Взгляд метался по полутемному склепу в поисках хоть чего-нибудь, что могло послужить оружием. По сторонам, вниз, вверх. Под потолком усыпальницы протянут толстый трос. В дни погребений на нем вывешивают траурные флаги и гирлянды цветов. Одним махом взлетел я на крышку чьего-то последнего пристанища, ухватился за трос и, раскачнувшись, впечатал оба каблука в грудь подоспевшего Жакоба. Враг, ухнув, завалился между гробами, потревожив посмертный покой еще нескольких предков. Нужно было снова встать на крышку, спрыгнуть по другую сторону постамента, и тогда у меня могло бы появиться столь необходимое время для трансформации. Но пальцы, сломанные в детстве, подвели. Рука соскользнула, и я неловко рухнул на пол, припав на одно колено. Жакоб всё ещё возился в углу, но Инесса была от меня в трех шагах. - Стой, оборотень. Камень, на который я опирался ладонью, внезапно раскалился так, что пришлось отдернуть руку. Теперь я упал уже на оба колена. - Так гораздо лучше, - промолвила мнимая вдова, поигрывая каким-то маленьким — в полутьме толком не разглядеть, - предметом, подвешенным на цепочку. Артефакт-накопитель! Так вот для кого старались в часовне глупые адепты. - Руки за спину! - велела колдунья. - Жакоб, на этот раз вяжи поосновательней. К столу тоже прикрути, биться ведь будет. Рот заткни. Я быстро оглянулся. Де ла Нир приближался не спеша, потирая поясницу. Уверен в победе. Только я так просто всё рано не дамся. - Именем закона! Дверь склепа распахнулась. На пороге возник шериф Марк Брегон. Только вещал он из-за плеч Трэка и Мокриды. Наемники всегда идут на острие атаки. Лицо колдуньи исказилось от злобы. Она начала поворачиваться к моим друзьям. - У нее артефакт! Зверем ли, человеком, рвануться вперед. Я успею. Сильный удар в грудь, но я не вижу ничего и никого, кто мог бы его нанести. Заклятье… Огненный шар проникший под ребра, растет, затыкает горло. Отчаянный крик Мокриды: - Сольв! Волком! Скорее! Оборачивайся, гад! Глубокая трансформа! Не получается… Простите все… Я больше не могу… Слишком больно. Волк смотрел на меня. Красивый зверь, небольшой, но ладный, остроухий, с рыжей подпалиной на морде. Он не проявлял ни страха, ни агрессии, не лебезил и не пытался напасть. Но всё-таки было в нем что-то, неприятное и пугающее одновременно. Я присмотрелся пристальнее… Глаза! Обычно у волков они живые, умные. У этого были как тусклые латунные бляшки. Словно зачарованный, я придвинулся ближе. И понял, что смотрю на собственное отражение в неподвижной глади мертвой болотной воды. - Солевейг! Немедленно открой глаза! Если только посмеешь умереть, Трэк напару с твоим дядей наймут некроманта, а я поучаствую! Не будет душе твоей покоя! Угроза очень страшная, так что придется слушаться. Я вижу нашу целительницу близко-близко, только почему-то не лицо, а грудь и плечо, платье заляпано неприятными красными пятнами. - Мокрида! Откуда кровь? - Это твоя. - Тогда ладно. Теперь понятно, почему мне так плохо. Кровь — это рана. Мокрида закроет. Она у нас красавица и умница. И Трэк хороший мужик. Повезло мне с друзьями. Обязательно скажу им об этом. Ради таких стоило вернуться. Откуда? Черт его знает, после подумаю. Меня просили открыть глаза? Я это сделал. Сейчас опять закрою. Спать хочу. - Нет, в сознании. Дрыхнет нахально. Так-то лучше. Трэк, давай на плечо и идем домой. Тут уже всё. Контракт был один из самых мерзких. Хотя и вернулись все, и на своих двоих, и дельце было не гнилое, а осадочек остался. Правильно сказал наш капитан нанимателю: серый отряд не шлюха, чтобы пользовать его когда и как захочется. Было видно, что даже у спокойного и невозмутимого Трэка на душе паскудно, мне же хотелось попросту где-нибудь закрыться и повыть. Мы кисли несколько дней, а потом Мокрида решительно заявила, что она где-то слышала, что люди иногда ездят в лес, чтобы отдохнуть, а не пережидать шквальные заклятия, лежа в муравейнике, или устраивать засаду на верхушке ёлки. Поехали. На берегу озера, меж сосен и валунов в человеческий рост поставили палатку. В том месте было пропасть голубики. Наверное, это был единственный раз в моей жизни, когда я добровольно поднимался рано утром. Меж рыжих сосен плыл туман, где-то наверху старался дятел, а я лазал по каменным обломкам, собирая с маленьких разлапистых кустов, торчащих изо всех щелей, сизые продолговатые ягоды.