– Можно сказать, приятель Василия Ивановича. Дед Никифор моложе Филиппенко лет на десять. Но они всё равно дружили. – А где мне разыскать Никифора Фёдоровича? – Спуститесь ниже этажом и позвоните в угловую квартиру. Там он живёт со своей Машей. – С женой? – Нет, – засмеялась молодая мама, – с кошкой сиамской породы. Машка жуть какая вредная, но дед Никифор в ней души не чает. Так что, если хотите наладить с ним контакт, не забудьте полюбезничать с Машей. – Спасибо за добрый совет, – поблагодарила с улыбкой Мирослава. Когда она уже почти дошла до двери, её догнал мальчик и схватил за руку: – Я не хочу, чтобы ты уходила. Мирослава присела на корточки: – Я тоже не хочу, но меня ждёт работа. – Дед Никифор? – Не только. – А когда ты придёшь снова? – Не знаю точно, – серьёзно ответила Мирослава, – но когда-нибудь мы с тобой обязательно встретимся. – И, не давая ему возразить, она быстро открыла дверь и закрыла её за собой. Прислушалась. Малыш не плакал. Было слышно, как он потопал на кухню, крича на ходу матери: – Она обещала, что когда-нибудь мы встретимся! Что ответила сыну молодая мама, Мирослава не слышала. Она спустилась этажом ниже и позвонила в угловую дверь. Вскоре до её слуха донеслись звуки быстрых шагов, они стихли с той стороны двери на полминуты, а потом бодрый голос спросил: – И кто вы будете? – Здравствуйте, я Мирослава Волгина, частный детектив, хотела поговорить о вашем друге Василии Ивановиче Филиппенко. – Интересно, – проговорили за дверью. Щёлкнули замки, и вскоре Мирослава увидела перед собой подтянутого мужчину среднего роста с зоркими карими глазами и пышной шевелюрой абсолютно седых волос. – Вы ведь Никифор Фёдорович Заречный? – дружелюбно улыбнулась Мирослава. – Так точно, полковник в отставке. Позвольте спросить вас… – Да, конечно. – Кто рекомендовал вам обратиться ко мне? Мирослава снова невольно улыбнулась: – Ваша соседка этажом выше, молодая мама с мальчиком-сорванцом. – А, Валентина, понятно, проходите. Мирослава прошла в прихожую, а потом хозяин привёл её в комнату, которая, как видно, служила ему одновременно и библиотекой, и кабинетом. Когда они расположились в уютных креслах, мужчина спросил: – Что же могло привести частного детектива к человеку, которого уже нет в живых? Мирослава сразу поняла, что темнить с хозяином квартиры себе дороже, поэтому сказала как есть: – Из пистолета Филиппенко был застрелен молодой парень. Задача полиции и частного сыска установить, как оружие попало к убийце. – И что же полиция? – спросил Никифор Фёдорович. – Полиция склоняется к тому, что оружие было украдено кем-то из гостей Филиппенко ещё при его жизни и продано. – А версия частного сыска? – Глаза Заречного, не скрываясь, изучали Мирославу. – Частный сыск считает, что Филиппенко как человек ответственный не мог держать на виду ключ от сейфа, где хранится оружие. Следовательно, оно пропало после его смерти. – Я тоже так считаю, – кивнул Никифор Фёдорович. – Вы ведь хорошо знали Василия Ивановича? – Да, он был моим другом. – Заречный склонил голову и тихо вздохнул. Потом посмотрел на Мирославу. – Мы жили в одном доме более сорока лет, но крепко сдружились лет двадцать назад. Мы оба потеряли жён, дети жили отдельно. Мои так и вообще в другом городе. Васин сын жил здесь, но был вечно занят – карьера, семья. Сами понимаете, как это бывает. Мирослава кивнула. – Я, конечно, не хочу сказать, что сын вообще не бывал у Василия. Навещал. Но не часто. Зато Пашка буквально дневал и ночевал у деда. – И в день смерти Василия Ивановича его внук был с ним? – Нет. Он приехал утром. Нашёл деда. Перебудил своими криками всех соседей. Потом Валентина прибежала ко мне. Я поднялся туда. У Пашки была истерика, он рыдал возле деда. Я вызвал «Скорую», полицию, позвонил сыну Василия. – Об оружии никто сразу не вспомнил? – Естественно. Уже много позже, когда Володя, это сын Василия, взялся разбирать бумаги, вещи отца, открыл сейф. Оружия там не было. Он сразу заявил о пропаже куда следует. – А в смерти Василия Ивановича не было ничего криминального? – Ничего такого. Обычный сердечный приступ. Возраст, ранения и болезни не позволили ему справиться с ним. – А как давно семья решила продать квартиру? – Не думаю, что Володя решил продать квартиру. Мне он говорил, что отремонтирует её и законсервирует. – В смысле? – удивилась Мирослава. – Закроет на время. А как Пашка достигнет возраста ответственности, переведёт её на сына. – А когда этот возраст наступает? – не удержалась Мирослава. – У кого как, милая барышня, – лукаво улыбнулся Никифор Фёдорович. – У Пашки, я думаю, он наступит лет в двадцать пять. – Мне бы надо повидаться с этим Пашкой, – тихо вздохнула Мирослава. – Само собой, – не выразил удивления Заречный. – И с Володей поговорить. Никифор Фёдорович кивнул. – Вы дадите мне их домашний адрес? – Дам и телефон тоже. – Спасибо. – Только у меня к вам одна просьба, – Никифор Фёдорович внимательно посмотрел на Мирославу. – Какая? – Вы Володьку зря не трясите. Он ничего нового вам не скажет. Только разнервничается. – А Пашка? – быстро спросила Мирослава. Заречный пожал плечами, а потом уверенно добавил: – Я вам только одно могу сказать точно. – Что? – Пашка оружия не продавал. Мирослава поняла, что дальше задавать вопросы бессмысленно, и, прощаясь с Никифором Фёдоровичем, попросила об одном: – Вы им пока не звоните. – Не буду, – пообещал Заречный