Адер чувствовала себя все уверенней. А вот Нира никак не могла успокоиться. – Он лич! – прошипела она, склонившись с седла к самому уху Адер. – Адив? – изумилась девушка. Старуха кивнула: – И сильный. Опасный. – Отец назначил его мизран-советником, – напомнила, покачав головой, Адер. – Значит, твой отец назначил советником лича. Адер уставилась в спину Адиву, перевела взгляд на узел повязки на затылке. – Откуда ты знаешь? – Проживи сотню лет, тоже научишься. Ужасное открытие. Личи – извращенные, уродливые создания. Мысль, что к ним принадлежит и Нира, что она сдерживает в себе ужасное могущество, до сих пор донимала Адер, как острый камешек в ботинке. Она сама упросила старуху стать ее советницей и тем не менее по нескольку раз на дню ловила себя на подозрительных взглядах и гадала, не совершила ли ужасной ошибки, не пригрела ли змею на груди. Правда, зная, кто такая Нира, она могла бы не ужасаться так откровению касательно Адива, однако мысль, что у самой вершины пирамиды власти восседает лич, что он служит кенарангу, что он, и никто другой, был послан за Каденом в Костистые горы… сердце у нее так и колотилось. «Что уж теперь», – сказала себе Адер, выпрямляясь в седле и напуская на себя невозмутимый, властный вид. На нее смотрели тысячи глаз, и, как бы ни мечтала она увидеть слетающую с плеч голову ил Торньи, не стоило выдавать своей ярости горожанам. Сделав крюк по южным улицам Аннура, они выехали на дорогу Богов. После Олона, где даже главные улицы виляли среди башен и покосившихся дворцов, а за ними начинался лабиринт узких, двоим не разойтись, переулков, дорога Богов выглядела скорее прямым, как стрела, горным ущельем, чем созданием рук человеческих. По обе стороны ее шла торговля, торговцы и ремесленники продавали кто огненные яблоки, кто пестрых птиц, кто маленькие нарядные алтари из камня или дерева. Посередине улицы с пьедесталов вдвое выше человеческого роста взирали на город младшие боги и богини: Интарра и Хал, Пта и Астар-рен, Сьена, Мешкент и их дети. Эти статуи давно стали для горожан привычными ориентирами: «Сходи к мяснику у Эйры», «Встречаемся под Хекетом», но сейчас, проезжая под монументами, Адер ощущала на себе беспощадные взоры богов и старалась не поднимать головы. После городской суматохи, после строгого ряда божеств она с облегчением увидела впереди красные стены Рассветного дворца. Над ними высилось Копье Интарры: вершина скрывалась в тучах, а сама башня в вечернем свете отблескивала тусклым сланцем. Адер запретила себе задирать голову. Она в своем дворце, у себя дома. Не на что ей тут глазеть. Огромные кедровые створки ворот Богов были, разумеется, закрыты. Даже императоры не дерзали проходить путем, предназначенным для высших. Но рядом виднелись распахнутые настежь Большие ворота и сотни стоящих навытяжку гвардейцев. Из дворца Адер бежала в суконном платье служанки, а возвращалась во всем блеске принцессы рода Малкенианов. Не слишком ли просто все вышло? Люди Адива провели их под широкую арку – стена здесь, окованная красным железом, была толщиной с дом, – через Нефритовый и Жасминовый дворы, мимо излучин пруда в тени Журавля и башни Ивонны и, наконец, в прозрачную тень Копья Интарры. Пройдя зал Тысячи Деревьев и воздушные лестницы Парящего зала, они попали в палату Писцов. Старинное название пора было исправить. Писцов давно вытеснили из павильонов высшие чиновники разросшегося государственного аппарата, и помещение теперь напоминало не строгий скрипторий, а богатый дворец атрепа. В стенных нишах поблескивала инкрустация слоновой костью, пол устилали рабийские ковры, по углам стояли резные колонки из анказского кедра. Дождавшись, пока рабы поставят на стол прохладную воду и запотевшие графины с винами из Сай-ита, Адер небрежным взмахом руки отпустила слуг и закрыла двери. – Итак, – заворочала она пересохшим языком, чувствуя, как вспотели ладони, – что, во имя Шаэля, здесь происходит? Адив помолчал, оглядывая вставших у двери Ниру, Оши и Фултона.