— Вы милая. Просто небогаты. Я об этом хотела сказать. Что променял меня на… — Нищую, — продолжила я. — Нет. Простите, я сказала, не подумав. — Я не обиделась, — не на что обижаться. Анна права, я не красавица. Ник мне об этом периодически говорил. И не миллионерша. Это тоже правда — Вы очень хорошая. Просто я считала себя изысканной, утонченной дамой. И кичилась этим. Да еще и богата. Нет мне равных! Но молодость всегда побеждает, как ни крути. — Это точно, — уселась рядом с Анной домработница. — Но в любом возрасте есть свои прелести, уж поверьте. — Наверное, — всхлипнула Анна. — Но от Борьки я такого не ожидала! Гад ползучий! Кобель! — А Борька — это кто? — не поняла я. — Борька — это Роберт. У нас в деревне Борьками поросят звали, вот я и решила называть его на европейский манер. — В деревне? — удивилась Елена Павловна. — В какой? — Я родом из Большой Лопуховки. — Сроду бы не подумала, — призналась домработница. — Да, я много сил потратила на то, чтобы создать имидж светской львицы. Вот только на кой хрен? — вздохнула Анна. — С ранней юности мечтала выбиться в высшее общество. Старалась хорошо учиться, поступила в институт. Смогла соблазнить преподавателя. Он был намного старше меня, профессор, очень перспективный. Поженились. Родилась Жанна. Карьера мужа быстро шла в гору. Он возглавил крупный исследовательский институт. Стал академиком. И скоро умер. Я получила хорошее наследство. Вышла замуж второй раз. Тоже за старика. Овдовела быстро. Опять большое наследство. Все шло по плану. Потом еще три раза выходила замуж, разводилась. Каждый раз получала неплохие отступные. И вот сбылась моя мечта — я стала богата. И что я имею? — Что? — спросила Елена Павловна. — Вроде все отлично. — Ничего не отлично, — Анна продолжала говорить сквозь слезы. — Из дочери выросла бездушная кукла. Такая же, как я. Обычная стерва. Это я ее такой сделала. Ведь я ею совсем не занималась. Мне казалось, главное в жизни — деньги и имидж. Вот и получила, что хотела. Внуки мне чужие, дочь пошла моим путем. Вышла замуж второй раз за старика. И ждет, когда он кони двинет, чтобы наследство получить. — Это ее выбор, — заметила я. — Да, но не без моей помощи. Это я ей подавала дурной пример. Меняла мужей, меняла молодых любовников. И тешила себя мыслью, что безумно привлекательна и желанна. Но оказалась старой каракатицей и сушеной воблой. Пора уже признаться себе — я просто покупала мужчин. А молодость купить нельзя ни за какие деньги, никакая пластика лица никого обмануть не может. Вы на меня не обижайтесь, Настя, — улыбнулась мне Анна. — Вы очень привлекательная. Вот и Борька на вас запал. А он толк в женщинах знает. — Спасибо, — кисло улыбнулась я в ответ. Конечно, Борька — последняя инстанция в подобном вопросе. — Нет, правда. Вы очаровательная. Красота — понятие растяжимое. Оно у каждого свое. И вы красивая, даже не сомневайтесь. И Стасу вы нравитесь. — Не думаю, — возразила я. Откуда ей это знать? — Точно нравитесь. Это заметно. По тому, как он на вас смотрит. У меня бешено забилось сердце, и я почувствовала, как предательски краснеют мои щеки и уши. Ерунда это, быть такого не может! — Борька скотина редкая, — снова вздохнула Анна. — Поставил мне ультиматум — или его сестра будет работать у Стаса, или он от меня уйдет. И почему я только испугалась этого? Могла бы другого мужика найти. Даже лучше Борьки. За такие-то деньги! — А вы уверены, что Карина его сестра? — поинтересовалась я. — Паспорт я не смотрела. Не было случая. Но Роберт… Борька сказал, что у них мать общая. И снова я дура! Отчество разное, фамилии разные. Хрен знает, кто такая эта Карина. Может, она хотела Стаса охомутать? Вот бы я мачеху подогнала своим внукам! А может, стащить чего хотели, пришли на разведку. Ведь дом набит антиквариатом. Я об этом Борьке рассказывала. — Хорошо, что не обворовали никого, — заметила домработница. — Мне эта парочка сразу подозрительной показалась. Елена Павловна разлила чай по чашкам. Потом полезла в шкафчик и достала коньяк. — По капельке нам не помешает. А вам, Анна Алексеевна, можно и побольше. Напряжение снимает хорошо, нервы