Вчера она уехала от Джейка в полной уверенности: ему известно нечто важное, способное продвинуть следствие вперед. В его глубоко посаженных зеленых глазах залегли тени, которые намекали на тайны, и она очень хотела, чтобы он поделился ими с ней. Не потому ли она надела сегодня темно-синюю блузку, что несколько человек уверяли, будто в ней она выглядит сексуально? А узкие черные джинсы выбрала потому, что знала, что они выгодно подчеркивают ее стройные, женственные ноги? Собиралась ли она испробовать на нем свои женские чары? Возможно, но пришлось признать: отчасти она выбрала такой гардероб потому, что ей хотелось, чтобы Джейк Ламонт видел в Монике Райт не только проницательного репортера, но и красивую женщину. Конечно, все ее ухищрения ни к чему не приведут. Меньше всего ей хотелось отношений, которые будут поглощать время и силы, отнимать их у работы. И все же временами ей бывало одиноко. В самом деле глупо, но после вчерашнего разговора с Джейком она лишний раз вспомнила о своем одиночестве. Может быть, все дело в том, что рядом с ним ее охватывает сладкий трепет, а в животе порхают бабочки? Уже очень давно она не испытывала ничего подобного ни с одним мужчиной. «Все дело в репортаже, глупышка!» Эту мантру Моника повторяла последние пять лет, поскольку относилась к своей работе всерьез. Ее работа окупалась за счет рекламы, но она стремилась не только к финансовой стабильности. Ей хотелось большего – уважения. Если она поймает Убийцу- Мстителя и благодаря ей его арестуют, она заслужит такое уважение. Впервые ей хотелось не просто освещать события. Ей хотелось самой творить эти события. Хотелось поймать убийцу. Раньше она думала пригласить Джейка Ламонта на подкаст потому, что ее заинтересовала простая человеческая история, способная вызвать сочувствие зрителей. После вчерашнего разговора все изменилось. Джейк стал не просто потенциальным героем увлекательного материала. Монику не оставляло чувство, что он может стать ключевой фигурой в поимке убийцы. Она перестала стучать ногтями по рулевому колесу и выпрямилась. С противоположной стороны на парковку въехала машина Джейка. Бабочки снова запорхали у нее в животе, когда он вышел из машины и направился в ресторан. Черные мягкие брюки идеально сидели на его стройных бедрах и длинных ногах; кроме того, на нем была темно-зеленая рубашка с коротким рукавом – такой цвет наверняка идеально сочетается с его глазами. Подождав пять минут, Моника вышла из машины и, стараясь не обращать внимания на бабочек в животе, направилась к входу в ресторан. Внутри оказалось прохладно и полутемно. Пахло чесноком, луком и итальянскими специями; из динамиков над головой лилась негромкая музыка. Ее встретила хорошенькая молодая официантка. – Здравствуйте, вы сегодня одна? – Нет, меня ждут. Джейк Ламонт. Официантка провела ее через весь зал в маленький отдельный кабинет, где был накрыт столик на двоих. При их появлении Джейк встал. Неожиданно для себя Моника подумала, что если он снял отдельный кабинет, то это потому, что хочет узнать ее надежды и мечты… потому, что хочет без помех смотреть ей в глаза и шептать на ухо сладкие глупости… Разумеется, ничего не может быть дальше от действительности. Джейк Ламонт снял отдельный кабинет потому, что им нужно многое обсудить. В их родном городе действует серийный убийца. – Как мило, – сказала она, как только официантка ушла и они остались одни. – Мне показалось, что нам лучше беседовать на нейтральной территории, – пояснил Джейк. – Но, может быть, сначала поедим, а потом обсудим главное? – Мне такой вариант подходит, – кивнула Моника. Джейк указал ей на меню: – Я уже выбрал, что закажу. Моника принялась листать страницы, все время чувствуя на себе его взгляд. Выбрав блюда, она захлопнула меню и резко вскинула голову. Их глаза ненадолго встретились, а потом он отвернулся. На какое-то время за их столиком повисло неловкое молчание. К счастью, вернулась официантка. Она принесла им воду, булочки с чесноком и сливочное масло. Приняла у них заказ и снова вышла. – Как прошел ваш день? – спросил он, когда они остались одни. Моника посмотрела на него с удивлением. Она уже и не помнила, когда кто-то в последний раз интересовался, как прошел ее день. – Вам в самом деле хочется узнать, как прошел мой день, или вы просто проявляете вежливость? – спросила она. – Мне в самом деле хочется это узнать. – Утро выдалось трудным. Как бывает почти всегда. По натуре я сова, и по утрам со мной обычно случается все самое плохое. Вчера сломалась моя кофеварка. Я купила новую, а сегодня, когда захотела сварить кофе, поняла, что кофе-то у меня закончился. – Настоящая катастрофа! – Уголки его губ дернулись в намеке на улыбку. – Вы уж мне поверьте, это в самом деле катастрофа. Без утреннего кофе я не человек… А ваш день как прошел? – Тихо. Я немного посмотрел телевизор, потом порисовал. Терпеть не могу