– Сам подумай, ни сын, ни кто-то ещё не говорили следователю, что ветеран страдал маразмом. Значит, с головой всё у него было в порядке, и он не позволил бы никому взять у него ключ от сейфа. А если бы заметил его пропажу, сразу же позвонил бы в полицию. Старшее поколение было воспитано именно так. – Вы что же думаете, что его продали уже после смерти старика? Сын? – Может быть, его вообще не продавали… – задумчиво проговорила Мирослава. – Но как же?! Если бы сын ветерана хоть тончайшей ниточкой был связан с Окуневым или его семьёй, полиция бы раскопала эту связь. – Нет, я уверена, что Окуневы ничего не знали о пистолете. Я также думаю, что сын ветерана не причастен к убийству Филиппа. Здесь что-то другое. – Что же? – Вот это я и хочу попытаться узнать завтра. – Поедете к сыну ветерана? – Нет, сначала на квартиру к самому ветерану. – Не понял… – Хочу поговорить с соседями. Узнать, живёт ли кто-то сейчас в его квартире. – Возможно, родственники её уже продали? – Сомневаюсь. Но если даже твоё предположение верно, соседи-то остались на месте. – Да, это, скорее всего, так. – Морис! Смотри, какая луна! – неожиданно воскликнула Мирослава. – Она просто не сводит с нас глаз! – Не иначе как тоже интересуется ходом расследования, – сыронизировал Миндаугас. – Шпионит? – забавно округлила глаза Мирослава. – Почему сразу шпионит, – заступился за луну Морис, – просто берёт уроки детективного мастерства. А потом на пару с лунным зайцем возьмёт и откроет своё агентство. – И составит нам конкуренцию? – Нет, надеюсь, она будет заниматься расследованием космических тайн. Они одновременно рассмеялись и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам. Дон сладко потянулся и потопал за своей любимой хозяйкой. Глава 24 На следующее утро Мирослава, как и собиралась, поехала на квартиру к ветерану. На её звонки никто не откликнулся, как, впрочем, и следовало ожидать. Мирослава позвонила в дверь напротив, но там тоже никто не отозвался. За дверью рядом детективу послышался детский плач, и она осторожно нажала на кнопку звонка. Ещё не стихли его переливы, когда дверь распахнулась. На пороге стояла растрёпанная молодая женщина. В одной руке она держала ребёнка, а в другой розового слонёнка. – Вы почтальон? – спросила она у Мирославы. – Нет, я детектив, – улыбнулась Волгина. – Но я совсем не жду детектива, – растерянно проговорила женщина. – Мне нужно поговорить с вами о вашем соседе. Василии Ивановиче Филиппенко. – Но он умер! – женщина выронила игрушку и испуганно прижала руку ко рту. – Я знаю, – успокоила её Мирослава, подняла розового слонёнка и протянула его малышу. Тот покосился на детектива, взял игрушку и прижал её к груди. – Надо же, – обрадовалась молодая мама, – у вас взял! А у меня не хотел, всё кидал и плакал. – Наверное, он любит знакомиться с новыми людьми, – предположила, улыбнувшись, Мирослава. – Да, он у нас общительный, – женщина зачем-то потрясла ребёнка и звонко чмокнула его в щёчку. Малыш размахнулся и снова кинул розового слонёнка. – Ну, вот опять, – огорчилась молодая мама. Мирослава подняла слонёнка, посмотрела на малыша и серьёзно сказала: – А ты знаешь, что ему больно? – Он игрушечный! – заявило, шепелявя, милое дитя. – Это ничего не значит, – продолжала серьёзно настаивать на своём Мирослава, – у каждой вещи есть своя душа. – Душа? – переспросил мальчик. – Да, ощущения, чувства. Теперь уже на Мирославу заворожённо смотрели двое – и мать и сын. Мальчик пришёл в себя первым и спросил: – А кто это сказал? – Японцы! – Японцы? – удивился он новому слову. Не давая ему опомниться, Мирослава быстро добавила: – Уж их мудрости ты можешь поверить. Если ты и дальше будешь кидать игрушку, то вполне вероятно, что в следующей жизни кто-то будет бросать тебя. Мальчик вырвался из рук матери, поднял слонёнка, прижал его к груди и сказал: – Я больше не буду его кидать. Я же не знал, что ему больно. – Теперь знаешь. И в это время что-то угрожающе зашипело в глубине квартиры. – Ой! У меня же суп на плите! – воскликнула женщина, схватила ребёнка на руки, но потом, вероятно, под влиянием угрозы полного заливания плиты, сунула его в руки Мирославы и умчалась. – Это мама на кухню побежала, – снисходительно пояснил ребёнок. – А я думала, в пещеру к страшно шипящему дракону, – проговорила Волгина делано испуганно. – У нас нет драконов, – рассмеялся ребёнок, – их вообще нет. – А ты откуда знаешь? – Это всем известно. – Не скажи. Мирослава опустила мальчика на пол и сказала: – Ну раз ты уверен в нашей безопасности, то веди меня к маме. Мальчик весело рассмеялся, схватил Мирославу за руку и увлёк за собой. Женщина сняла с плиты кастрюлю и теперь занималась тем, что старалась оттереть коричневые подтёки. Наконец ей это удалось, и она спросила: – А почему вы интересуетесь Филиппенко? – Просто мне хотелось бы побольше узнать, каким человеком он был при жизни, что за привычки имел, кто его навещал. – Мы, если честно, не особо общались с Василием Ивановичем. Но я думаю, что удовлетворить ваше любопытство сможет Никифор Фёдорович Заречный. – Кто это?