успокаивает. — А водки у вас нет? — поинтересовалась Анна. — Надоели статусные закидоны. Никогда не любила коньяк — он клопами пахнет. А виски — дорогой самогон. И зовите меня просто Нюра. Так меня в деревне все звали. И правда, хорошее имя. — Тогда и меня зовите Лена, — поддержала ее домработница, доставая бутылку водки из холодильника. — Водка точно лучше коньяка. Привычнее и роднее. Под нее малосольные огурчики хороши. Елена Павловна поставила бутылку на стол, принесла миску малосольных огурцов. — Ну, давайте выпьем. Чтобы у всех все было хорошо, — провозгласила она. Звякнули рюмки. Я пригубила водки. Она обожгла горло, я закашлялась. Анна сунула мне в руку огурец. Я поспешила закусить. Хрустящий огурец, терпко пахнущий укропом, спас меня. Анна перестала плакать, успокоилась и повеселела. Я посидела за столом еще немного. — Мне надо к детям, — я поднялась и собралась уходить. — Как думаете, они захотят иметь такую бабушку, как я? — спросила меня Анна. — Не такую, как сейчас. Если я поменяюсь? Стану нормальной бабушкой, без бойфрендов и приключений на свою задницу. — Конечно, дети будут рады. Они и сейчас вас любят. И бабой Нюрой Маша назвала вас не из вредности. Ей просто это имя понравилось. — Она молодец. Это я — старая идиотка. — Ничего, еще есть время все исправить, — заверила ее Елена Павловна. — Ну, еще по капельке? — она налила водки себе и Анне. — Настя, будете? — Нет, спасибо. Мне надо сохранить трезвую голову. Дети еще спать не легли. — А мы еще посидим, да? — спросила Анна с надеждой. — Конечно. Сколько захотите. И водки еще выпьем. По чуть-чуть. И чая. — Я потом помогу вам убрать со стола, — пообещала Анна. — Еще чего! — возмутилась домработница. — Это моя обязанность. — Да ладно, — отмахнулась Анна. — Я же раньше это делала, и ничего, не развалилась. Пора мне становиться нормальной бабушкой. Ведь у меня бабушки были замечательные. Есть с кого брать пример. Я вышла и закрыла за собой дверь на кухню. Пусть им никто не мешает. Хорошо, что Анна поняла свои ошибки. Надеюсь, она сможет все исправить. У нее отличные внуки. И не нужен ей никакой Роберт. Тем более, что он и не Роберт вовсе, а Борька. В гостиной народа заметно поубавилось. Жанна вместе с мужем собиралась домой. Она не знала о том, что произошло между ее матерью и Робертом. Князев не посчитал нужным известить ее. — Ну что, все нормально? — поинтересовался Станислав у меня. — Анна Алексеевна с Еленой Павловной пьют чай и разговаривают по душам. — Отлично. А вы как? Сильно напугал вас Роберт? — Во-первых, он не Роберт, а Борис. — Надо же! — Во-вторых, я что, была похожа на испуганную? — На испуганного скорее походил он. Вы всех мужчин, которые проявляют к вам интерес, бьете? — Нет, только пьяных и нахалов, — рассмеялась я. Князев взял со спинки кресла палантин, накинул мне на плечи. Позвал детей: — Маша, Макс, мама уезжает. — А бабушка… — запнулся Макс. — А Анна? — Она пока нет. — Она плакала? — вздохнула Маша. — Ее Роберт обидел? — Роберта я прогнал. Он больше тут не появится, — погладил Стас дочь по голове. — И у Анны все будет хорошо. Она уже не расстроена. Пьет чай и есть конфеты с Еленой Павловной. Он взял меня под руку и повел на улицу провожать Жанну и ее престарелого мужа. Жанна прощебетала, что очень рада была видеть детей. Теперь появится тут нескоро. Для Вениамина шумные дети — настоящая пытка. А проще говоря, он их терпеть не может. — Веня очень утомляется в последнее время. Ему надо беречь здоровье. А дети — это так хлопотно. Нет, это нам точно не подходит. Больше никаких детей. Мне двоих вполне хватит. — Главное, что ты это вовремя поняла, — усмехнулся Князев. — Стас, я бы на твоем месте посмотрела, может сестра Роберта лучше подойдет детям? — Жанна словно не замечала моего присутствия. — Нас все устраивает, — холодно ответил Стас. Он не собирался рассказывать бывшей жене о том, как повел себя Роберт и что произошло дальше. Пусть ей сама Анна расскажет. Жанна подозвала детей: — Обнимите маму, сейчас мы сделаем прощальное фото. Так, чтобы было видно дом. — Я не хочу, — насупилась Маша. — Ты всегда долго фотографируешь.