Пригнувшись, интерфектор первым пролез в дом через узкий проход и через мгновение сделал знак следовать за ним. Внутри оказалось темновато из-за закрытых ставней, но разглядеть окружающую обстановку было возможно. Узкий коридор разбегался в обе стороны от черного хода – справа он заканчивался лестницей на второй этаж, а слева – спуском в подвал. Наверное, именно там и стоило искать провизию, но сначала требовалось разделаться с нечистью. Напротив – торговый зал, где и должен находиться тот мертвяк, которого мы слышали. Я отставал от интерфектора на несколько шагов и прикрывал его спину, однако никакой опасности пока не видел. Лавка не впечатляла размерами, и ее хозяина мы не заметили сразу, потому как тот и сам был мал – крошечный толстячок не доставал макушкой даже мне до груди. Он так и замер у выхода на улицу, слегка постукивая по дереву лбом и не замечая нас. Наконец услышав скрип половицы под ногой господина Глена, лавочник обернулся. Выглядел мертвяк плохо – вся одежда, как и спутанные седые волосы, в крови, а лицо сплошь в лохмотьях свисающей кожи. Интерфектор быстро шагнул навстречу порождению зла и встретил его коротким ударом топора. Лавочник был самым обычным мертвяком, а потому уклониться не сумел и с грохотом рухнул на пол. – Должен быть кто-то еще! – процедил сквозь зубы господин Глен. Мужчина явно оставался в напряжении. – Так он вроде бирюком жил. – Я указал на лавочника. – Не было у него никого… – Думаешь, он сам себе дверь черного хода выломал? – Интерфектор ступал очень осторожно, стараясь не задеть горы разнообразного товара, из которого хозяин, по всей видимости, хотел сделать что-то наподобие баррикады. Ответить я не успел – по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, заскрежетали когти. Собака! Вот кто вломился в дом через черный ход, и вот почему у лавочника было такое лицо – его основательно погрызло животное. Стук когтей все приближался – совсем скоро зверь должен был показаться на глаза, но прежде зрения сработал нюх. Удушливая сладковатая вонь в один миг заполнила зал, и в проходе появилось оно! Когда-то существо определенно относилось к собачьему племени, но теперь об этом напоминали только сохранившиеся кое-где клочки рыжеватой шерсти и стоявшие торчком уши. Сейчас тварь больше походила на паука с хвостом и четырьмя длинными ножками, вывернутыми в суставах. Шкура, превратившаяся в панцирь, сочилась густой полупрозрачной слизью, оставлявшей белесые разводы. Готов поспорить, запах источала именно она. Чудовище двигалось удивительно плавно, словно покачиваясь на невидимых волнах и постоянно поворачиваясь всем телом – голова практически вросла в туловище, что мешало нормально осматриваться по сторонам. Но, похоже, тварь больше полагалась на слух, а не на зрение, потому что стоило только шагнуть назад, чтобы встать рядом с интерфектором, как существо сразу же развернулось и, оттолкнувшись всеми лапами, прыгнуло на меня. Я не ожидал от врага такой резвости и ни за что не успел бы уклониться, но выручил интерфектор – оттолкнув меня, он ударил чудовище топориком. Глухой звук, будто стукнули по пустой бочке, и тварь отлетела к стене, но не погибла – лезвие не смогло пробить твердую шкуру. – Клинок! – Господин Глен требовательно протянул ладонь, в которую я сразу же вложил рукоять кинжала. Оставшись без оружия, я шмыгнул за спину интерфектора и схватил с прилавка большое железное блюдо – какая-никакая защита. Чудовище несколько мгновений валялось на спине, перебирая лапами в воздухе, но потом, оттолкнувшись от стены, смогло перевернуться. Покачавшись короткий миг из стороны в сторону, тварь вновь бросилась в атаку, правда, на этот раз на интерфектора. Мужчина уклоняться не стал – ведь прямо за ним стоял я – и ткнул существо клинком. Безрезультатно – кинжал только скользнул по шкуре, оставив глубокую царапину. С громким звоном длинные когти встретились с кольчугой, но пробить ее не смогли, и чудовище отскочило назад, снова перевернувшись на спину. На этот раз, правда, ему удалось подняться на ноги гораздо быстрее. – Отходим! – Господин Глен медленно, шаг за шагом, отступал. – В коридор. Там тесно. Мужчина говорил отрывисто, не выпуская из поля