– Я прошу прощения, вы предлагаете начать поиски короля? – спросил господин Боггис. – Вывесить объявление? «Вакантный трон, претендентам иметь при себе корону»? – Фактически, – продолжил господин Кривс, не обращая на него внимания, – насколько я припоминаю, во времена Первой империи Орлея обратилась к Анк-Морпорку, чтобы один из наших генералов занял ее престол, поскольку их собственные королевские дома пали жертвой близкородственных браков – настолько близкородственных, что последний король пытался произвести наследников от себя самого. Исторические трактаты гласят, что мы отправили туда генерала Тактикуса, нашего верного полководца, который сразу же после коронации объявил войну Анк-Морпорку. Среди королей нет… незаменимых. – Вы говорили, что мы с ним можем прийти к соглашению, – заметил господин Боггис. – Хотите сказать, мы будем диктовать королю, что делать? – Мне нравится, как это звучит, – сказала госпожа Лада. – Мне и смысл нравится, – добавил господин Низз. – Не то чтобы диктовать, – сказал господин Кривс. – Мы будем… договариваться. Само собой, король в первую очередь будет заниматься тем, что традиционно положено ему по статусу… – Приветствовать подданных, – сказал господин Крюк. – Лучезарно улыбаться, – сказала госпожа Лада. – Принимать послов из других стран, – сказал господин Горшок. – Пожимать руки. – Рубить головы… – Нет! Нет. Нет, это в его обязанности входить не будет. О мелких государственных делах позаботятся… – Его советники? – спросил доктор Низз и откинулся на спинку кресла. – Я отлично понимаю, куда вы клоните, господин Кривс. Но стоит усадить короля на трон, и от него уже не избавишься. Законными методами. – Такие прецеденты тоже были, – сказал господин Кривс. Глава Гильдии Убийц сощурился. – Удивительно, господин Кривс, что стоило лорду Витинари тяжело заболеть – и вы выступаете с такими предложениями. Просто… невероятное совпадение. – Уверяю вас, в этом нет ничего загадочного. Таков уж промысел судьбы. Полагаю, до многих из вас доходили слухи, что здесь, в этом городе, есть человек, чью родословную можно отследить вплоть до последней королевской семьи? Кто-то, кто занимает в нашем обществе весьма скромное положение? Если точнее – трудится в Городской Страже? Последовало несколько кивков, но не очень уверенных. Им до обычных кивков было так же далеко, как невнятному мычанию – до утвердительного ответа. Все гильдии были охочи до информации. Но никто не хотел показать, что осведомлен лучше – или хуже – других, чтобы не оказалось, что он знает слишком мало или, хуже того, слишком много. Как бы то ни было, Док Псевдополис из Гильдии Азартных игроков заметил с бесстрастностью профессионального шулера: – Учтите, что на носу трехсотлетний юбилей победы. А через несколько лет наступит Век Крысы. На рубеже веков людям неспокойно. Всех как будто лихорадит. – Так или иначе, этот человек существует, – сказал господин Кривс. – Свидетельства найти несложно, если знать, где искать. – Ну хорошо, – сказал господин Боггис. – Скажите же нам, как зовут этого капитана. В покер он играл довольно посредственно. – Капитана? – переспросил господин Кривс. – К моему сожалению, его природные задатки пока что не позволили ему добраться до этой вершины. Он капрал. Капрал С. У. С-Дж. Шноббс. Воцарилось молчание. А потом послышался странный булькающий звук, как будто вода пытается проложить себе путь сквозь засорившуюся трубу. Королева Молли из Гильдии Попрошаек все это время сидела молча и лишь изредка причмокивала, пытаясь выковырять из зубов кусочек завтрака, – по крайней мере, раз эти штуки находились у нее во рту и кое-как там держались, формально их можно было назвать зубами. Теперь она смеялась. Волоски на каждой ее бородавке так и тряслись. – Шнобби Шноббс? – спросила она. – Вы что это, про Шнобби? – Он последний известный потомок графа Анкского, а тот мог проследить свою родословную вплоть до троюродного брата последнего короля, – сказал господин Кривс. – Об этом весь город говорит. – Кажется, что-то припоминаю, – протянул доктор Низз. – Он такой низкорослый, похож на мартышку, вечно смолит какие-то бычки. И весь в прыщах. Давит их прямо на публике. – Да, это он и есть! – Королева Молли фыркнула. – У него на лице шрамов больше, чем на пальце у слепого столяра! – Шнобби? Да он же просто ничтожество! – И туп как пробка, – сказал господин Боггинс. – Даже не представляю… Вдруг замолк и прислушался к задумчивой тишине над столом. – Не представляю… почему бы нам… это хорошенько не обдумать, – закончил он. Собравшиеся главы гильдий посмотрели на стол. Потом на потолок. Потом старательно отвели взгляд друг от друга. – Все-таки кровь дает о себе знать, – сказал господин Мастерс. – Я всякий раз, как встречу его на улице, думаю: «До чего же величественная