В комнату неслышно вошел здоровенный орк в белой полицейской форме, неся поднос с пузатеньким белым чайником, чашкой, бокалом, внушительной вазой конфет и бутылкой вина. Дежурный осторожно поставил поднос на столик, кивнул графу, стрельнул в меня любопытным внимательным взглядом и спешно ретировался, плотно прикрыв за собой дверь. Конфеты, вино? Я уже вообще перестала что-либо понимать. Не знала, что так может быть, но занервничала еще сильнее. Свои вспотевший ладони постаралась незаметно вытереть о подол, но движение, конечно же, не укрылось от графа. – Да не нервничайте вы так, Вероника, ну что вы, право слово! – Откупорив бутылку, Вельский наигранно удивился. – Если бы я хотел отправить вас в допросную, так уже бы и оправил… Лови!!! Я даже шевельнуться не успела! Миг – и прицельно запущенная пробка от бутылки с тихим шлепком больно врезалась мне в щеку! – Да уж, – как ни в чем не бывало, пожал плечами Вельский. – В общем, милая моя барышня, арестовывать вас я не собираюсь. А знаете почему? – Почему? – держась за обидно саднящую щеку и силясь не разреветься, послушно вопросила я. – Потому что никто в здравом уме не подсунет мне подобную шпионку. Такую, которой я моментально заинтересуюсь, и, увы для вас, в сугубо профессиональном плане. Кроме того, вы совершенно не разбираетесь в элементарных вещах, что для шпионки нонсенс… А еще человек, обладающий хоть какой-то боевой подготовкой, по инерции бы попытался хотя бы увернуться… А у вас теперь красное пятно на всю щеку! Он легкомысленно пожал плечами и продолжил: – Прибавьте к вышесказанному и то, что перенос места и времени подписания договора согласовывался непосредственно главами государств, а все остальные узнали об изменении плана буквально на днях, в то время как вы, барышня, пришли в Светлогорск аж восемь дней назад… Короче говоря, только истинный параноик решит, что вы, Вероника, являетесь агентом вражеских спецслужб… И все же, все же… Вельский наконец-то налил себе вина и сразу же отпил. – Вероника, наливайте себе чаю и берите конфеты. Сказано было радушным, не терпящим возражений тоном, так что я спешно налила душистого горячего чаю, взяла из вазочки конфету и начала ее медленно разжевывать, давясь и пытаясь сдержать слезы обиды и отчаяния. А Вельский, прекрасно видя мое состояние, продолжил: – Видите ли, в чем беда: я не могу оставить вас без надзора. Не теперь, когда спустя каких-то пару дней сюда прибудет государь со свитой. Я знаю вас всего несколько часов, но уже понял, что барышня вы совершенно необычная. Вы отличаетесь от окружающих, причем отличаетесь кардинально… Это вызывает беспокойство. Другое дело, что четко сформулировать свои опасения на ваш счет в данный момент я не могу. Советник поставил бокал на стол, выпрямился и вперил в меня хмурый взгляд. – А сейчас, милая барышня, шутки в сторону. Отвечайте на мои вопросы правдиво и четко. Помните, что от вашей сговорчивости зависят ваша жизнь и дальнейшая судьба. Итак, расскажите мне, кто ваши родители? Где вы родились? Как жили до своих двадцати двух лет, чем жили, с кем жили? А последнее-то ему зачем? Впрочем, пусть. Я же изначально понимала, что он вытянет из меня все жилы… Вопросом меньше, вопросом больше, какая разница. И вообще, мне просто очень надоело бояться. Надоела вся эта неопределенность. Только решишь, что все будет хорошо, что выбралась из очередной ямы, так на́ тебе! Проблемы не заставят себя ждать и будут куда крупнее, еще более круче и изощреннее. Надоело. Просто надоело! В итоге взяла из вазочки еще пару конфет, посмаковала их, запила все это дело чаем. Вельский налил себе еще вина и меня не торопил, но был явно начеку, следил за каждым моим движением. Что, хочет правды? Да пожалуйста! Все расскажу, а уж дальше будь что будет. Либо попытаюсь сбежать, либо… От головокружительных перспектив иного, более удачного исхода и думать было страшно, во многом потому, что этот положительный исход я даже не представляла. Хм… Надеюсь, он не подсыпал в чай какой-нибудь отравы? – Ну что ж, раз хотите услышать правду, то вот она: мой папа – Воронцов Сергей Михайлович, ведущий инженер одного из предприятий Минобороны России, мама – Воронцова Елена Николаевна, домохозяйка. Родилась я в тысяча девятьсот девяносто девятом году в Волгограде, но мы там прожили всего три года, и… – Стоп! – резко вскрикнул Вельский, стукнув кулаком по столу. – Что