– Что с ним будет? – негромко спросил Кирклин. Он сидел прямо на земле, поджав ноги. Разводы грязи покрывали яркую ткань кафтана, и теперь воин походил скорее на оборванца или пьяницу, заночевавшего в луже у трактира. – Не знаю. – Я и сам перемазался с головы до ног. – Нужно замотать раны чистой тряпкой и ждать, когда он придет в себя… – Он… станет таким же? – Воин кивком указал на останки темной твари. – Не знаю, – вновь повторил я. Дверь скрипнула, и с крыльца, причитая и охая, спустилась супруга Губы, которую тот наконец соизволил выпустить из дома. Женщина подхватила крепкими руками полы длинного платья и обошла весь двор, осматривая последствия скоротечного боя. Остановившись рядом со смердящей тушей, она брезгливо сморщила нос, а после возмущенно тряхнула завязками кружевного чепчика, заприметив, что раненый лежит прямо на сырой земле. Через мгновение деревянные башмачки уже стучали по ступенькам – хозяйка бросилась в дом, откуда вскоре вернулась с отрезом серой ткани. Аккуратно перевязав израненную руку, она попросила Кирклина отнести юношу внутрь, что тот сразу же и выполнил, легко подхватив товарища на руки. Молодого беллатора разместили на том же топчане, где еще совсем недавно в беспамятстве валялся я сам. Так как моя помощь более не требовалась, я решил заняться снаряжением. Сначала следовало поймать Тоненькую, которую, как, впрочем, и собственную лошадь, Кирклин оставил без пригляда. Скинув кольчугу (броня нуждалась в чистке), я прошел мимо приземистой бани, за которой слышалось веселое ржание. Пальцы скользили по гладким бревнам, иногда цепляя торчащую тут и там паклю. Тоненькая обнаружилась неподалеку – в полусотне шагов, в крохотной низине, где она вдумчиво ощипывала сочную зеленую траву. Лошадь беллатора, к слову, так и осталась на том самом холмике, с которого ее хозяин наблюдал за нашим поединком с темной тварью. – Попалась! – Я ухватил поводья. Тоненькая, слишком увлеченная трапезой, не заметила моего приближения. Чистый воздух щекотал ноздри ароматом теплой земли и полевых цветов. Прямо передо мной расстилалось огромное пастбище, и кое-где вдалеке, между невысоких холмов, бродили овечки. Замечательный пейзаж. Даже не верилось, что недавно совсем неподалеку отсюда прошла целая армия мертвяков… Возвратившись, я привязал лошадь под навесом, чтобы животина зазря не мучилась под палящим солнцем, а сам занялся чисткой кольчуги. Опыта у меня не было, поэтому получалось не очень, но благо на выручку пришел брат Губы. – Давайте помогу, господин интерфектор! – произнес он с легкой хитринкой. Отказывать я не стал и протянул длиннополую рубаху, сплетенную из тонких плоских колечек, своему добровольному помощнику. Глаза парня заблестели – похоже, такая работа совершенно не тяготила его. Прав Губа – не зря он таскается к Ван-Прагам, ох не зря! – Спит, – громко сказал Кирклин, заслонив солнце головой. – Но дышит ровно и, кажется, уже не такой бледный. Я ползал на карачках между кустами, вглядываясь в переплетение тонких веток. Нужно было найти болт, столь неаккуратно пущенный мной мимо цели. Пока поиски не принесли результата, и продолжить их дальше, скорее всего, не получится – мужчина нависал надо мной, ожидая ответа. – Хорошо, – произнес я, со вздохом поднимаясь на ноги. – Когда придет в себя, пусть пьет побольше. Тетушка Ясуи всегда обильно поила меня в детстве, если одолевала болезнь. Она говорила, что хворь незаметно уходит с водой из тела. Думаю, сейчас это не будет лишним. – Что еще можно сделать? – Кирклин мял в руках шапку – ту самую, что хотела прикинуться шлемом. И без того невзрачные перья, украшавшие ее, обломились и теперь угрожали небу острыми кончиками. – Я не лекарь… – Мне действительно больше нечем было помочь. Однако кое-что сказать все-таки стоило. – Необходимо следить за ним, чтобы заметить… изменения. Воин нахмурился. – Ты думаешь, он превратится? – Нет, однако рисковать нельзя. В полушаге от меня над невысокой травой будто бы вился легкий дымок – не знаю, как я раньше его не заметил. Плохонький арбалетный болт – без оперения, зато с наконечником из черного серебра – разумеется, оказался именно там. – Я понимаю. – Воин на миг замолчал. – Но как понять, что начались изменения? И что тогда делать? Точного ответа на первый вопрос у меня не было, ведь я не настоящий интерфектор. Однако за