походка»! – сказала госпожа Лада. – И прыщи он давит с большим достоинством. По-королевски. Собравшиеся снова замолчали. Но на этот раз их молчание было деятельным, как преисполненная кипучей жизни тишина муравейника. – Вынуждена вам напомнить, дамы и господа, что бедный лорд Витинари до сих пор жив, – сказала госпожа Лада. – Конечно, жив, – сказал господин Кривс. – Долгих ему лет. Я просто сообщил вам о возможности, которой мы сможем воспользоваться в тот день – вероятно, очень неблизкий, – когда придется задуматься о… преемнике. – Как бы то ни было, – молвил доктор Низз, – нет никаких сомнений, что Витинари себя не щадит. Если он выживет – на что мы, конечно, возлагаем большие надежды, – полагаю, мы должны потребовать, чтобы он пожалел свое здоровье и сложил с себя полномочия. «Молодец! Ты хороший и верный слуга!», и все в таком духе. Купим ему прелестный домик за городом. Назначим пенсию. Проследим за тем, чтобы на всех приемах ему выделяли почетное место. Теперь, когда выяснилось, что его так легко отравить, он, несомненно, должен радостно сбросить с себя оковы правления… – А что насчет волшебников? – спросил Боггис. – Они никогда не вмешиваются в мирские дела, – сказал доктор Низз. – Обеспечьте их мясом на завтрак, обед и ужин да приподнимайте перед ними шляпу – и они будут довольны. Им дела нет до политики. Повисшую тишину прорезал голос Королевы Молли: – А насчет Ваймса? Доктор Низз пожал плечами. – Он служит городу. – Вот именно. – А разве город – это не мы? – Ха! Он так не считает. И вы сами знаете, какого Ваймс мнения о королях. Последнему из них срубил голову именно его предок. Ваймсы убеждены, что взмахом топора можно все решить, это у них в крови. – Слушайте, Молли, Ваймс и к Витинари заявился бы с топором, если бы думал, что ему это сойдет с рук. Вряд ли он питает особую симпатию к патрицию. – Ему все это не понравится. Вот и все, что я хочу сказать. Сейчас Ваймс все время на взводе. Как знать, что случится, если Витинари решит спустить курок… – Ваймс – слуга общества! – отрезал доктор Низз. Королева Молли скривилась (с ее лицом, от природы перекошенным, это было несложно) и откинулась в кресле. – Так что, такие у нас теперь порядки? – пробормотала она. – Самые обычные люди садятся вокруг стола, беседуют, и вдруг мир ни с того ни с сего переворачивается вверх дном? Овца восстаёт против пастуха? – Сегодня у леди Силачии званый ужин, – сказал доктор Низз, не обращая внимания на ее слова. – Думаю, Шноббс приглашен. Возможно, удастся с ним… познакомиться. Ваймс убеждал себя, что ему необходимо наведаться в новую штаб-квартиру Стражи на Тряпичной улице и узнать, как там идут дела. А раз уж Заводильная улица от нее за углом, он и туда заглянет – с неформальным визитом. Не стоит отрывать стражников от службы: у них с этими убийствами, и патрицием, и священной войной Детрита против Шлака и так голова кругом. Он завернул за угол и остановился. Тут почти все было как раньше. И это его поразило. После стольких лет… ох, сколько же их прошло… все просто обязано было измениться. Но между ветхими серыми домишками были по-прежнему натянуты бельевые веревки. И краска по-прежнему отслаивалась со стен – что и неудивительно для дешевой краски, нанесенной на старое гнилое дерево. Обитатели Заводильной улицы, как правило, были слишком бедны, чтобы покупать приличную краску для стен, но слишком горды, чтобы их белить. Разве что это место оказалось чуть меньше, чем ему помнилось. Вот и вся разница. Когда он был тут последний раз? Он уже и забыл. До недавних пор Стража предпочитала не соваться за Тени, оставляя за жителями право самим устанавливать себе законы. Правда, в отличие от Теней, Заводильная улица сияла чистотой – мертвой выхолощенной чистотой, характерной для тех мест, где разбрасывать мусор слишком расточительно. И хуже было то, что люди здесь даже не осознавали, насколько они бедны. На вопрос о достатке они ответили бы что-то вроде «спасибо, не жалуемся», или «бывает и хуже», или «кое-как перебиваемся, зато никому ничего не должны». Ваймс припомнил слова бабушки: «Не бывает такого, чтобы кому-то не хватало на мыло». Такое, конечно, случалось сплошь и рядом, в том числе и на Заводильной улице, – и тем не менее без мыла не обходился никто. На стол частенько было нечего поставить, зато его всегда тщательно протирали. Люди на Заводильной улице были сыты одной гордостью. В этом мире все вверх дном, подумал Ваймс. Констебль Посети как-то сказал, что кроткие наследуют землю, – интересно, за что этим бедолагам такое наказание? Правда, жители Заводильной улицы посторонились бы, чтобы уступить кротким дорогу. На этой улице их удерживало только смутное осознание того, что в мире существуют правила. И их жизнь проходила в постоянной тревоге, как бы эти правила не нарушить.