за Волгоград? Какой еще тысяча девятьсот девяносто девятый?! Что ты несешь?! – Ну а что?! Вы же хотели правду? Так вот она! Что есть, то и говорю! На недолгое время в кабинете воцарилась тишина. Всеволод Александрович буравил меня пристальным взглядом и казался более ошеломленным, чем злым. Уж можно подумать, он где-то слышал о России! Хм… По-моему, он просто решил, что я свихнулась, и думает отправить меня в психушку. Если он предпримет какие-то шаги к моему задержанию, то схвачу бутылку, разобью ее о его голову и убегу через окно. – Так… Так, хорошо. Давайте-ка уточним еще раз, – между тем медленно проговорил Вельский. – Итак, вы утверждаете, что родились в Волгограде в тысяча девятьсот девяносто девятом году. А это по какому календарю? – По Григорианскому. Наша эра от Рождества Христова. – Так. Так, ладно. Давайте вы сейчас расскажете мне о себе, а потом поведаете подробно об этой вашей… родной стране, договорились? Хм… Он мне что, поверил? Или просто подыгрывает, потому как с сумасшедшими лучше не спорить? Ладно, посмотрим. – Хорошо, Всеволод Александрович, задавайте свои вопросы. Я подробно отвечу на все. В общем, промурыжил меня граф часа четыре. Четыре часа практически без остановки я вынуждена была чесать языком, прерываясь лишь на его краткие уточняющие вопросы. Эта пытка наверняка продолжилась бы и дольше, если бы за дверью не послышались какая-то возня и невразумительный гул голосов. До меня долетали отдельные фразы: – Немедленно!.. – Занят… – Вон!.. – Ох, быстро же он оклемался! – страдальчески выдохнул Вельский. А дальше дверь с грохотом врезалась в стену и в комнату влетел некий всклокоченный мужчина… в котором я не без труда узнала того самого пожилого господина, что этим утром беседовал с Ярославом о похищенных хрониках! Но что произошло с обликом почтенного гражданина?! Сейчас более всего господин напоминал разбойника с большой дороги! Светлый идеальный костюм его запылился, а кое-где и вовсе был порван и измазан в грязи. Шелковый нашейный платок куда-то исчез, зато теперь к образу прибавилась залихватская белая повязка, что туго перебинтовывала голову, придавая господину совсем уж чудной вид. Влетев в кабинет, мужчина замер, мечущий молнии взгляд его впился в замершего в кресле Вельского. – Ах ты… Ты!!! Ты подлец, бесы тебя пожри! Да как ты смеешь?! – Видите, Вероника Сергеевна? – скучающим тоном отозвался советник. – Вот такая у нас научная интеллигенция. А ведь это босяк был ректором столичного университета и личным наставником государя. Представляете?! Вопреки ожиданию, «босяк» не стал отбивать выпад Вельского, вместо того он наконец разглядел меня, выпрямился и твердой походкой подошел к нашей зоне отдыха. А до меня только сейчас дошло, что господин этот и есть та самая похищенная бандитами жертва! – Здравствуйте, милая барышня! – светским, откровенно странным в данной ситуации тоном проговорил господин. – Увы, но свидание с вашим кавалером придется отложить, ибо дела государственной важности не ждут. – И, слегка поклонившись, указал мне на дверь. Я уж было хотела воспользоваться уникальным предложением, но… – И давно ли вы, господин Полевский, взяли на себя труд распоряжаться в моем кабинете? – с ленцой осведомился Вельский. – Если уж быть справедливым, это не ваш кабинет, а начальника светлогорской полиции полковника Максина. А право распоряжаться в этом помещении я приобрел тогда, когда вы, граф, подставили меня под удар двух головорезов, заставив отыграть роль в этом вашем дешевом балагане! На последних словах господин перешел на шипение, но более ничем не выдал своего состояния, судя по всему, крайнего бешенства. – Ой, – опомнилась я, соскочив с кресла. – Вы присаживайтесь, а я здесь… – поймав недовольный взгляд графа, промямлила: – Рядом постою. – Большое спасибо, барышня! – Без лишних слов пожилой мужчина занял мое место. – Ну раз свою даму вы отпускать не намерены, то давайте уж при ней, Вельский. Меня вам выпроводить все равно не удастся – я остаюсь и требую объяснений! Советник вперил в незваного гостя немигающий взгляд, да только пожилому господину все эти полицейские уловки были нипочем. Он закинул ногу на ногу, положил руки на подлокотники и начал лениво отбивать какой-то незамысловатый марш. Наверное, мы вместе представляли собой прелюбопытнейшую картину: в одном кресле – раздраженный и отчего-то напряженный Всеволод