«Медленно! Как же медленно…» – Олтер весь извелся в ожидании, сидя в повозке и разглядывая придорожный кустарник. Вдруг на дорогу впереди выбежал мальчишка, размахивая руками. Олтер признал белоголового Арата. Из кустов выглядывали и остальные гвардейцы, с обалделым видом крутя головами. Некоторые сжимали в руках короткие самострелы слуг Безносого. Хвала Паготу, без вложенных стрел… «Совсем одичали, дети подземелья… А теперь хоть смогут на прогулку выходить…» Буддал тотчас удалился командовать загрузкой оружия и разгрузкой пустых бочек. В закрытую от посторонних глаз повозку кое-как влезли Тумма с Наумом и Наулом. – Может, и мне с тобой? – спросил подошедший Йолташ, поглядывая на мелюзгу, катающую пустые бочки. Часть мальчишек исправно осматривала окрестности, тыча во все стороны пустыми самострелами. «Медленно… Как медленно…» – Олтер не мог найти себе места, чувствуя, как утекают мгновения, как Бареана с каждым ударом сердца увозят все дальше и дальше. – Нет, Йолташ, – мотнул головой наследник. – Сделаем как уговорились. Все яйца в одну корзину класть не стоит. Раз уж Остах решил растить нам в подмогу будущую гвардию, так и продолжим. Кто знает, как повернется… Здорово, что ты решился-таки вручить парням самострелы. Здесь, в лесочке, можно и стрельбище обустроить. Подошел запыхавшийся Барат. Погрузочно-загрузочные работы подходили к концу. – Через седмицу Буддал вернется, бочки с маслом для него приготовь. – Телеги медленно набирали ход, а Олтер на ходу отдавал последние указания. – Я слово дал! С маслом осторожно! Не спалите казарму! Молчун Йолташ коротко кивнул. Прощаясь, Олтер стиснул предплечье верного товарища. – Что не так пойдет – иди к купцу. И Пелепа не потеряй. Буддал поможет! – крикнул Оли на бегу, запрыгивая в последнюю телегу. Мальчишки-гвардейцы высыпали на пустынный тракт, окружив Йолташа, глядя вслед уходящему каравану. Неторопливый, тяжелый, медленный, чудовищно неспешный ход телег сводил Оли с ума. Такая чудесная гладкая дорога под колесами! Сесть бы на коня и мчаться вперед! Мимо стремительно проносились мелкие птахи, и Олтер с завистью провожал глазами проворных летунов. «Эдак мы месяц до Арраина добираться будем. Борьку уж и на корабль закинут, и до островов домчат, и башку парню снесут», – терзал себя Олтер. Близился вечер, и впереди показались огоньки просторного постоялого двора. Обрадованная редким в эту пору постояльцам дворня распахивала ворота, а хозяин суетился на крыльце, покрикивая на слуг. Олтер посмотрел на распрягаемых мулов и коней и вздохнул. Будь его воля, он продолжил бы путь и в ночи, но тягловым животным требовался отдых. Да и людям тоже… – Эй, хозяин! – загрохотал Буддал. – Ты уж нас голодными не оставь… Верный взятой на себя роли ученика-помощника, Олтер поплелся следом за громогласным купцом. Как и всегда, Буддал много смеялся, подтрунивал над возницами, тряс за плечи малость очумевшего хозяина, хлопая по спине. На столе расставили разносолы и притащили наспех зажаренную курицу. Олтер вяло ковырялся в тарелке, а Буддал усадил рядом хозяина и выпытывал новости о торговцах, которые останавливались на постой. Неста интересовало все: когда прошел последний купец, какой товар везли, сколько телег. Хозяин бойко отвечал, поглядывая на щедро разливаемое вино. – А после вонючек-рыбаков и не было никого, – закончил повествование хозяин, с огорчением заглядывая в опустевшую кружку. – Понятно, – шумно выдохнул Буддал, отодвигая блюдо с горкой обглоданных куриных костей. – Хотя… – протянул хозяин, покачивая чашей и хитро поглядывая на купца. – Ох и прохиндей ты! – рассмеялся торговец, плеснув собеседнику. – Твое ж вино. Полные подвалы небось – пей, хоть залейся! – То гостям, – не согласился хозяин, сунув нос в кружку. Изрядно хлебнув, он продолжил: – Проезжали до вас. Не твои, не торговцы. И не останавливались, так… припасов кое-каких взяли. Болары! Олтер вскинулся и едва не скинул тарелку, поймав посудину на краю стола. – Откуда знаешь, что болары? – поинтересовался Буддал, пнув Олтера под столом. – Слышал! Дианадох-дианадох… Тьфу ты, – сплюнул