— Спасибо, у меня коктейль, — отказалась я. — Одно другому не мешает, — он поставил рюмку на бортик фонтана. Мне показалось, Роберт слегка перебрал алкоголя. Глаза блестели, лицо красное. Слишком увлекся коньяком на детском празднике. И куда только Анна смотрит? — А у тебя передо мной должок, — усмехнулся он. — Да? — искренне удивилась я и поднялась. Не хочу оставаться наедине с бойфрендом Анны. Еще приревнует старушка, чего доброго. — Из-за тебя Князев не взял на работу мою сестричку. Она страшно расстроена. — Я тут не при чем, — попыталась обойти Роберта, но он преградил мне путь. — Еще как при чем. Так что давай, компенсируй мне материальный и моральный ущерб. — Не помню, чтобы мы перешли на «ты». — Ох, какая неприступная, — он подошел ко мне вплотную. — Думаешь, у Князева серьезные намерения насчет тебя? Ща, размечталась. — Дай мне пройти, — разозлилась я. Что за чушь он несет? — Да ладно, не спеши. Могу тебя заверить, что Князев тобой попользуется и выкинет, как надоевшую резиновую куклу. Ты не его поля ягода. — Лучше отойди! — прорычала я. Как жаль, что при мне нет газового баллончика. Но кто мог подумать, что он мне тут пригодится? Роберт поставил рюмку на стул, уверенно притянул меня к себе. Сжал в объятиях. Я почувствовала его стальные мускулы. От такого не вырвешься, не убежишь. Это не пьяный сектант. Уперлась руками ему в грудь, стараясь отодвинуться подальше. — Клянусь, ты мне понравилась с первой минуты. Знаешь, как здорово заниматься сексом тайком, в темном уголке? — он горячо дышал мне в лицо. Запах коньяка мешался с дорогим парфюмом. — Тебе понравится. Это будет наша маленькая тайна. Самое время позвать на помощь. Только услышит ли кто? Оранжерея далеко, а в зале гремит музыка. Дернулась и поняла, что мне не вырваться. — Ах, какая ты горячая. — Я все расскажу Анне. — Она тебе не поверит. — Расскажу Стасу, и он тебя в порошок сотрет. — Анна за меня вступится. Не кобенься, дурочка. Я умею порадовать женщину. Любую. Тут я профессионал. — Лучше отпусти, не то хуже будет — Люблю, когда мне сопротивляются. Ладно, давай поиграем. Попыталась притупить его бдительность. Обмякла в руках Роберта. — Меня не проведешь, — тихо рассмеялся он. Вот ведь пьяный дурак! Неужели искренне думает, что сможет меня уговорить? Или попытается изнасиловать? — Слушай, давай ты сейчас уйдешь, проспишься и мы поговорим потом, по-трезвому? — попыталась урезонить я Роберта. Но он не слушал мои увещевания. — Знаешь, как мне надоела эта сушеная вобла? Старая каракатица, которая мнит себя вечно юной красоткой. Дура безмозглая. Ни рожи, ни кожи. А мне приходится ее ублажать. Противно до ужаса. В тебя я влюбился с первого взгляда. Когда сплю с Анькой, думаю про тебя. Только это и спасает. Не слишком весело заниматься сексом с мумией обезьяны. Пока Роберт изливал свою душу, мне удалось разогнуть руку и я смогла дотянуться до вазы на полке. Схватила ее и резко обрушила на голову Роберта. Ваза со звоном разбилась, Роберт пошатнулся, сделал удивленные глаза и рухнул к моим ногам. Истошно зазвенела сигнализация. Ведь меня Князев предупреждал, что все предметы искусства надежно защищены. И что же такое ценное я разбила? Посмотрела на кучку от вазы. Точно, ценное. Даже неспециалисту видно. Не расплачусь теперь с папой Стаса. Ну, я не виновата. Выхода у меня не было. Склонилась над Робертом. Он едва слышно, но дышал. Отлично, значит я его не укокошила. Я выпрямилась. У двери стояла Анна и смотрела на меня широко распахнутыми глазами. — Вы разбили ее, — простонала она. Роберт пошевелился и слабо застонал, изображая невинную жертву: — Да, она разбила мне голову. Дура бешеная… — Плевала я на твою голову, — рыкнула на бойфренда Анна. — Вы разбили бесценную вазу. Но сушеная вобла вам очень за это благодарна. Сигнализация продолжала нещадно трезвонить. У меня даже уши заложило. В коридоре раздался топот приближающихся ног. Уже через мгновение в оранжерею ворвался Князев, за ним ввалились Андрей и Елена Павловна. Макс и Маша любопытно выглядывали из-за двери. — Что тут произошло? — спросил Стас. — Настя, вы в порядке? Я повертела в руках осколок вазы. — Я — да. А вазу разбила. Так получилось. Можете удержать из моего жалования, — зачем-то ляпнула я. Глава 33. Анастасия Роберт с трудом поднялся. Осколки китайской вазы хрустели под его ногами. — Пошел вон, — тихо произнесла Анна. Ее голос дрожал от праведного гнева. Я поняла — еще мгновение, и остальные вазы обрушатся на голову незадачливого альфонса. — Чтобы к моему возвращению духа твоего в моем доме не было. И сестру прихвати. Аферисты хреновые! — Ты все не так поняла, Аннет. Это она меня домогалась. Просто нахрапом лезла, — Роберт страдальчески держался обеими руками за голову. — Старая каракатица пока еще неплохо видит и отлично слышит. Убирайся, мерзавец! — Да послушай же! — повысил голос Роберт. — Похоже, это ты не слышал? — Князев сжал кулаки и шагнул в сторону Роберта. — Лучше уходи сам, пока я тебя не вышвырнул. Роберт все понял и быстро выскользнул из оранжереи. — Настя, с вами все точно хорошо? — подошел ко мне Стас. — Да, пострадала только ваза. И голова Роберта. — Это мелочи. Главное, вы целы. Стас куда-то позвонил, и сигнализация замолкла. Наступила оглушающая тишина. Анна жалобно всхлипнула. Я поняла, что сейчас она разрыдается. — Идите, идите к гостям, — засуетилась Елена Павловна, выпроваживая Князева и Андрея. — И детей прихватите. Мы тут сами разберемся. Как только мужчины вышли, Анна расплакалась в голос. Горько, безутешно. Она закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали. — Ничего, все, что ни делается, все к лучшему, — обняла ее домработница. — Сейчас посидим, отдохнем. Чайку выпьем, или чего покрепче… Настя, поставь чай, быстро, — скомандовала она мне. — Мы скоро придем на кухню. Там никто не помешает, никто вас не потревожит, — успокаивала она Анну. Я бросилась выполнять ее поручение. Включила чайник, поставил на стол чашки, печенье, рюмки. Еще нашла варенье, вазочку с конфетами. Полезла за вином, но тут в кухню вошли Анна и домработница. Вид у Анны был совершенно потерянный и несчастный. Она села за стол, вытерла салфеткой слезы. Но они продолжали ручьем бежать по ее щекам. Яркий макияж превратился в темные синяки под глазами. — Дура, старая дура, — тихо причитала она. — Гаденыш! Вот и вся его благодарность. Вытащила скотину из грязи, и на тебе! Променял меня, и на кого! — На невзрачную бесцветность, — усмехнулась я, пододвигая Анне конфеты. — Нет, простите, я не то хотела сказать. Совсем не то. Не хотела вас обидеть. — Да ладно, — махнула я рукой. — Знаю, что не мисс Вселенная, и не красавица.