Их крепкие бока были влажны и прохладны от росы, сок окрашивал пальцы в красновато-фиолетовый цвет. Набрав полный котелок, я нес его к палатке. Трэк и Мокрида голубике радовались. Скаегет варил молоко с сахаром, и мы, сидя на бревнах у разгорающегося костерка, щедро заливали густой белой массой рассыпанные по кружкам ягоды. С чувством этой прошлогодней сладости на губах я и очнулся. Я лежал в постели, в любимой пижаме с аккуратно застегнутыми пуговичками (интересно, кто меня переодевал?), тепло укрытый и смотрел в знакомый потолок. Не дававший покоя Мокриде ржавый двуручник к изголовью прислонен не был, значит, я не в Кардисе, а в своей комнате в Туманном Озере. - С возвращением, дорогой. Мокрида, подперев подбородок ладонью, сидела на краю кровати. - Как ощущения от жизни? Где больно? Чувствовал я себя так, будто меня вывернули наизнанку, хорошенько отлупили палками и вернули в прежнее состояние. - Везде больно. - Это пройдет, - щедро пообещала целительница. - Заклинание «пылающий уголь» штука страшная. Ты сейчас должен был уподобиться фаршированной утке. Знаешь, когда с тушки «чулком» снимают кожу, а потом набивают собственным прокрученным мясом и запекают. Хорошо, что успел вовремя обернуться. И что возвратиться сумел. Ага. Только что же всё-таки произошло? - Мокрида, что такое глубокая трансформация? - Ты что, оборотень, издеваешься? - Нет. Больные часто ничего не знают о своей хвори, кроме диагноза. - Это как раз к тебе относится, - проворчала целительница. - С раненым только о глубокой трансформе и разговаривать. - Вот и не томи. Я давно хотел спросить, но всё забывал. Другие оборотни, с кем общался, ничего не говорят, или сами не знают, или считают тему неприличной. А если ты мне объяснишь, то я сразу успокоюсь. И вообще, пока болею, буду тебя слушаться. - Сам сказал! - решила не упускать шанс Мокрида. - Вам в институте историю эпидемий читали? - Нет, только общую. - Тогда скажи мне, почему при Иоанне II оборотней объявили вне закона? - Король хотел создать элитные войска. Всех совершеннолетних оборотней призывали на воинскую службу. Но потом начались нападения волков на людей. Что-то пошло не так. - Не что-то. Государю стало мало, что его воины переходят в промежуточную боевую и даже полную трансформацию. Нужна была глубокая. А она не только полностью перестраивает организм, так, что закрываются раны и заклятия перестают действовать. Если оборотень вовремя не выйдет из такой трансформы, начинаются глубинные изменения психики. Волк, настоящий дикий зверь, вдруг оказывается в окружении людей, врагов. Нападает, чтобы защититься. Случаи бешенства были настолько частыми, что получили статус эпидемии. Из-за этого и был принят закон, предписывающий уничтожать всякого выявленного оборотня. - И действовал он до самого указа короля Феликса: «Только тот может быть объявлен виновным, чье преступление доказано». - Да. Тогда же эпидемия среди выживших оборотней стихла сама по себе. Со времен правления короля Адельстана не было вообще ни одного случая. Нам даже рассказывали о ней только на курсе истории целительства, без методов лечения. А тут ты лежишь, волчина, но в человеческой одежде и сапогах, хорошо хоть от слабости не можешь подняться, я обнимаю тебя, Трэк пытается укутать своей курткой, ты смотришь на нас и скалишь зубы, а мы прикидываем, что знаем из легенд про оборотней. Уже понял, что все они посвящены тем несчастным, кто по каким-то причинам уходил в глубокую трансформу? Трэк вспомнил, что чтобы вернуть обращенному волком человеческий облик, его нужно накормить хлебом. Прекрасно, но вроде как тесто должно быть замешано на материнском молоке, где бы мы его взяли? Еще помогает тело женщины. Ты же понимаешь, что его надо отнюдь не есть? Черт возьми, Солевейг, ты краснеешь и натягиваешь одеяльце до носа, а мне было каково? Да, я бы отымела волка, чтобы спасти друга, а потом утопилась в этом чертовом болоте или еще что-нибудь с собой сделала. Смотри, ляпнешь кому-нибудь об этом, сама тебя удавлю и закопаю! - Мокрида протянула руки, словно хотела схватить меня за грудки и потрясти, но просто поправила воротник. - А потом что было? - Потом… Ты снова обернулся человеком, и у тебя начался кровавый кашель. Заклятье так выходило. Ничего хорошего, конечно, но уже не так страшно. Мокрида обнимала меня. Вот откуда кровь у нее на платье. А Трэк старался укрыть. Они не боялись, что бешенный волк вырвется и растерзает. - Ладно, - вздохнула целительница. - Зато теперь знаешь, как лучше не делать. А сейчас спи. Ночь на дворе, к рассвету поворот. Давай-ка только зелье выпьем. - Ы! - Я тебе покажу «Ы!»! Пей давай! А не то Трэка позову, а он сам только лег. Час назад его прогнать удалось, когда стало ясно, что с тобой точно всё в порядке. Так что не упрямься, пожалуйста!