– Нет, я… – Вас наверняка ждут дела, господин Крюк, – повторила она с нажимом. – Э? А. Гм. Да. Хорошо. Пойду проверю, как там котлы с требухой… Уходя, мясник задержался, чтобы помахать пальцем у Дорфла перед носом – вернее, там, где у него мог бы быть нос. – Если ты где-то набедокурил… – начал он. – Кажется, эти котлы действительно стоит проверить, – резко сказала Ангва. Мясник спешно ретировался. Во дворе было тихо. Только из-за забора доносились отголоски городского шума, да с другого конца бойни иногда долетало до них тревожное овечье блеянье. Дорфл стоял как вкопанный, сжимая в руке тесак и опустив глаза. – Это что, тролль, которого пытались превратить в человека? – прошептала Шельма. – Ты только посмотри на его глаза! – Это не тролль, – сказала Ангва. – Это голем. Машина из глины. – А выглядит как человек! – Потому что это машина, которую сделали, чтобы она выглядела как человек. Она зашла голему за спину. – Я хочу прочитать твою шхему, Дорфл, – сказала она. Голем отпустил козла, поднял тесак и с размаху вогнал его в колоду для рубки мяса, что стояла рядом с Шельмой. Гномка отскочила. Потом голем взял табличку, которая свисала у него с плеча на веревочке, отцепил карандаш и написал: ДА. Ангва потянулась к его голове, и Шельма заметила, что лоб голема пересекает тонкая линия. К ее ужасу, в следующий миг его макушка откинулась, словно крышка. Ангва невозмутимо запустила руку внутрь и вытащила пожелтевший свиток. Голем застыл. Глаза у него погасли. Ангва развернула бумажку. – Какие-то священные тексты, – сказала она. – Как всегда. Что-то из старой мертвой религии. – Ты его убила? – Нет. Нельзя отнять то, чего нет. Она положила свиток назад и со щелчком водворила полголовы на место. Голем снова зашевелился. Его глаза зажглись. Шельма, которая все это время стояла не дыша, шумно выдохнула. – Что ты сделала? – выдавила она. – Скажи ей, Дорфл, – велела Ангва. Карандаш в толстых пальцах голема заплясал по табличке. Я ГОЛЕМ. МЕНЯ СЛЕПИЛИ ИЗ ГЛИНЫ. МОЯ ЖИЗНЬ ЗАКЛЮЧЕНА В СЛОВАХ. ЧЕРЕЗ УКАЗАНИЯ, ЧТО ВЛОЖЕНЫ МНЕ В ГОЛОВУ, Я ОБРЕТАЮ ЖИЗНЬ. МОЯ ЖИЗНЬ – РАБОТА. Я ПОВИНУЮСЬ ВСЕМ ПРИКАЗАМ. Я НЕ ЗНАЮ УСТАЛОСТИ. – Что за указания? ОСОБЫЕ ТЕКСТЫ. СРЕДОТОЧИЕ ВЕРЫ. ГОЛЕМ ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ. ГОЛЕМУ НУЖЕН ХОЗЯИН. Козел улегся рядом с големом и принялся жевать жвачку. – Произошло два убийства, – сказала Ангва. – Я почти уверена, что одно из них совершил голем, а может, и два. Можешь что-нибудь нам об этом рассказать? – Слушай, погоди, – вмешалась Шельма. – Ты хочешь сказать, что эта… эта штука приводится в действие словами? То есть… он сам только что это сказал. – А что такого? У слов есть власть. Это всем известно, – ответила Ангва. – На свете больше големов, чем кажется. Они теперь вышли из моды, но сами никуда не делись. Они могут работать под водой, или в полной темноте, или по колено в ядовитой жиже. Годами. Они не нуждаются в еде и отдыхе. Они… – Но это же рабство! – воскликнула Шельма. – Нет, конечно. С таким же успехом можно поработить дверную ручку. Так что, Дорфл, тебе есть что сказать? Шельма то и дело посматривала на тесак, торчащий из колоды. Слова вроде «длинный», «тяжелый» и «острый» не выходили у нее из головы – они засели там не менее крепко, чем слова в глиняном черепе голема. Дорфл молчал. – Как долго ты тут работаешь? ВОТ УЖЕ ТРИСТА ДНЕЙ. – А у тебя бывают выходные? СМЕЕШЬСЯ, ЧТО ЛИ? ЗАЧЕМ МНЕ ВЫХОДНЫЕ? – Ну, я хочу сказать, ты же не все время проводишь на бойне? ИНОГДА Я ДОСТАВЛЯЮ ЗАКАЗЫ. – И встречаешься с другими големами? Слушай, Дорфл, я знаю, что вы как-то между собой общаетесь. И, если какой-то голем убивает людей, я за вашу судьбу и горшка ломаного не дам. Сюда сразу же прибежит толпа с факелами. И кувалдами. Понимаешь, к чему я клоню? Голем пожал плечами. НЕЛЬЗЯ ОТНЯТЬ ТО, ЧЕГО НЕТ, написал он. Ангва вскинула руки. – Ну я же пытаюсь по-хорошему, – сказала она. – А могла бы прямо сейчас тебя конфисковать. По статье «Создание помех следствию в конце долгого утомительного дня». Тебе знаком отец Трубчек? ЭТО СТАРЫЙ СВЯЩЕННИК, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА МОСТУ. – Когда это вы успели познакомиться? Я ДОСТАВЛЯЛ ТУДА ЗАКАЗЫ. – Его убили. Где ты был в тот момент, когда это случилось? НА БОЙНЕ. – Откуда ты знаешь? Дорфл секунду колебался. Следующие слова он написал очень медленно, как будто тщательно взвешивал каждое из них, прежде чем перенести на табличку. ТЫ ОЧЕНЬ ЭТИМ ВЗВОЛНОВАНА, А ЗНАЧИТ, ЭТО СЛУЧИЛОСЬ НЕДАВНО. ПОСЛЕДНИЕ ТРИ ДНЯ Я РАБОТАЛ ЗДЕСЬ. – Без перерыва? ДА. – Двадцать четыре часа в сутки? ДА. В КАЖДОЙ СМЕНЕ ЕСТЬ ЛЮДИ И ТРОЛЛИ, ОНИ ПОДТВЕРДЯТ. ДНЕМ Я ДОЛЖЕН ЗАБИВАТЬ, СВЕЖЕВАТЬ И РАСЧЛЕНЯТЬ ТУШИ, А НОЧЬЮ ДОЛЖЕН БЕЗ УСТАЛИ КРУТИТЬ СОСИСКИ И ВАРИТЬ ПЕЧЕНКИ, СЕРДЦА, ПОЧКИ, КИШКИ И ЖЕЛУДКИ. – Гадость какая, – сказала Шельма. Карандаш чиркнул по доске. В ЦЕЛОМ СОГЛАСЕН. Дорфл медленно повернул голову к Ангве и написал: Я ВАМ ЕЩЕ ПОНАДОБЛЮСЬ? – Если что, мы знаем, где тебя найти. МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО СТАРИКА НЕ СТАЛО. – Хорошо. Пойдем, Шельма.