воскресенья, когда офис закрыт, и мне особенно нечем заняться. – У вас есть в городе родственники? – У меня нет родственников нигде, – ответил он. – После того как наши родители умерли, мы с Сюзанной остались вдвоем. А вы? Есть у вас родня? – Мама умерла, когда мне было восемь, но у меня есть отец и две старших сестры, в которых он души не чает. Их зовут Эдди и Элизабет… они многого добились в жизни. – Значит, с вами все обстоит наоборот? – Джейк удивленно поднял темные брови. – Я много лет только и делаю, что разочаровываю отца, – ответила Моника, борясь с подступившими слезами. Беседа прервалась, когда им принесли еду. Джейк заказал спагетти с мясными шариками, а Моника – равиоли с сыром. – Выглядит очень аппетитно! – Отрезать вам хлеба? – Да, пожалуйста. Он отрезал ей кусок. – Масла? – Непременно, – кивнула она. Джейк намазал хлеб маслом и протянул ей. Когда кончики их пальцев соприкоснулись, у нее в животе снова запорхали бабочки. Боже, что с ней такое?! – Итальянскую кухню я люблю больше всех остальных, – признался он, отрезая кусок хлеба и себе. – Мне тоже нравится итальянская кухня, но больше всего я люблю мексиканскую, – призналась Моника. – Нет ничего лучше чипсов и сальсы, а также энчилады с сыром. Несколько минут за их столиком царило молчание; оба увлеклись едой. С одной стороны, Моника спешила съесть все скорее, чтобы можно было приступить к важному разговору. С другой стороны, в глубине души ей хотелось, чтобы ужин длился как можно дольше. Тогда можно притвориться, что у них просто первое свидание и они хотят побольше узнать друг о друге. Она тряхнула головой и снова удивилась себе самой. От Джейка Ламонта ей нужно только одно – сведения об Убийце-Мстителе. Ей не терпится записать сенсационный материал. Поэтому нельзя терять сосредоточенности и тонуть в его красивых зеленых глазах под густыми темными ресницами. Нельзя забывать, что он для нее – просто средство для достижения цели. – Итак, почему новости? – спросил он, пока они ели. Моника пожала плечами: – А почему архитектура? – Мне всегда нравились разные постройки. Я давно понял, что хочу создавать прекрасные здания. – А меня всегда завораживали женщины-репортеры в новостных программах. Я всегда знала, что хочу заниматься журналистскими расследованиями и раскапывать сенсации, способные повлиять на Канзас-Сити и его окрестности. – Почему вы не устроились на работу в какую-нибудь крупную корпорацию? – спросил Джейк, отрезав себе еще хлеба. – Собственный подкаст – совершенно новый мир. Все больше и больше людей стремятся узнавать новости из альтернативных источников. – Она невольно улыбнулась. – Кроме того, мне нравится, что я сама себе хозяйка. Я не всегда хорошо умею ладить с другими. Он снова состроил удивленную мину, подняв темные брови: – Ничего себе! Тогда зачем вы хотите сотрудничать со мной? – Открою вам маленький секрет… если вы согласитесь со мной сотрудничать, я стану вашей самой преданной сторонницей. – Значит, от меня требуется только одно: поверить вам. – Уверяю вас, мне можно верить! – пылко воскликнула Моника. Их взгляды встретились. Она не могла сказать, верит ли он ей, но она сказала ему истинную правду. Она первая отвела глаза. Его взгляд показался ей слишком пытливым… и слишком интимным. – Я скорее сяду в тюрьму, чем выдам имя своего информатора. Несмотря на то что я хочу многого добиться, поверьте, я человек порядочный. – Порядочность – неплохая черта, – заметил Джейк. Они закончили ужинать; он отодвинул в сторону пустую тарелку. – Хотите десерт к кофе? Никогда не упускаю возможности закончить еду чем-нибудь сладким. Моника улыбнулась не без вызова: – Больше всего на свете я люблю шоколад и убийства. В таком случае давайте приступим! * * * Последние сутки Джейк обдумывал, что он расскажет Монике. Можно ли на нее положиться? Хотя у него не было абсолютно никаких причин доверять ей, чутье подсказывало, что она – человек надежный. А может быть, все дело в том, что ему ужасно хотелось ей поверить? Ему нужен кто-то вроде нее, который будет знать о том, что произошло тогда в лесу… если с ним вдруг что-то случится. На десерт он заказал тирамису, а она – шоколадную лаву. Как только им принесли кофе и десерт и официантка вышла, Джейк перешел к делу. – Итак, представьте себе шестерых разгневанных мужчин, – начал он. – Все они пережили потерю близких, погибших от рук плохих людей. Но не только это их объединило. Из-за роспуска жюри присяжных, технических ошибок и других огрехов судебной системы все преступники, убившие их близких, не понесли заслуженного наказания…. Джейк поднял взгляд на свою собеседницу. – В общем, наши шестеро разгневанных мужчин очутились в группе психотерапии в Нортленде. Все они пытались как-то совладать со своими эмоциями. Надеялись получить навыки выживания и как-то справиться с всепоглощающей болью. – Они нашли то, что искали? – тихо спросила Моника.