– Приехал, – радостно кивнула я. – Дождалась. Любит, значит. Счастливая ты. Может, и меня с каким французом познакомишь. Если, конечно, не умру раньше времени. В последнее время моё здоровье оставляет желать лучшего. – Да что вы такое говорите? Вы ещё молодая, красивая. Вам жить да жизни радоваться. – Что-то я никакой радости от жизни не испытываю. Ни замуж не смогла выйти, ни детей нарожать. В старости даже стакан воды принести некому будет. Не хочу одинокую старость. Старость, знаешь, как быстро приходит. Даже не успеешь оглянуться, а она тут как тут, проклятая. Сначала ты понимаешь, что эта юбка становится для тебя слишком короткой и откровенной, этот вырез уже тебе не идёт, потому что в него никто не заглянет с интересом, а будут смотреть только с усмешкой. После постоянных неудач и разочарований в личной жизни ты приходишь к мнению, что самые хорошие мужчины уже давно на кладбище. – Валентина, что это на вас нашло? Совсем расхворались. Вам ещё рано рассуждать о старости и уж тем более о кладбище. Вы прекрасно выглядите. Да когда вы идёте по улице, на вас оглядываются молоденькие мальчишки. Вам грех жаловаться. – Ага, и все эти молоденькие мальчишки хотят не моего тела, не моей любви, а хотят пожить за мой счёт. Ты знаешь, я стала старой не столько внешне, сколько изнутри. – Как это? – У меня состарилась душа, и я ничего не могу с этим поделать. Посиди со мной пару минут, я только померю давление. – Валентина, меня же ждут. – Только пару минут. Я села на краешек кровати и, посмотрев на ещё больше раскрасневшуюся женщину, осторожно спросила: – А может, вам «скорую» вызвать? У вас такой вид, будто… – Будто я сейчас умру, – докончила мою фразу Валентина. – Вы действительно не очень хорошо выглядите. Наклонившись, чтобы посмотреть на стрелку тонометра, я ощутила запах перегара. Только теперь до меня дошло, что женщина изрядно выпила и её состояние обусловлено чересчур большой дозой алкоголя. – Валентина, а может, вам нужно поспать? Вы много выпили. – Откуда ты знаешь? – смутилась женщина. – Запах. – Сто восемьдесят на сто. – Валентина положила рядом с собой тонометр и откинулась на подушку. – Это очень большое давление. Его надо бы сбить. – Перед глазами всё плывёт. – Так, может, всё-таки «скорую»? – Я не хочу «скорую». Посиди со мной ещё пару минут. – Но только если пару… – нерешительно ответила я и представила Жана, который одиноко сидит в квартире и листает альбом с фотографиями. – А ты была во Франции? – Да. – И как там Париж? – Он потрясающий, этот город любви. Мне до сих пор не верится в то, что я там была, это как сказка, как сон. – Я тоже хочу побывать в Париже. – Так обязательно слетайте, если, конечно, средства позволят. Вы не пожалеете. Вы просто влюбитесь в этот город, и это будет любовь с первого взгляда. – А твой француз живёт в замке? – Почему? Нет. Он женат и живёт со своей семьёй. Я не была у него дома и не испытываю по этому поводу ни малейшего сожаления. В Париже мы жили в дорогом отеле. В номере был настоящий камин. Тогда мне действительно казалось, что я живу во дворце. Там было всё стилизовано под старину. Думаю, что за тот номер он заплатил приличные деньги. В отеле останавливается дорогая публика. Вечером, за ужином, мы слушали фортепьянную музыку и пили отменное французское вино. А что касается того, богат он или нет… У него нет миллионов, дворцов и лимузинов. Он совершенно обычный француз, работающий в крупной компании. Что ещё я могу сказать про него – он очень много работает, его ценят и уважают. – Да кому нужно это уважение. С деньгами-то у него как? Он тебе помогает? Он спонсор или альфонс? – Ну то, что не альфонс, совершенно точно. – Это сравнение вызвало на моём лице улыбку. – Это радует, а то у нас своих альфонсов полно. Ещё не хватало, чтобы на наши харчи французские дармоеды наседали. Значит, он спонсор. – Да и не спонсор он вовсе. Он же меня не содержит. Просто оплатил мне поездку во Францию, покупает цветы и подарки. По вашим суждениям, все мужчины делятся ровно на две категории, это спонсоры и альфонсы. Для меня это не так. – Ты хочешь сказать, что есть золотая середина? Есть мужчины, которые не