– Почему? – спросила Шельма. – Потому что нас двое, а их по меньшей мере пара дюжин, – ответила Ангва. – А вся наша одежда рассчитана на людей с полным комплектом рук и ног. Вулкан открыл дверь и вышел во двор за мастерской. Там высились башни горшков. Сушились ряды кирпичей. А под грубо сколоченной крышей лежали груды глины. – Вот она, тута, – сказал Вулкан и обвел эти груды рукой. – Глина. – А когда она вот так вот свалена, у этого есть специальное название? – робко спросила Шельма и ткнула глину носком ботинка. – Есть, – ответил Вулкан. – Мы ета называем кучей. Ангва грустно покачала головой. Вот тебе и улики. Глина – это просто глина. Ангва надеялась, что она бывает разных сортов, а оказалось, что это что-то вроде грязи. И тут Вулкан оказал Городской Страже помощь в расследовании. – Ничего, если я вас выведу через заднюю дверь? – пробормотал он. – Помощники волнуются и портят горшки, а мне их потом продавать. Он указал на широкие ворота в задней стене, сквозь которые заезжали повозки. Потом порылся в кармане фартука и извлек на свет крупную связку ключей. На воротах висел новенький блестящий замок. – Неужели ты боишься воров? – спросила Ангва. – С чего бы мне их не бояться? – ответил Вулкан. – Старый замок кто-то сломал, когда забрался сюда пошерудить. Четыре месяца назад это было. – Вот ужас-то, – заметила Ангва. – Ты, наверное, думаешь: и за что я только плачу налоги! В некоторых вопросах Вулкан был куда смекалистее, чем, скажем, господин Ломозуб. Он просто проигнорировал эти слова. – Ну, пошерудили и пошерудили, – сказал он, подталкивая их к открытым воротам со всей настойчивостью, на которую хватало духу. – А что они украли? Не глину случайно? – спросила Шельма. – Она стоит гроши, но тут уж дело принципа, – сказал Вулкан. – Ума не приложу, зачем столько возиться ради глины. Целых полтонны – ета вам не шутки, она же не могла просто так встать и уйти! Ангва снова покосилась на замок. – Да уж, это точно, – задумчиво согласилась она. Ворота за ними захлопнулись. Они оказались в узком переулке. – Подумать только, кто-то взял и украл кучу глины, – сказала Шельма. – Интересно, Вулкан сообщил Страже? – Не думаю, – ответила Ангва. – Осы обычно не жалуются, когда их жалят. В любом случае Детрит думает, что Вулкан замешан в контрабанде Шлака, так что ему только дай повод, чтобы сюда заглянуть… Вообще-то формально у меня до сих пор выходной. – Она сделала шаг назад и оглядела высокую остроконечную ограду, защищающую двор. – А можно обжигать глину в той же печи, где пекут хлеб? – Нет, ничего не выйдет. – Жара не хватит? – Да нет, просто форма не та. Одни горшки пережарятся, другие останутся сырыми. А что? «И действительно, а что? – подумала Ангва. – Ай, черт с ним…» – Может, сходим выпить? – Только не пива, – быстро ответила Шельма. – И не туда, где за столом надо петь. И хлопать себя по коленям. Ангва понимающе кивнула: – В общем, куда-то, где нет гномов. – Э-э… да… – Тогда можешь не беспокоиться, – сказала Ангва. – Там, куда мы направляемся, гномами и не пахнет. Туман быстро сгущался. Весь день он прятался по переулкам и подвалам. Теперь же, к вечеру, он снова выползал наружу. Он стелился над землей, поднимался над водой, спускался с неба – омерзительно желтое колючее одеяло, река Анк в воздушно-капельной форме. Он пробирался во все щели и, вопреки всякому здравому смыслу, умудрялся выживать даже в освещенных комнатах, где в его присутствии свечи потрескивали, а глаза слезились. В тумане каждый незнакомец выглядел таинственным, каждая тень казалась зловещей… Ангва свернула с жалкой невзрачной улицы в жалкий невзрачный переулок, расправила плечи и толкнула дверь. Стоило ей войти в зал – длинный, темный, с низким потолком, – как атмосфера в нем переменилась. Мгновение застыло и зазвенело, как хрустальный бокал. А потом все люди в зале как будто выдохнули и повернули головы обратно. Не факт, что все они были людьми. Но голова, по крайней мере, была у каждого. Шельма придвинулась поближе к Ангве. – Как называется это место? – прошептала она. – В сущности, никак, – ответила Ангва. – Но мы иногда называем его «Заупокоем». – Снаружи оно совсем не похоже на трактир. Как же люди его находят? – Никак. Оно… само их притягивает. Шельма настороженно огляделась. Она не знала, куда они пришли, – понимала только, что они забрались в лабиринт переулков где-то в районе скотобоен. Ангва подошла к барной стойке. Из полумрака выплыла еще более темная тень. – Привет, Ангва, – сказала она глубоким раскатистым голосом. – Тебе, как обычно, фруктовый сок? – Да. Охлажденный. – А что насчет гнома? – А гнома она съест сырым, – сказал кто-то из темноты. Послышались раскаты смеха – совершенно непривычного гномьему уху. Шельма не могла себе представить, с каких губ может срываться такой смех. – Мне тоже фруктовый сок, – дрожащим голосом попросила она. Ангва покосилась на гномку. Она ощутила странное облегчение, поняв, что колкая ремарка из темноты прошла мимо ее шлема, задев лишь по касательной. Ангва сняла значок и положила его на стойку – дзыньк. Потом наклонилась к человеку за баром и показала ему иконографию. …к человеку ли? Шельма не была уверена. Вывеска над баром гласила: «Просто будь собой!» – Игорь, ты всегда в курсе новостей, – обратилась Ангва к тени. – Вчера убили двух стариков. А недавно у тролля Вулкана украли кучу глины. Ты об этом что-нибудь слышал? – А тебе что до этого? – Убивать людей противозаконно, – сказала Ангва. – Конечно, есть и много других противозаконных вещей, так что мы, стражники, всегда очень заняты. А заниматься мы любим важными вещами. Иначе придется заняться неважными. Смекаешь? Тень обдумала эти слова. – Присаживайтесь, – сказала она. – Я вам принесу напитки. Ангва прошла к столику в укромном уголке. Посетители потеряли к ним интерес. В зале снова загудели голоса. – Что это за место? – прошептала Шельма. – Это… место, где все могут быть самими собой, – протянула Ангва. – Даже те, кто обычно осторожничает. Ну, понимаешь? – Нет… Ангва вздохнула. – Вампиры, зомби, страшилы, гули. В общем, всякая неж… – она запнулась и поправилась: – Альтернативно живые. Те, кто большую часть времени только и следит, как бы кого не напугать, и пытается вписаться в общество. Так уж заведено в этом городе. Не высовывайся, найди работу, не причиняй никому беспокойства, и, возможно, к твоему порогу не заявится толпа с вилами и факелами. Но иногда здорово бывает зайти туда, где можно побыть не в форме. Точнее, в естественной форме. Теперь, когда глаза Шельмы привыкли к полумраку, она видела, что посетители здесь и правда были очень разношерстными – порой в буквальном смысле. Кто-то был намного крупнее обычных людей. У кого-то были острые уши и длинные морды. – А это что за девушка? – спросила она. – На вид совершенно… нормальная. – Это Фиалка, зубная фея. А рядом с ней – Шлеппель, страшила. В дальнем углу дремал какой-то старик в высокой широкополой шляпе, закутавшись в безразмерное пальто. – А это кто? – Его зовут Лихо, – сказала Ангва. – Тише, не разбуди его.