– Похоже на то, сэр. Ваймс прицелился и бросил кусок угля бронзово-зеленому дракончику, который ловко его поймал. Жар становился все сильнее. – Чего я не понимаю, – сказал он, – так это почему почти вся ваша братия пытается меня достать или дома, или в конторе. Я же, в конце концов, все время брожу по городу. Могли бы пристрелить меня на улице, разве нет? – Что, сэр? Как какие-то обычные головорезы? Ваймс кивнул. У Гильдии Убийц были свои представления о чести – пускай смутные и извращенные. – И сколько за меня просят? – Двадцать тысяч, сэр. – Могли бы и поднять цену, – заметил Ваймс. – Совершенно согласен. «Если он вернется в гильдию – так и будет», – подумал Ваймс. Убийцы всегда высоко ценили собственную жизнь. – Давай-ка прикинем, – сказал Ваймс, изучая кончик сигары. – Гильдия забирает пятьдесят процентов. Остается десять тысяч долларов. Убийца, судя по всему, обдумал это, затем потянулся к поясу и довольно-таки неуклюже кинул Ваймсу кошель. Тот поймал его на лету. Потом Ваймс поднял арбалет. – Сдается мне, – сказал он, – что если кого-то вдруг решат отпустить из сарая, у него есть все шансы добраться до двери, отделавшись несколькими легкими ожогами. Если этот кто-то окажется проворным. Насколько ты проворен? Ответа не последовало. – Конечно, этому кому-то нужно очень хотеть выжить, – продолжил Ваймс, устанавливая арбалет на столик для кормления и доставая из кармана кусок бечевки. Он привязал один конец бечевки к гвоздю, а другой закрепил на тетиве. А потом осторожно шагнул в сторону и нажал на спуск. Тетива едва заметно дрогнула. Убийца, наблюдающий за его действиями вниз головой, кажется, перестал дышать. Ваймс как следует раскурил сигару – пока ее кончик не стал похож на адское пламя. Затем вынул ее изо рта и прислонил к натянутой бечевке, так чтобы еще чуть-чуть – и та начала тлеть. – Дверь я запирать не стану, – сказал он. – Я, в конце концов, благоразумный человек. Буду с интересом наблюдать за твоими успехами. Он кинул дракончикам остатки угля и вышел наружу. День в Анк-Морпорке снова обещал быть насыщенным, и он едва начался. На подходе к дому Ваймс услышал свист, щелчок и звуки, явно говорящие о том, что кто-то стремглав несется к пруду. Он улыбнулся. Вилликинс ждал его, держа в руках камзол. – Сэр Сэмюэль, не забудьте, что сегодня в одиннадцать у вас аудиенция с его превосходительством. – Да-да, – сказал Ваймс. – А в десять вам нужно зайти к геральдистам. Ее светлость донесла это очень недвусмысленно, сэр. Если быть точным, она выразилась так: «Скажи ему, что на этот раз не отвертится», сэр. – Хорошо. – И ее светлость просила, чтобы вы постарались никого не бесить. – Скажи ей, что я постараюсь. – Ваш паланкин снаружи, сэр. Ваймс вздохнул. – Спасибо. У нас человек в пруду. Вылови его и налей ему чаю, ладно? Думаю, этот парень далеко пойдет. – Непременно, сэр. Паланкин. Ах да, паланкин. Свадебный подарок от патриция. Лорд Витинари знал, что Ваймс любит ходить по городским улицам, и подарок, который этому препятствовал, был вполне в его духе. Паланкин ждал снаружи. Двое носильщиков выжидающе выпрямились. Сэр Сэмюэль Ваймс, командор Городской Стражи, снова взбунтовался. Может, и надо было пользоваться этой проклятой штуковиной, но… Он посмотрел на переднего носильщика и указал на дверцу паланкина. – Залезай, – скомандовал Ваймс. – Но сэр… – Сегодня отличное утро, – сказал Ваймс и стянул с себя камзол. – Я сам поведу. Дражайшие Матушка и Папа… У капитана Моркоу из Городской Стражи Анк-Морпорка был выходной, и он предавался обыденным занятиям. Сперва