Следующий день прошел, как в тумане. Юля позвонила маме и долго общалась по громкой связи с Даней и Димой. Димка взахлеб рассказывал, как ему весело тут, и про собаку, и про то, что кошка Манька родила котят, и про вкусные пирожки. С детьми все хорошо, они в надежных руках и можно не переживать. От Егора новостей пока не было. Юле не хотелось беспокоить его зря. Ни Юра, ни Инга тоже не звонили и в какой-то момент девушке стало скучно. Роящиеся мысли в голове не хотели выстраиваться хоть в что-то логическое. Полный сумбур. К вечеру, устав от безделия и тоски Юля начала подумывать навестить стова Елену Резниченко. Она была уверена, что эта женщина знает больше, чем сказала, и может стать ключом к разгадке всего, что творилось в доме Ковальских после ее ухода. Мысли прервал звонок телефона. Неизвестный номер. Разумно не брать из неизвестных и скрытых номеров, но Юля слишком редко прислушивалась к предостережениям разума. Не ответить неизвестному и потом мучать себя догадками, кто это был? Нет уж. — Юля, твою мать, что ты творишь?! — Голос Саши звучал глухо, явно было, что он сдерживает себя. — Саша? Что случилось? — Люди этого гребанного мента насели на мою мать. Провели обыск, допрашивают ее. Твой дружок, Зубр был у меня. Сказал, что ты подкинула идейку по поводу матери. Что за хрень? — Саша… Ты не так все понял… — Не лезь не в свое дело, ясно? Не нужно. Не строй из себя сыщика, не ройся в грязном белье моей семьи, понятно? Отбой.. Юля и сама не поняла, кто первый отключил звонок. Да это уже было и неважно. “Зачем? Черт побери, зачем Юре понадобилось говорить Саше, что это ее идея? Что за бред?” Юля схватила сумочку и куртку. “А вот у самого Зубра и узнаю!” *** Казалось, такси едет вечность. А когда Юля поднялась к квартире Юры, еще одну часть вечности дверь ей не открывали. Наконец-то обитая старым дерматином дверь открылась и впустила Юлю в ужасно задымленное нутро квартиры. — О, ты к нам? Садись, будем отмечать Юрино повышение. — На диванчике за плотной дымовой завесой сидела Инга. Ее щеки были налиты подозрительным румянцем. Почти таким же на цвет, как и вино в видавшем виды бокале. — Привет. А где Юра? — В комнате копошиться. Ищет что-то. Садись. Юля присела на диванчик. Здесь, вблизи, от дыма начали резаться глаза. Наконец из спальни выкатилась коляска Юры. — У нас гости? Садись, есть что отметить. — Юра, я не надолго. Скажи плиз, зачем ты рассказал Саше, что это я… — Я не выдаю своих информаторов. — Но Саша сказал… — Не знаю, что он там сказал. Видимо, в СИЗО у него крыша едет. Я ему ничего не говорил. Ну, кроме чисто рабочих моментов допроса… Юле больше не хотелось тут находится. Голова плыла от дыма и ледяной стены непонимания. Странно, ведь когда-то Зубра и Ингу Юля считала своими друзьями. Сейчас никаких дружеских чувств у этой парочки к ней явно ни было. Вернувшись домой Юля долго не могла найти ключ в кармашке сумочки. К тому же, свет в подъезде снова не горел. Только открыв дверь и сделав шаг внутрь квартиры, Девушка подумала, что это странно. И в этот же миг большая темная фигура ввалилась за ней… Глава 21. Старые грехи Юля скорее почувствовала, чем увидела чье-то присутствие. Но было слишком поздно. Темная мужская фигура толкнула ее в маленький коридорчик квартиры и захлопнула дверь. Пока Юля судорожно пыталась вспомнить, что хоть как-нибудь подойдет для защиты, вспышка света резанула по стенам и нервам. Вдохнув, Юля обернулась и оказалась лицом к лицу с Ковальским. — Саша?! Что черт побери ты… Ковальский не дал договорить ей. Он сгреб девушку в охапку и прижал к себе. От него отчетливо пахло спиртным. — Соскучилась? — Ты что, сбежал? — Нет. Меня отпустили. И я сразу к тебе. Не рада? — Конечно рада, только не надо было меня так пугать. — Прости. — Саша наконец-то отпустил ее. — Хотел увидеть тебя до безумия. Когда ты пришла ко мне, ты выглядела так уверенно и непривычно, что у меня просто крышу снесло. — Саш, я такая же, как и раньше. Тебе просто было тяжело там. — Могло быть и хуже. Где мои мальчишки? — Дети у моей мамы, в селе. Там безопасно и хорошо. — Молодец. Я не сомневался в тебе. — Проходи. Тебя правда отпустили? — Вешая куртку Саши, которую он держал в руках. — Я похож на беглого зэка? — Не похож. Садись, покормлю тебя. — Меня беспокоит другой голод… — В глазах Саши плескались искры. — Саш… — Юля ускользнула от протянутых ей навстречу рук. — Тебе нужно поесть. Я уверена, что ты только пил, но не ел. — Хочешь сказать, что я пьян? — Нет. Но голоден точно. — Юля ускользнула на кухню и только там смогла перевести сбившееся дыхание. Саша прав. Она соскучилась. До мурашек. До судорог… Но что-то мешало ей быть рядом. Какая-то невидимая стена непонимания не позволяла даже просто обнять. Юля знала что это за чувство. Недосказанность, недопонимание — вот что стояло между ними. К тому же Саша явно был пьян, что ощутимо усложняло все. Будь он трезвым, пришел бы сюда, или поехал бы по делам, к матери, или, может, к очередной более сговорчивой подруге? Неприятные мысли роились, как рой назойливых насекомых. Непонятно зачем разогревая в микроволновке кусок купленной по пути пиццы, наливая чай в свою кружку, Юля ловила себя на мысли, что ей не хочется идти в комнату. Кухонные ритуалы успокаивали и одновременно давали время прийти в себя. Саша не стал ждать в комнате. В маленькой кухоньке места было так мало, что их близость стала слишком ощутимой и провоцирующей. Ковальский сдался первым и притянул к себе девушку. Оказавшись в его объятьях без возможности освободиться, Юля наконец успокоилась и прижалась к нему. Едва ощутимый запах восточных ноток парфюма напомнил то время, когда стена между ними была выстроена лишь из кирпичей под названием “Я твой шеф”. Сейчас все намного сложнее, но неужели нельзя позволить себе хоть минутную слабость? Закрыв глаза, Юля прижалась к чувственным губам, отчетливо пахнущих алкоголем… *** Кухня напоминала поле боя. Одежда валялась просто на полу. Остывшая янтарная жидкость чая приятно пахла бергамотом и мятой. Ополоснув другую чашку, Юля плеснула кипятка и заварки из маленького фарфорового чайника и отнесла ее в спальню. Саша расслабленно лежал на ее маленьком диванчике. Когда Юля подошла ближе, то увидела, что он уснул. Часы показывали всего восемь. Но Юля погасила свет и осторожно прилегла рядом. Почему бы не побыть эту ночь в объятиях того, кто дорог? Кто знает, что будет завтра? Саша проснулся в пять утра. От его ворочаний и попыток встать, Юля быстро выскользнула из приятного, но тревожного состояния полусна. — Привет. — Она улыбнулась и стащила на себя весь плед. — Привет. Прости, что вчера напугал тебя.