«Да-а… Такие ворота запросто не возьмешь!» С внутренней стороны склон оказался не таким крутым, в валу прорезали широкую тропу, которая тянулась по всей его длине. На гребень вала вели широкие деревянные лестницы. За воротами виднелись многочисленные бревенчатые постройки. Ули разглядел навесы, большую конюшню, походную кузню, обнесенные крепким тыном. Но не это больше всего поразило юного горца. Сразу за защитным валом, обступив постройки, сжав их в крепких объятиях, шумели огромные деревья. Холмистая равнина в предгорьях поросла плешивым редким кустарником, а здесь, за земляным валом, правил вековечный лес, которому не было ни конца ни края. Громогласные толгувы, похваляясь недавней победой, орали что есть мочи, размахивая руками. Пленных северян окружили толпой и хохотали, тыкая в голодранцев пальцами. Выйдя из башни, сверху спустился седой толгув с длинными вислыми усами. Яркая клетчатая накидка, блестящий позолотой пояс, меч с ножнами, украшенными яркими вставками из искусно выполненных дубовых листьев, – старый воин был непрост. Ворча под нос, он приблизился, и воины расступились. Он разглядел мальчишку с девчонкой посреди соплеменников и недовольно нахмурился. Вилейка прижалась к Ултеру и шепнула: – Говорит, чужаков связать нужно… Ули набычился. Вперед вышел Толбур и коротко ответил. Старик вскинул брови и наклонил голову к плечу, недоверчиво рассматривая Ултера. – Покажи ему желудь, – подсказала Вилея. Ултер кивнул и вытащил подарок Вутца на свет. Старик подошел ближе, сощурился. Протянул открытую ладонь. Ули помедлил. Расставаться с подарком жалко, но что поделать? Наследник снял цепочку и положил амулет с серебряной шляпкой на мозолистую ладонь. Старик поглядел, сжал желудь в кулаке и наклонился. – Это подарок вождей. У кого ты украл его, мальчик? – Выцветшие глаза старика впились в лицо Ултера. Имперская речь старого толгува звучала непривычно мягко и певуче, а слова оказались жестки и суровы. Ули набычился. – Это подарок! Мне дядюшка Вутц подарил! – Кто ты? – Я… Я Ултер. Вилейка мялась рядом. – А это – Вилея. Внучка Вутца! – Ты из Пайгалы, девочка? Вилейка кивнула, пряча глаза. Старик покачал головой и огладил густые усы. – Слова твои темны, мальчик, – принял решение старик. Он распустил цепочку и покачал желудем перед глазами Ултера. – Это – дар вождей. Его не носят обычные мальчики, заплутавшие в горах. Ты ничего не хочешь сказать мне, отрок? Ултер коротко мотнул головой. – Да будет так, – кивнул старик. – Дар вождя нужно вернуть… Сегмат и рассудит, что с тобой делать. Старик вновь хлопнул в ладоши и отдал короткую команду воинам. Шумно гомоня, легкоходы двинулись к постройке с распахнутыми настежь дверьми. Толбур махнул рукой на прощанье, а к старику подбежали местные стражники. Из-под навеса вывели телегу с впряженной лошадью, а за ней еще одну. Пленных покидали в переднюю телегу, а в другую усадили Ултера с Вилеей. Вокруг гарцевали всадники с короткими копьями в руках, щитами на спинах и длинными мечами на боку. – А Сегмат – это кто?.. – шепнул Ули. Вилея посмотрела, как старик передает серебряный желудь одному из всадников. – Это самый старший толгув в этих землях. Телега дернулась, лошадь махнула хвостом, и они тронулись. Ули с тоской посмотрел на видневшиеся над земляным валом горы. Головы врагов, насаженные на пики, тоже рассматривали горы и скалились мертвыми улыбками. «Эх, так и не довелось пересидеть в пещерке, дождаться, пока дорча с алайнами расколошматят проклятых северян!» Телега въехала под свод мрачных дубов, шелестящих сухими листьями. Очертания гор скрыл лесной полог. Толстые корни то и дело выползали на дорогу, словно ненасытные шеши, будто хотели разорвать ее по кусочкам и утащить в лесную чащу. Телега тяжело переваливалась, встряхивая седоков. Потемнело, запахло прелой листвой. На душе Ултера стало пасмурно. «И как мне с Вилейкой выбираться из этих бескрайних лесов?» Гимтар и Столхед не отходили друг от друга, не таились и не скрывались. Ласковая Рыча, свирепая к врагам, только фыркала вслед торопливым шепоткам взбудораженных алайнов. Но беда-Йотль любит подстерегать счастливых, забывших обо всем на свете. Сжимая острый нож, ждет, когда они пройдут мимо нее… Первым удар нанес одноухий Клуст, подкараулив Гимтара в полумраке перехода. – Не забывайся, танас! – прошипел алайнский Хранитель. – Согласно древнему уговору, Столхед может пойти только за дана Дорчариан. Неужели ты, танас, стал даном? Одноухий наглец крепко сжал посох. Сухие костяшки побелели, лоб пробороздила глубокая морщина. Тонкие губы кривились. – Нечего разводить блуд, танас! Незачем смущать алайнов! Близится Круг Хранителей. Чую, хочешь услышать от Хранителей верные слова?! – Клуст бил точно, в самую сердцевину. Даром что много лет не держал