хозяин, передразнивая чужой говор. – Чтоб он сдох… Слышал. Точно говорю, болары! – Много их? – Кто знает? Говорю ж, проскакали… Один только, старикан, оторвался, к нам заехал. Хлеба взял, сыра и дернул дальше, своих догонять… – Давно были? – Нет, с утра! – махнул рукой хозяин и спросил: – А зачем они тебе? – Они? Мне? – удивился купец и пожал плечами. – Вроде и незачем. Но люблю, знаешь ли, знать все: что вокруг творится, с кем поговорить можно. Я ж за рыбой еду – вдруг болары чем подсобят. Пока в пути – многое узнать можно, со многими поговорить. Вот с тобой, – Буддал придвинул опустевшую кружку собутыльника и наполнил, – поговорил, душу отвел и узнал столько всего… «И я узнал! И я узнал! – подпрыгивал от нетерпения Олтер. – Бареана здесь утром провозили! Нужно не лясы точить, а в погоню мчаться!» Помягчевший хозяин заплетающимся языком продолжил разговор, и мальчик улизнул. Не находя места, Олтер промчался по двору, заглянул в хозяйскую конюшню. Разыскал Барата, Тумму, перекинулся парой слов. Встретился с Наулой и Наумом, поболтал о том о сем, дожидаясь, когда купец отправится в гостевые покои. Едва появился Буддал, Олтер повис на нем, умоляя купца выкупить трех лошадей. По привычке купец хотел рассмеяться, но посмотрел на упрямо сжатые губы, на хмурый непреклонный взгляд… и вздохнул. – Не куплю, так ты, пожалуй, сведешь у хозяина коней. Срама не оберусь, – проворчал купец, вытаскивая мошну и разворачиваясь. – Неужто в ночь поскачете? С Туммой, с Баратом? Насупленный Олтер кивнул. – Ох и тяжело с тобой дела вести, наследник! Пагот свидетель – с Остахом проще! Ты уж, сделай милость, не сгинь по пути! А то Остах и за караван не заплатит, и голову мне свернет! – Не свернет, – не принял легкого тона Олтер. – Я буду ждать тебя в Арраине. Вместе с дядькой. Эта ночная погоня надолго запомнится Оли. Луна посеребрила мощенный плитами тракт, высвечивая путь. Крепкие лошадки бежали средней рысью, иногда переходя на шаг. Тогда Тумма спрыгивал со своего скакуна и несся рядом, а иногда менялся лошадью с наследником: они боялись, что под весом великана коняга быстро уморится. Сдвоенные цоканья копыт по камням и тряска укачали Олтера. В легкой дремоте он плыл над дорогой, шепча заклинание: «Успеем… успеем. Обязательно успеем». Внезапно вокруг что-то неуловимо изменилось, способности дваждырожденного затрубили об опасности, но умаявшийся наследник, как снулая рыба, не мог выбраться из липкого полусна. «Успеем… успеем. Обязательно успеем». Тумма на скаку спрыгнул с седла, громко вскрикивая и выхватывая тесаки. Барат остановил лошадь, прихватывая поводья из ослабевших рук наследника. Мало что соображающий Оли захлопал сонными глазами. Впереди на дороге показались фигуры. Однако напруженный великан стоял напротив густого кустарника, вглядываясь в темень. – Тумма? – крикнул Олтер. – Что… – Тумма? – раздался сердитый голос. – Наследник Олтер? – Сожри меня Безносый! Едрить вас через тын и крыльцо, бакланы глуподырые! – прозвучал еще один знакомый стариковский бас. Кусты затряслись, и на дороге показались Грубый Деан с Греном. Фигуры в отдалении приблизились, и старые болары окружили всадников. – Мы к «Четырем палкам» ушли, как закрутилась карусель. Остах перед отъездом наказал там прятаться, если что… – Путников усадили у неприметного костерка под мохнатым пологом старой ели, налив горячего настоя. – Старик-библиотекарь вовремя подмог… – Разве не Фиддал? – удивился Олтер. – Либурх же Федю послал? Грубый Деан покачал головой, и Оли нахмурился. – Оттуда воровскими тропами на восход от города утекли. Потом уж кружить пришлось, на Полуденный тракт выбираться. Остановились передохнуть да лошадок обиходить. Тут вы. Издалека слыхать… – коротко поведал Грен события последних дней. Обменявшись новостями, решили догонять врагов вместе. По-другому и быть не могло. Спутники немного полежали в полудреме на расстеленных попонах, кутаясь в плащи, и с первыми лучами солнца вышли на тракт. Погоня продолжалась. Ехали молча. Болары сосредоточены, глаза смотрят только вперед. Поутру еще старались беречь коней, Тумма по-прежнему