Александрович, а напротив – его оппонент Полевский, всклокоченный и грязный, но при этом совершенно расслабленный, замерший в вальяжной позе хозяина жизни… Ну и я, неосознанно жмущаяся к его креслу. Судя по всему, Полевский тоже заметил некоторую… странность нашего расположения и обратился к Вельскому: – Всеволод Александрович, я понимаю, что правила хорошего тона вам неведомы, но не кажется ли вам, что вынуждать барышню стоять – это как-то уж совсем не по-мужски? – Хм… – отозвался советник. – Ну хотите, я свое рабочее кресло принесу? – Нет! – резко взвизгнула я, заставив Полевского вздрогнуть. Просто представила, как советник берет свое кресло и тащит его к нашему столику, поставив аккурат по середине, так, чтобы по правую руку от меня сидел Полевский, а по левую – Вельский. О нет! Право слово, находиться так близко от графа – это выше моих сил. Одно дело, когда между нами – мнимый барьер в виде крошечного кофейного столика, другое – когда Всеволод Александрович будет сидеть в каком-то десятке сантиметров от меня… Ну, это как подойти к открытому вольеру с хищником – немного… психологически некомфортно, одни боги знают, чего от него можно ждать. – Извините, господа, но мне и здесь вполне неплохо, – куда более спокойным тоном произнесла я и тут же попыталась сменить тему: – Пожалуйста, Всеволод Александрович, расскажите наконец подробности задержания бандитов!.. – Ну что же, так и быть, расскажу, – пожал плечами Вельский. Далее он вновь наполнил свой бокал (Полевскому вина не предложил), слегка отпил и устроился в кресле поудобнее. – Банда Вени Огурца объявилась в Славии несколько лет назад. В первое время Веня вел себя тихо, не наглел, брал мелкие полулегальные заказы и выносил сейфы местной аристократии. Особый отдел его деятельность волновала мало… ровно до того момента, пока Веня не обнаглел настолько, что начал нападать на казенные инкассаторские экипажи. Вот тогда-то мы и взялись за него всерьез. Вельский вновь пригубил вина и продолжил: – План по поимке банды был тщательно продуман и согласован. Главное здесь было провести задержание в одночасье, чтобы вся шайка Огурца разом оказалась в тюрьме. Мы внедрили в группировку своих людей, вычислили всех причастных и подкинули заказ на кражу книги из закрытого хранилища светлогорской библиотеки. Кроме того, бандиты должны были привести в указанное место еще и Петра Аркадьевича Полевского, – кивок в сторону пожилого господина, – который совсем недавно ушел в отставку с поста ректора столичного университета и отправился на юг, заняв должность главного смотрителя библиотеки… Доживать, так сказать, тихую старость. Петр Аркадьевич метнул в Вельского яростный взгляд, но промолчал. И лишь плотно сжатые губы говорили о том, чего стоило ему это молчание. – Одновременно с тем, как наши люди должны были взять самого Веню и его помощника, в Славии случилась облава, и все участники группировки были пойманы, – невинно продолжил советник. – И знаете, что самое удивительное, а, Петр Аркадьевич? Справившийся с собой Полевский лениво приподнял одну бровь. – Я весь внимание, Всеволод Александрович. – Еще до того, как к вам на помощь подоспели мои люди, спасти вас попыталась вот эта барышня. – Кивок на меня. – Она заметила, что вас похитили, и решила проследить за бандитами, чтобы потом привести к ним полицию. Петр Аркадьевич заинтересованно обернулся. – Вы намеревались спасти меня, барышня? – Дождавшись моего кивка, он сокрушенно покачал головой. – Ну что же… мне только и остается, что просить вас принять мою искреннюю благодарность. Право слово, это было очень опасно, и отваги вам не занимать! Но, дорогая, правильно ли я понимаю, что вы приходили в библиотеку? – Да. Мне нужно очень многое изучить. – Правда? Ну надо же, как интересно… Прошу обязательно заглянуть в библиотеку в ближайшие дни. Подойдете к дежурному вахтеру и спросите меня, – командным тоном продолжил Полевский. – Я бы с удовольствием, но я не… Если меня выпустят, то обязательно приду, – неуверенно промямлила я. – Что это значит? – Полевский удивленно обернулся к советнику. – У нас к Веронике Сергеевне появились кое-какие вопросы, но причин для ее дальнейшего задержания нет, – медленно произнес Вельский. – Так что, если не возражаете, я бы хотел проводить барышню домой. – Хорошо. Но я хотел бы задать вам еще пару вопросов. Обещаю, много времени это не займет.