зрения шуструю тварь, которая почему-то не спешила атаковать. В узком пространстве чудовище будет чувствовать себя не так вольготно, но и мы лишимся хоть какого-то маневра. – Давайте обманем? – Я не знал, как правильно сформулировать возникшую идею. – Она прыгнет, вы увернетесь, а она ударится… Я сбился, не в силах коротко передать свою мысль, но господин Глен, одним глазом глянув на блюдо, прикрывавшее меня, словно щит, все понял. Тварь наконец решилась на новую атаку, однако интерфектор вовремя ее заметил и, уклонившись в последний миг, ушел в сторону. Гулкий звон заложил уши, и на металле образовалась большая вмятина, но я смог устоять на ногах и даже не уронил свою защиту. Отброшенное столкновением, существо уже не смогло броситься в бой – интерфектор не терял времени и сразу стал рубить незащищенное брюхо топором. Несколько резких – на выдохе – ударов, и тварь прекратила шевелиться. – Что это, господин Глен? – Окончательно умершее чудовище завоняло еще сильнее, и я вынужденно зажал нос. – Собака, Норвуд, – спокойно ответил мужчина. – Измененная тьмой собака. За время блужданий по городу мы всего несколько раз натыкались на животных, которые превратились в порождения зла, но они представляли не бо́льшую опасность, чем обычные мертвяки. А может, даже были чуть менее страшны, потому что двигались далеко не так резво, как при жизни. – И почему с ней это произошло? – Я не стоял столбом, а использовал время и осматривал имевшиеся в лавке товары. Большая корзина, несколько мешков и медный котелок наверняка могут пригодиться в пути. – Я не знаю. – Господин Глен присел рядом с мертвой тварью. – Но стоило бы это выяснить. Глядеть на жуткое вонючее чудовище мне совершенно не хотелось, поэтому я не стал присоединяться к интерфектору и продолжил собирать припасы – огниво, еще один фонарь, соль и крупа. Никакой другой провизии на прилавках не было, но, скорее всего, ее стоило поискать в подвале. Правда, спускаться туда в одиночку я побаивался. – Она начала изменяться еще при жизни, – задумчиво произнес господин Глен, непонятно как определивший это в ходе осмотра. – Очень странно. Однако время поджимало, поэтому мы оставили тварь в покое и спустились в подвал, где никаких опасностей, к счастью, не встретилось. Только ледник с продуктами да копчености, свисающие с потолка. Набрав столько продовольствия, что двигаться получалось с трудом, мы покинули лавку так же, как пришли, – через черный ход. Кое-как протиснувшись через наполовину разбитую дверь, я прижал добычу к себе и хотел было пойти вслед за интерфектором, но взгляд почему-то зацепился за собачью будку. Ничего необычного в ней, в общем-то, не было – простая, деревянная, сейчас поломанная. Рядом валялся обрывок хорошей веревки, служившей когда-то привязью для собаки. Опустив вещи на землю, я прибрал находку – полезная штука, пусть и короткая. Но мое внимание привлекла все же не веревка, а находившийся как раз на том месте, где раньше стояла разрушенная будка, небольшой островок темной рыхлой земли. Такой, будто там относительно недавно что-то выкапывали или, наоборот, закапывали. – Норвуд, ты чего застрял? – Интерфектор, уже вроде бы скрывшийся за углом, вернулся. – Здесь копали. – Я опустился на колени и стал убирать землю. – Может, собака? – Господин Глен присел рядом. – Как-то слишком аккуратно… Руки почернели, грязь забилась под ногти, но через несколько мгновений я все-таки добился результата. На дне небольшой ямки обнаружился клад – позвякивающий кошелек, обернутый в тряпку. Проклятые монеты – вот что послужило причиной превращения собаки в такую жуткую тварь. Лавочник решил припрятать свои накопления и не нашел лучшего места, чем будка питомца. С одной стороны, там вряд ли стали бы искать, а с другой – особенного воровства в нашем городке не было, разве что мальчишки иногда прикарманивали какую-нибудь сладость с прилавков зазевавшихся торговок. Но жадность боязлива, и золото оказалось в земле. Днями напролет собака напитывалась тьмой, и потому перерождение началось при жизни – не появись в городе упыри, животное само в скором времени превратилось бы в порождение зла. Я развязал кошель и высыпал монеты, среди которых попадались