Может быть, он вдохнул яд? Но как можно день за днем поставлять в комнату новые порции отравы, не вызывая подозрений? Может, яд уже был в комнате? По распоряжению Шельмы тут постелили новый ковер и поставили новую кровать. Что еще можно было предпринять? Содрать краску с потолка? Витинари что-то говорил Шельме про яды. «Надо поместить его туда, куда вообще никто не посмотрит…» Ваймс осознал, что все еще смотрит на книгу. Смысл этих символов был для него загадкой. Наверное, какой-то код. Зная Витинари, можно не надеяться, что кому-то в здравом уме удастся его разгадать. А книгу можно отравить? Но… зачем? В кабинете много книг. Надо было заранее знать, что он будет снова и снова открывать именно эту. И позаботиться о том, чтобы он каждый раз получал новую дозу яда. Если однажды уколоть палец, впредь будешь осторожнее. Мнительность Ваймса даже его самого иногда тревожила. Вот он уже размышляет, можно ли отравить человека словами. Что дальше – обвинять обои в том, что они сводят людей с ума? Хотя от этого жуткого зеленого цвета у кого угодно крыша поедет… – Динь-дон, дзынь-подзынь! – О нет… – Это ваш будильник на шесть часов! Доброе утро! Вот список ваших дел на сегодня, впишите сюда имя! Десять утра… – А ну тихо! Слушай, что бы ни было записано у меня в дневнике, это определенно… Ваймс осекся и опустил шкатулку. Он вернулся к столу. Допустим, по странице в день… У лорда Витинари была отличная память. Но заметки все делают, верно? Невозможно держать в голове каждую мелочь. Среда, три часа: вселять ужас, три пятнадцать: расчистить яму со скорпионами… Он поднес к губам органайзер и сказал: – Сделай заметку. – Ура! Конечно, диктуйте. Только не забудьте сказать «заметка»! – Поговорить с… ах ты ж… Заметка: подумать про дневник Витинари. – Это все? – Да. Кто-то вежливо постучал в дверь. Ваймс осторожно ее открыл. – А, это ты, Задранец. Ваймс заморгал. С гномом что-то было не так. – Я сейчас смешаю лекарство, которое выписал господин Пончик, сэр. – Взгляд гнома упал на кровать. – О-о-о… Ему, кажется, нездоровится… – Пусть его перенесут в другую спальню, – сказал Ваймс. – Скажи слугам, чтобы приготовили комнату, хорошо? – Да, сэр. – А когда они это сделают, выбери наугад любую другую комнату и перемести его туда. И замени там все, ясно? Каждый стул, каждую вазу, каждый коврик… – Э… да, сэр. Ваймс помедлил. Он вдруг понял, что не давало ему покоя последние двадцать секунд. – Задранец… – Да, сэр? – У тебя… э-э-э… в ушах… – Это серьги, сэр, – голос Шельмы зазвенел от напряжения. – Мне их дала констебль Ангва. – Да? А. Ну ладно. Я просто… не знал, что гномы носят украшения. – Мы славимся своими кольцами, сэр. – Да, конечно. Кольцами – бесспорно. Хочешь выковать волшебное кольцо – позови гнома. Но… волшебные серьги? Ох, ладно. В некоторые дебри лучше не лезть. Сержант Детрит был прирожденным стражником. Он выстроил перед собой всю дворцовую прислугу и орал на них во всю глотку. «Видел бы сейчас кто-нибудь нашего Детрита, – думал Ваймс, спускаясь по лестнице. – Несколько лет назад – обычный тупоголовый тролль, сейчас – ценный сотрудник Стражи. Главное – убедиться, что он понял приказ с первого раза. Броня сияет еще ярче, чем у Моркоу, потому что Детриту не надоедает ее полировать. И он в совершенстве научился поддерживать порядок теми методами, которыми действуют почти все на свете, кто облечен властью: кричит на людей, пока те во всем не признаются. Он до сих пор не затиранил весь город только потому, что его очень легко сбить с толку. Конечно, для этого нужно проявить недюжинную хитрость и коварство. Например, можно все отрицать». – Я знаю, что вы все ета сделали! – орал Детрит. – Если тот, кто ета сделал, тут же всех не сдаст, мы вас всех запрем в тюрьме, а ключ выбросим! – Он указал на пухленькую судомойку. – Ета ты сделала! Признавайся! – Нет. Детрит немного помолчал. – Где ты была ентой ночью? Признавайся! – В постели, где же еще? – Красиво врешь! Ты каждую ночь тама? Признавайся! – Конечно. – А свидетели есть? – Ах ты нахал! – Ага! Нет свидетелей, значит, ета ты сделала! Признавайся! – Нет! – Ох… – Ладно, ладно. Спасибо, сержант. На сегодня хватит, – сказал Ваймс и похлопал его по плечу. – Здесь вся прислуга собралась? Детрит обвел глазами шеренги. – Ну? Вы все тута? В строю замялись и зашаркали, а потом кто-то неуверенно поднял руку. – Милдред Ветерок, горничной, со вчерашнего дня не видно, – сказал этот смельчак. – К ней прибежал мальчишка с запиской, и ей пришлось срочно отправиться к родным. По спине у Ваймса пробежал едва уловимый холодок. – Что у них там стряслось? – спросил он. – Не знаю, сэр. Все вещи она тут оставила. – Ясно. Сержант, прежде чем уйдешь со смены, пошли за ней кого-нибудь. И ступай-ка отдохни. Все остальные – идите занимайтесь тем, чем вы там обычно занимаетесь. Ах да… господин Стукпостук! Личный секретарь патриция, с ужасом наблюдавший за допросом в исполнении Детрита, поднял голову. – Да, командор? – Что это за книга? Дневник его сиятельства? Стукпостук взял книгу. – Да, похоже на то. – Вам случайно не удалось разгадать шифр? – А дневник зашифрован? Я не знал. – Как так? Вы что же, никогда его не открывали? – Но зачем, сэр? Это же не мой дневник. – Вам известно, что ваш предшественник пытался убить патриция?