– Получается, что ты веришь в колдовство. – Верю, – не стала тянуть я с ответом. – Я не могу в него не верить, потому что видела своими глазами, какие странные и мистические вещи проделывала моя бабушка. Она даже людей вытаскивала с того света. – А я нет. – Жан бросил на портрет бабушки задумчивый взгляд. – Почему? – Я реалист. Я не верю в сверхъестественные силы, а люди, которые считают себя колдунами, экстрасенсами и гадалками, – обыкновенные мошенники, которые подобным образом зарабатывают себе на жизнь. – Моя бабушка никогда не была мошенницей. Любой человек, который обращался за помощью, мог ощутить результат её труда через обговоренное с ней время. Если она чувствовала, что ей что-то не под силу или она не хотела браться за какое-то дело, она просто отказывала людям, и всё. Как бы они её ни просили и сколько денег ни предлагали, она говорила твёрдое «нет». – Но ведь она брала за это деньги. – Конечно, брала, а почему она должна была отдавать людям свой дар бесплатно?! Она никого и никогда не обманывала. Народ всегда шёл к ней сам, без принуждения. Правда, некоторые её боялись и обходили стороной. Никто не мог сказать о ней плохо. Художник продаёт свою картину за деньги? Человек, который вырастил на своём огороде картошку, тоже продает её за деньги? Так почему же моя бабушка должна раздавать свои знания просто так?! Это несправедливо. В конце концов, мы же не при коммунизме живём. Свежим воздухом невозможно питаться. – Извини. Я не хотел тебя обидеть. Я всего лишь высказал своё мнение. – Оно у тебя неправильное. Сейчас конечно же полно мошенников и аферистов, но всё же есть люди, которые наделены настоящим даром от природы, и уж если они берут деньги, то гарантируют стопроцентный результат. Почувствовав моё раздражение, Жан понял, как важна для меня добрая и светлая память о бабушке, и тут же ещё раз принёс мне свои извинения. Я повела гостя дальше по своей квартире и заметила, что больше всего его поразила моя кровать, которая тоже досталась мне в наследство от бабушки: из дуба, массивная, с большим шатром и деревянными слониками на ножках. – А это что? – Жан посмотрел на стол, заваленный рукописями. – Это тот материал, про который ты мне рассказывала? – Это титанический труд, который я собирала на протяжении многих лет. Тут целая трилогия про казанских царей. Ты ведь даже и представить себе не можешь, что Казанским ханством правили легендарные женщины. Именно они держали в своих руках бразды правления могущественным государством. – Это и есть те исторические романы, которые ты пишешь на протяжении нескольких лет? – Да, я про них тебе тоже рассказывала. Понимаешь, на наших прилавках ещё нет ничего подобного. У нас так мало книг об истории Казани. Есть только документальное чтиво. Я не думаю, что оно интересно широкому кругу читателей. Разве только специалистам. А это художественная литература, написанная живым и понятным языком. – Почему это никто не публикует? – Потому, что это никому не нужно. – Ты хочешь сказать, что жителям города не интересна его история? – Я ничего не хочу сказать. – Жану удалось задеть меня за живое. – Долгие годы я делала это только для себя, втайне надеясь, что это нужно кому-то ещё. Но ошиблась. В последнее время я всё больше и больше убеждалась, что, кроме меня, это не интересует никого. Но отчаиваться не буду. Просто собираю материал, компоную его в главы и надеюсь, что настанет момент, когда моей работой заинтересуются. Я обошла всех влиятельных людей, которые могли бы мне помочь издать книги, но увы. Некоторые не скрывали своего удивления и, проживая в Казани, даже понятия не имели о том, что здесь в давние времена правили женщины. Они искренне полагали, что женщины того периода сидели в гаремах и не могли даже подать голоса. – И что ты будешь со всем этим делать? – Жан кивнул в сторону стола, заваленного бумагами. – Писать дальше, – не раздумывая, ответила я, достала из холодильника бутылку шампанского и протянула французу: – Ну что, отметим твой приезд? – Ты же за рулём. – Мы выпьем только по бокалу. Жан принялся открывать бутылку, но непослушная пробка выстрелила, и мы одновременно прокричали: – За счастье! Почти полбутылки благополучно вылилось на пол, а Жан смотрел на меня тёплым взглядом и улыбался. – Мы, не сговариваясь, прокричали с тобой одно и то же слово – СЧАСТЬЕ! Можно загадывать желание. Взяв в руки бокал, я кивнула. И, не отводя взгляда от Жана, произнесла про себя одно-единственное желание, которое загадываю при любой возможности уже почти год. Я просила Бога, чёрта или кого угодно сделать так, чтобы этот мужчина был навсегда со мной рядом, чтобы эти приезды друг к другу закончились и чтобы мы