самые обычные деньги, но брать их было страшновато. Да и к чему они сейчас? Господин Глен равнодушно посмотрел на валяющееся богатство и сказал: – Вот все и выяснилось. Молодец, Норвуд. – Однако не успел я загордиться от похвалы, как мужчина добавил: – Надо идти… Забираться на крыши с полными руками припасов не стали, все равно мертвяков вокруг почти не было. Поэтому, когда мастер Фонтен и Опаленная спустились на землю, мы распределили вещи и провизию, распихали все по прихваченным мною мешкам и отправились к воротам. – Почему ты уверен, что мертвяков поведут на Сильный город? – спросил мастер Фонтен, когда до цели оставалось пройти совсем немного. За весь недолгий путь мы повстречали мертвяков всего несколько раз, и господин Глен так быстро разделался с ними, что я даже не успел ничего толком понять. Откуда у него только брались силы? – Я не был уверен… – Интерфектор ни на миг не расслаблялся и постоянно осматривал окрестности. – Пока не увидел, как несколько Опаленных подчинили себе всех покойников в городе. Для чего еще может понадобиться такое войско? – А если они хотят увести их на север? – прошептала Френсис. Девушка все еще была слаба – противостояние Карлу Рокитанскому далось ей очень нелегко. – Я мало знаю, но то, что там происходит, явно не входило в их планы… – Не думаю, Френни. – Мастер Фонтен покачал головой. – До севера вся эта орава просто не доберется. Сколько межей нужно перейти? Десяток? Для такой толпы – непреодолимое препятствие. Поговаривали, что ходить через межу можно только небольшими отрядами, а лучше вообще в одиночку, чтобы не привлекать внимания таких существ, рядом с которыми все темные твари не опасней котенка. Не знаю, сколько в этом правды – самому путешествовать между оазами мне не доводилось. Я не принимал никакого участия в разговоре, но не потому, что мне не было интересно, нет. Усталость давила на плечи, делая нетяжелый, в общем-то, мешок неподъемным, а глаза закрывались сами собой. Еще чуть-чуть, и засну прямо на ходу. – Вот и я подумал так же, – согласился с мастером Фонтеном интерфектор. – Перевести войско через межи невозможно, и поэтому они создали армию прямо здесь. А зачем она еще может быть нужна, если не для нападения на единственный в этом оазе Сильный город? – У нас есть и другие города. – Кажется, мой бывший наставник не хотел соглашаться просто из вредности. – Грано, Ферро… Еще пяток совсем мелких… Сколько здесь мертвяков? И что они сделают против ополчения Сильного города? Или против его стен? Открывать рот не хотелось, но я смог себя пересилить: – По последнему пересчету в городе проживало почти четыре тысячи человек. – Бургомистр поручал переписывать бумаги именно мне, поэтому я знал, что говорил. – Значит, мертвяков никак не может быть больше этого количества… Впереди уже виднелись закрытые ворота, что неудивительно – мы ведь сами их заперли. – Спасибо, Норвуд. – Интерфектор кивнул мне. – Пусть порождениями зла стала даже половина горожан… Это очень много. Да и кто тебе сказал… – Господин Глен глянул на мастера Фонтена. – Что в других городах сейчас не происходит то же самое? Мой бывший наставник ничего не ответил, а только пробурчал что-то себе под нос. Зато его внучка сказала кое-что дельное: – Они могут превратить в мертвяков жителей всех деревень! – Голос звучал напряженно. Похоже, девушку это действительно тревожило. – А их гораздо больше… – Не думаю. – Интерфектор заглянул в караулку, убедился, что там никого нет. – Людей вокруг города проживает действительно очень много, но они рассеяны и гоняться за всеми долго. Да и зачем? Зачем захватывать землю, на которой нет никого, кроме покойников? Ответа не последовало, а ворота наконец начали открываться – еще немного, и мы покинем эту обитель мертвяков. Я любил наш город, но сейчас хотел убраться отсюда как можно дальше. События последних дней сильно вымотали меня, но казалось: стоит покинуть это место и все закончится. Я так размечтался о предстоящем отдыхе, что толчок локтем в бок стал для меня полной неожиданностью. – Будь готов, – нахмурился мастер Фонтен. – Кто знает, чего им надо? «Кому – им?» – хотел было спросить я, но понял и сам – за воротами стояли какие-то люди.