последние дни твари, измененные проклятием, не раз оказывались на моем пути. – Появление неприятного запаха, выделение слизи. – Припомнив, как брат Губы кричал вчера из-за двери, я добавил: – Изменение голоса и поведения… Подожди сутки, и, если ничего не произойдет, значит, все обошлось. – А если произойдет? – Мужчина отбросил шапку в сторону и потер кулаком шрамы на щеке. Вместо ответа я протянул ему только что найденный болт. Его наконечник стоил дорого, но оставлять людей без возможности защититься было неправильно. – Господин Мунро щедро награждает тех, кто приносит черное серебро, – мрачно произнес Кирклин, крепко сжав древко в ладони. – Но я верну тебе его. Обещаю. – Парнишка… он твой сын? – не выдержав, спросил я. Нехорошо взваливать на отца такой груз, и мне самому стоило бы задержаться здесь еще на день. Но я должен был спешить, чтобы помочь друзьям. – Нет, – ответил Кирклин. – Но согласно порядку мне требуется оберегать его… Он вновь потер шрамы. Глаза мужчины на короткий миг подернулись пеленой воспоминаний, но это продолжалось совсем недолго. – Надеюсь, черное серебро тебе не пригодится, – негромко произнес я. – Я тоже, – кивнул Кирклин. Говорить вроде бы больше было не о чем, но воин пристально глядел на меня, будто ожидая чего-то. Ветерок трепал волосы, а со двора доносились звуки ругани – похоже, Губа отчитывал брата. Тот уже наверняка закончил с кольчугой, и значит, я мог отправляться в путь. Осталось только навьючить Тоненькую, которая получила-таки свою порцию овса, да попрощаться с хозяевами. – Ты собираешься ехать к господину Мунро? – Кирклин наконец прервал затянувшееся молчание. – Возможно. Вчера, строя планы, я собирался поступить именно так – победить темную тварь и отправиться к беллатору в сопровождении его людей. Но после не самой приветливой встречи эта идея уже не казалась мне столь привлекательной. – Мой господин сейчас не очень расположен к интерфекторам. – Почему? – Он считает, что в происходящем… – Кирклин не сумел подобрать нужное слово и просто покрутил рукой в воздухе. – Виноваты твои братья. – Чушь. – Я прищурился. – Мертвяков подняли темные твари с севера, а не интерфекторы. – Господин Мунро говорит, что вы бросили всех нас, не выполнив свой долг. И он говорит настолько убедительно, что многие верят. – И ты? Кирклин молчал. – Это ложь. – Я старался отвечать спокойно, чтобы слова не выглядели как оправдания. – Позавчера мы задержали интерфектора, который приехал просить помощи. – Воин будто не услышал меня. – Господин Мунро сказал, что этот старик связался с порождением зла. – Ха, – усмехнулся я. – Откуда же он узнал? Мужчина вновь проигнорировал мой вопрос. – Значит, ты считаешь, что мне не стоит сейчас ехать к твоему господину? Рядом с ухом прозвенела крыльями крупная стрекоза. – Сначала, когда ты только появился, я сам собирался доставить тебя к нему. Но теперь мне нужно следить за… воспитанником. Поэтому просто повторю: мой господин сейчас не очень расположен к интерфекторам. Отчего-то Кирклин не хотел говорить напрямую, но лишь законченный болван не понял бы, что соваться к беллатору Мунро – не самая удачная мысль. – Что станет с тем стариком-интерфектором? – Не знаю. Мой господин уверен в его связи с тьмой. Однако я расскажу ему обо всем, что сегодня увидел. И привезу тело той твари, которую ты убил. Обещаю. Я кивнул в знак благодарности – надеюсь, это хоть как-то сыграет в нашу пользу и повлияет на предубеждения господина Мунро. От необъятного простора, как и от непонятных перспектив, голова шла кругом. Сердце хотело наплевать на все предостережения и мчать на выручку друзьям. Разум предлагал плюнуть на все и жить у Губы, забыв о мертвяках и Карле Рокитанском. И только совесть глядела с укоризной, тихонечко стоя в стороне. Я тряхнул головой. Казалось, разговор окончен и можно уходить – Тоненькая, наверное, уже притомилась от ожидания. Однако скрыться во дворе помешали новые слова Кирклина, нагнавшие меня в узком проходе между сараями. Слова и шелест меча, извлекаемого из ножен. – Я взял у тебя кровь. Не с бою, – сказал он. Обернувшись, я увидел, что воин держит оружие за клинок. – О чем ты? – Шея. Кончики пальцев тронули небольшую рану, или даже скорее царапину, оставленную мечом беллатора. А я уже успел позабыть о ней. – Порядок требует вернуть долг, – сообщил Кирклин.