были вместе, не понимая, как можно расстаться даже на сутки. Моя бабушка говорила мне о том, что в моей жизни будет большая любовь, о которой другие только мечтают, смотрят фильмы или читают в книгах. Мне казалось, что для осуществления моей мечты должен вмешаться кто-то сверху, будь то божественная сила или провидение. И совсем не важно, где наконец мы вместе – в реальной жизни, в раю или в аду. Это действительно не имеет никакого значения. Я знаю, что, где бы мы ни были, нам везде было бы хорошо вместе. В этот момент вдруг раздался телефонный звонок, и я нехотя сняла трубку. На том конце провода послышался голос моей соседки, проживающей этажом выше. – Томочка, ты дома? – Если я взяла трубку, значит, я дома. – Я к тебе со всё той же просьбой… В прошлый раз моя соседка просила у меня тонометр, и я сразу поняла, что с ней не всё в порядке. – Валентина, как вы себя чувствуете? – Ты же знаешь, что я звоню тебе тогда, когда мне плохо. Ты не могла бы занести мне аппарат? – Валентина, дело в том, что я не одна. У меня гости. В прошлый раз, когда я приносила своей соседке тонометр, мы попили с ней чай, и я посвятила её в свои дела сердечные. Накануне позвонил Жан, и мне хотелось с кем-то поделиться навалившимся на меня счастьем. Валентина была женщиной в годах, и за плечами у неё был богатый жизненный опыт. Она работала администратором в ресторане и крутилась в своей «кухне», как рыба в воде. Интересная внешне, она никогда не была замужем, и у неё не было детей. Валентина рассказала мне о том, как она одинока, и разоткровенничалась по поводу того, как ей не везёт с мужчинами. «Томка, что ни мужик, то обязательно альфонс. Прямо рок какой-то», – жаловалась она и курила креёкие сигареты. «Никогда не связывайся с альфонсами. От них одни неприятности и убытки, – учила она меня и злобно ругалась. – Они ведь даже ценить нас не умеют. Только пользуются и понижают нашу самооценку. Блин, я ненавижу альфонсов, а мне, кроме них, никто и не попадается. Липнут ко мне, как мухи на мёд. Что ни альфонс, то обязательно мой». Я в знак согласия кивала головой и пыталась понять, почему таким самодостаточным и сильным женщинам, как Валентина, и в самом деле так катастрофически не везёт с мужчинами. – Валентина, зайдите, пожалуйста, сами. – Что, так много гостей? – Один, и издалека. – Француз, что ли, приехал? – сразу смекнула Валентина. – Он самый. – Томочка, да я всё понимаю. Я тебя долго не задержу. Я только давление измерю и сразу тебе тонометр отдам. Просто если я сама к тебе пойду, то упаду прямо на лестнице. У меня в ушах жуткий гул, а перед глазами всё плывёт. Я уже и таблетки выпила, но ничего не помогает. Не знаю, может, «скорую» вызвать. Хотя… Если тебе некогда, я попробую до тебя хоть как-то дойти. За стеночку подержусь. – Ни в коем случае, – тут же остановила я Валентину. – Я сейчас к вам сама поднимусь. – А француз? – Подождёт. Никуда не денется. – Спасибо тебе, Томочка. Я перед тобой в долгу не останусь. – Боже мой, о чём вы говорите. Главное, чтобы вы чувствовали себя хорошо. Знаете, мне, собственно, этот тонометр без надобности. Пусть он пока будет у вас, а если он мне понадобится, то я его потом заберу. Положив трубку, я выдвинула ящик комода и достала аппарат. – Жан, ты меня, пожалуйста, подожди. Я быстро. Только к соседке сбегаю. У неё давление очень высокое. – Не переживай, я тебя подожду. Можно, я пока посмотрю твой альбом с фотографиями? Мне очень интересно на тебя маленькую посмотреть. – Когда я была маленькой, я была гадким утёнком. – Не верю. – Я говорю тебе правду. – Ты хочешь сказать, что гадкий утёнок превратился в красивого лебедя? – Так оно и было. В детстве я всегда комплексовала по поводу своей внешности. Меня мальчишки в упор не замечали. – Не верю. – Хорошо. Посмотри фотографии и убедись в этом сам. Положив перед Жаном альбом с фотографиями, я поцеловала его в щёку и понеслась к соседке. Поднявшись на нужный этаж, я нажала кнопку звонка и посмотрела на раскрасневшуюся Валентину, которая, по всей вероятности, с трудом дошла до коридора, чтобы открыть мне дверь. – Возьмите. Пусть он пока побудет у вас. – Я протянула женщине тонометр, но она его не взяла и отрицательно замотала головой. – Ничего не передавай через порог. Плохая примета. Войди в квартиру. Женщина завела меня в спальню и прилегла на кровать. – Что-то мне совсем худо. Такое ощущение, что сейчас умру. – Вы вся красная. – У меня давление, наверное, под двести. Давай я померю. – Конечно. Я вам его оставляю. – Мне стыдно, что я постоянно прошу его у тебя, а у самой всё не хватает времени его купить. – Да ерунда это всё. Извините. Я пойду, а то меня мой француз ждёт. – Приехал всё-таки.