помогают и не требуют твоей помощи? – Есть мужчины, которые просто любят, а мы просто любим их. – И ты в это веришь? – У меня сейчас именно такие отношения. Для меня важна только любовь. – А почему ты не попросишь у него квартиру в центре Москвы? – Зачем? Да мне кажется, что у него и нет таких денег. Он не настолько богат. Я с ним вовсе не из корысти, а потому, что очень сильно его люблю. Иногда даже кажется, что я без него умру. – Но ведь он же женат. – А что, разве женатого нельзя любить? – Женатого должна любить его жена. – Слова Валентины вновь задели меня за живое, наверное, потому, что тема, которую она затронула, была самой больной темой в моих отношениях с Жаном. – Получается, что ты ему отдаёшь всю себя, а он только половину. – Почему половину? – Потому что другую половину он отдаёт своей жене. Она же у него не святым духом питается. Её муж и морально, и материально заботится о том, чтобы поддерживать их семейный очаг. С тобой такого очага у него нет. Значит, ту половину, которую он тебе не даёт, он должен восполнять деньгами. А то ишь как хорошо устроился. – Да он никуда не устроился. Мы просто друг друга любим. – Ой, Томочка, да ты уже не маленькая девочка. Пора уже снять розовые очочки и вылечиться от нездорового романтизма. Да с таких, как он, деньги надо тянуть, а не шашни крутить, чтобы после того, как все закончится, с пустой задницей не остаться. – А почему это должно кончиться? – Не смеши. Уж мы-то знаем, что вечной любви не бывает. Придёт время, страсти остынут, и ему надоест мотаться в Россию. – Я могу приезжать к нему в Париж. – В моём голосе уже не было былой уверенности. – Ему не только надоест мотаться в Россию, но и оплачивать твои поездки в Париж. Настанет момент, когда ему просто станет жалко на это денег. Он взвесит все «за» и «против» и подумает о том, что российская любовница сильно бьёт по карману. Намного проще обзавестись французской. И удобнее, и дешевле. Ну, что ты так на меня смотришь? Я правду тебе говорю. С любовницами не обращаются так, как с жёнами. Если отношение к жёнам отличается завидным постоянством, то любовниц часто меняют. Ты должна быть готова к разрыву и заранее позаботиться о том, с чем ты останешься после прекращения ваших отношений. А может быть, он разведётся? – Нет, – покачала я головой. – Ты уверена? – Вполне. Он никогда не скрывал от меня своего положения, и я знала, на что иду. И вообще мне сейчас не хочется об этом говорить и рассуждать о ближайшем и далёком будущем. Мне хорошо, и я хочу пребывать в этом состоянии как можно дольше. Мне не стыдно за свои отношения и за то, что я живу одним днём. Меня сейчас всё устраивает. – Наверное, ты права. Может быть, так и надо?! Просто любить и ничего не требовать взамен. А мне всегда казалось, что если просто любить, то тогда мужик тебе на шею сядет. – Не знаю. На мою шею пока никто не садится. – Может быть, потому, что мужик французский? Может, французские мужики не любят у баб на шее сидеть? – Понятия не имею. – Я нервно посмотрела на часы и перевела взгляд на Валентину. – Я не могу вас осуждать, потому что вам действительно одни альфонсы попадались, но, может быть, вы не там мужчин ищете? – А где их нужно искать? – Не знаю, но только не в ресторане. Хотя иногда бывают и исключения из правил. Вот я нашла своего француза на курорте, хотя говорят, что курортные романы недолговечны и заканчиваются там же, где и начинаются, но есть примеры и достаточно крепких семей, которые образовались сразу после возвращения с курорта. Тут не предугадаешь. – Это верно. – Вам не лучше? – Я не умру, – обнадежила меня Валентина. – Конечно, не умрете. – Я не умру, потому что мне ещё предстоит увидеть Париж. Я не умру, пока не увижу этот город. Ох, Париж… Париж… Город моей мечты. Соседка замолчала и закрыла глаза. Я испуганно наклонилась, но, услышав чересчур громкий храп, облегчённо вздохнула и, оставив тонометр рядом с ней, вышла из спальни. Спустившись к себе, я попыталась освободиться от какого-то неприятного осадка, оставшегося у меня после разговора с изрядно выпившей Валентиной, и, достав ключ, открыла входную дверь. Войдя в квартиру, я громко вскрикнула…