менялся скакуном с мальчиком. Но потом дваждырожденный почувствовал в воздухе запах соли, а затем и все остальные ощутили дуновение моря. Лица у боларов отвердели, солнце вставало все выше – и несчастных лошадок пустили галопом. Мимо проносились возделанные поля, деревушки. И наконец за очередным поворотом мелькнула бесконечностью морская гладь. Арраин оказался раскинувшимся на берегу бухты городишком, не огороженным стеной. Еще издали Олтер заприметил забитую лодчонками и кораблями большую бухту. В глазах зарябило от частокола мачт. Втиснувшись в главную улицу городка, отряд отправился по ней, взбираясь на холм. Хмурые жители убирались из-под копыт коней, недовольно зыркая на резвых всадников. Они очутились на вершине, и внизу предстал во всей красе огромный арраинский порт. Длинные причалы уходили в бухту, широченная каменная пристань окружена здоровенными дощатыми складами-сараями. В воздухе – стойкий запах гниющих водорослей и чаячий ор. – Боларский бвоч паруса готовит. Отчаливать собирается, – раздался напряженный голос Грена, приложившего козырьком ладонь ко лбу. – Вперед! – рыкнул Грубый Деан, и отряд покатился под гору. Портовую стражу едва не стоптали. В последний миг охранники поняли, что неистовые всадники и не думают останавливаться, и с криками бросились прочь. Цоканье копыт о камень сменилось гулом ударов о дерево досок. Отряд выметнулся на широкий причал. Впереди, лавируя меж стоящих кораблей, в море на веслах уходил пузатый бвоч. – Сожри меня Безносый… – в бессильной ярости прорычал Грубый Деан. – Упустили! – Слишком вы шустрые, ребятки. У нас городок тихий… – внезапно раздалось позади. Спутники обернулись. Пристань позади оказалась запружена вооруженными людьми. Быстро же местные подоспели! – Потеряли кого? – спросил тот же голос, и Олтер вскинулся. Глава 8 Остах нагнулся, подбирая плоский окатыш. Подбросил камешек на ладони и глянул на холодные воды залива. Сильный ветер утих, прекратив трепать пенные волны, и морская гладь успокоилась. Вот только стоять на берегу все равно зябко. Остах плотнее запахнул бурку и обернулся: продрогшие горе-охранники жались у стены склада, негромко переговариваясь. Он швырнул камень, и тот послушно заскакал по мелкой ряби. Сколько раз Остах пробирался по ночной бухте, боясь плеснуть веслом! Сколько дней и ночей провел в местных кабаках! Веселое времечко… Такое не забывается. Вот и Арраин не забыл его, хлебосольно встретив вернувшегося Рыбака, словно и не приключилось между ними десятилетий разлуки. Остах вдохнул полной грудью соленый родной воздух. Хорошо! Горы – это славно: хрустальные ручьи, голубой свод над головой и заснеженные громады. Но лучше гор может быть только море, которое ждало столько лет. Прослышав о прибывшем новом ночном хозяине, из щелей повылазили недобитые «добрые». Самые ушлые, самые цепкие и хваткие, которые вовремя залегли на дно. Те, которые выжили в недавней резне. Остах хмыкнул. Не зря, не зря он так рвался к морю – как чувствовал… Нашлась даже пара знакомцев по прежним делам. Местные заводилы мигом признали в Рыбаке своего и приняли его власть. Вокруг уроженца портового Арраина сбился костяк преданных людей. Теперь будет с кем возвращаться в Атриан, есть кому прижать к ногтю столичную шушеру. И толковых людей для потайного каравана Остах уже отобрал… Зерно раздобыто, можно и отправлять. Оставалось дело за малым – найти проводника. – Слышь, Рыбак, – раздалось покашливание за спиной. – Что, Змарик? – не оборачиваясь, спросил Остах. – Что нового? Горластый старик-пьяница с бугристым плешивым черепом, который громче всех горланил во дворе у «Четырех палок», оказался расторопным помощником. После того как башку Любимчика насадили на кол, старичок проспался, похмелился половиной кувшина дрянного вина. Вторую половину вылил наземь, отдав долю богам. И пошел наниматься к новому ночному хозяину. Остах принял ловкого старикана: тот помнил прежние времена, не хулил Хриплого, когда тот лишился власти. В общем, вел себя правильно. А к хмельному Змарик обещался не прикасаться целый год, до следующих Паготовых празднеств.