он позавтракал в одном из близлежащих заведений. Потом сел писать письмо домой. Это всегда давалось ему нелегко. Письма от родителей были неизменно интересными, полными сводок о горных работах и радостных новостей о новых шахтах и многообещающих пластах породы. Ему же оставалось писать только об убийствах и подобных вещах. Он пожевал кончик карандаша. Неделя снова выдалась интересная. Я суечусь, как синяя муха, Честное Слово! Мы открываем новый Штаб на Тряпичной улице, рядом с Тенями, так что у нас их теперь Не Менее четырех включая те что в Сестрах Долли и Длинной Стене, и я единственный Капитан, поэтому я все время на посту. Лично я иногда скучаю по старым денькам, когда в нашем Брацтве были только я и Шнобби и сержант Колон, но на дворе век Летучей Мыши. Сержант Колон в конце месяца собирается уволиться, он говорит, что миссис Колон хочет, чтобы он купил ферму, он говорит, что ждет не дождется тихой жизни за городом и хочет стать Ближе к Природе, я уверен вы ему тоже желаете успехов. Мой друг Шнобби все такой же Шнобби только еще шноббистее. Моркоу рассеянно взял с тарелки недоеденную баранью отбивную и сунул под стол. Из-под стола послышалось «ам». Ну ладно о чем это я говорил, я вам конечно уже писал про Нерегулярные Части с Кабельной улицы, правда они до сих пор расположены в Псевдополис-Ярде, люди не любят когда стражники не носят форму, но командор Ваймс говорит, что преступники тоже не носят форму, так что ч*рт с ними со всеми. Он прервался. Тот факт, что даже на исходе второго года в Анк-Морпорке капитан Моркоу по-прежнему неловко себя чувствовал, употребляя слово «ч*рт», очень многое о нем говорил. Командор Ваймс говорит, что тайные стражники нужны, потому что преступления тоже тайные… Моркоу снова прервался. Он любил свои доспехи. Другой одежды у него не было. Сама идея Стражи в штатском была для него… немыслимой. Это уравнивало стражников с пиратами, плавающими под чужими флагами. Или со шпионами. И все же он добросовестно продолжил: …а командор Ваймс я уверен знает о чем говорит. Он говорит, это не то что в былые времена, когда стражники только и делали что ловили бедолаг, слишком глупых чтобы сбежать!! Ну в общем все это значит, что будет намного больше работы и новые лица среди Стражи. Ожидая, пока в голове сложится новое предложение, Моркоу взял с тарелки сосиску и опустил под стол. Послышалось очередное «ам». К нему подскочил официант. – Еще одну порцию, господин Моркоу? За счет заведения. В каждом трактире, в каждой забегаловке Анк-Морпорка Моркоу угощали бесплатно – в счастливой уверенности, что он все равно настоит на том, чтобы оплатить счет. – Нет, спасибо. Все было очень вкусно. Вот, пожалуйста… двадцать пенсов, и сдачу оставьте себе. – Как ваша юная леди? Не видел ее сегодня. – Ангва? А, она… у нее свои дела, тут неподалеку. Но я обязательно передам, что вы о ней спрашивали. Гном жизнерадостно кивнул и поспешил прочь. Моркоу прилежно вывел еще несколько строчек и тихо, едва слышно сказал: – Та лошадь с телегой – она до сих пор у пекарни Ломозуба? Под столом кто-то заскулил. – Правда? Как странно. Весь товар уже забрали, а муку обычно привозят не раньше полудня. И возничий все еще там? Кто-то тихо гавкнул. – Знаешь, эта лошадь слишком хороша, чтобы на ней развозить муку. А возничие, как правило, не забывают про торбу с овсом. А еще сегодня последний четверг месяца. Расчетный день в пекарне. Моркоу положил карандаш и вежливо помахал рукой, чтобы привлечь внимание трактирщика. – Господин Буравчик, пожалуйста, чашечку желудевого кофе. С собой.