в руках оружия, как и заповедано Хранителям. Гимтар смирил ярость. – Верные слова на Круге Хранителей? Так, Клуст. – Тогда незачем испытывать закон гор, танас. Дева Алайны не для тебя, дорча. Отступись! Танас дернул подбородком, оттер Клуста плечом и прошел дальше. Столхед он не сказал ни слова и только брал ее ночью снова и снова, пока хватало сил. Зарывался в ее волосах, пил и пил ее запах и все никак не мог наполниться. Словно предчувствовал близкую разлуку. Утром прискакал легкоход из разъезда Охранной тропы. Из тех, кто встретил Тарха на границе. Бык остался с рабами на заставе у Ветряного моста. Воин поведал: война. Тупоголовые дикари вдруг научились воевать, разом атаковали многие посты на тропе. «Плохо!» – сказал вдруг гонец на чистом дорча и сплюнул себе под ноги. Гимтар вспомнил своего неудачливого убийцу, которому помешал дурачок Ойкон, пусть будет легок его путь. Танас понял – Империя дотянула свои лапы и сюда. «Империя нападает на долину и отбивает соль. Северяне треплют алайнов у нас на загривке. Хитро…» Столхед вскинулась, отдавая распоряжения, поднимая войско. Гимтар махнул своим: дорча и алайны выйдут вместе. И Гимтар со Столхед – тоже выйдут вместе, как и решили. А Хранители… С Хранителями будет свой бой. Но злая Йотль нанесла еще не все удары. Смотрела, как барахтаются жалкие людишки. Следом пришли пайгалы. И чернобурочники, и головорезы Тарха. Постаревший Вутц дергал сопливым носом, прятал слезливые глаза. За его спиной маячил бугай Морх, мрачный как грозовая туча. Позади стаскивали с коней тяжелораненых. В переломанном, изуродованном воине танас с трудом признал гуляку Гафра. А вот сорванца Ули среди них не было. Вутц прошел через весь двор к стоящему на крыльце Гимтару. Рядом, за левым плечом, возвышалась Дева Алайны. Предбоевая суета на миг улеглась. Все разглядывали появившихся путников. Вутц рухнул перед крыльцом на колени, не с первого раза вытащил трясущейся рукой нож с пояса. Протянул. – Режь, – прохрипел старый шут. – Не сберег я парня, танас. Моя вина. Режь. Гимтар почувствовал, как позади всем телом вздрогнула Столхед. «Наш внук…» «Мой внук, моя кровь». Зашипела, выгибая спину, Рыча. Танас вдруг стал удивительно спокоен. Словно в предрассветной тиши он остановился в чистом поле. И только острая игла покалывала в груди, словно проверяя, где сердце. Где оно? Укол – здесь?.. Укол – здесь?.. Не вздохнуть. Гимтар потер грудь. «Ох уж эти пайгалы. Из всего представление устроят». – Не здесь, Вутц. Идем в дом. Столхед сжала его плечо, и Гимтар накрыл ладонь любимой своей ладонью. В толпе разглядел перекосившееся от ненависти лицо Клуста. – Я должна… с войском… сейчас, – одними губами прошептала Дева Алайны. – Время важно… Гимтар кивнул, на миг окунувшись в зелень ее глаз. «Сохрани себя». «И ты». – Войско Дорчариан! Повинуйтесь Столхед Воительнице. Она поведет вас. Воины-дорча склонили головы. Идти в бой за прославленной матерью дана они почли за честь. Словно в издевку, стоило пыли улечься от вышедшего в поход войска, беда-Йотль нанесла еще один удар. Чтоб уж наверняка. Вдали показались всадники и вереница возов. Гимтар окинул взглядом выбирающихся из повозок старцев, наскоро пересчитал. Пять крепких стариков, Хранителей горских законов. Прибыли все: дворча, дремны, гверхи, квельги и терскелы. Алайн Клуст кривил рожу где-то рядом. Место дорча, Хродвига, покамест пустовало. «Законникам еще искать замену. И главу Круга Хранителей промеж себя выбирать… Может, и погрызутся хорошенько. А после и мои дела легче пойдут…» Гимтар развернулся, дабы скрыться в общинном доме, когда вдруг увидел его. Слишком, слишком много событий. Как он мог забыть! Гимтар твердым шагом пересек двор и встал напротив статного воина. Голубоглазый, загорелый. Умные глаза, взгляд прямой, не отводит… Похож? Или нет? Байстрючий сын… Воин слегка поклонился. – Хоар? – проскрипел Гимтар. Тот кивнул. – Взять этого человека! – приказал Гимтар. Головорезы Тарха растерянно переглянулись. Чернобурочники сбились вокруг невозмутимого воина, положив ладони на рукояти мечей. Из толпы вышел Второй и прошел через весь двор. Миновал Гимтара и встал за спиной Хоара. Чернобородый также взялся за оружие. «Проклятье!» – Я велел взять! В железо его! – рявкнул потемневший от гнева танас, и Межх первым сделал шаг. За ним нехотя потянулись остальные головорезы. Показались и вооруженные алайны. Хоар отдал короткий приказ на незнакомом наречии. Чернобурочники нахмурились. Хоар надавил голосом, и те со стуком вогнали мечи в ножны. Хранители, перешептываясь, наблюдали за происходящим. Хоар вышел вперед и протянул перед собой сведенные руки. Его подхватили подскочившие алайны и увели. Гимтар приметил еще одно незнакомое лицо. Он поманил незнакомца и шепотом спросил: – Арратой?