1914, июль, 11, Лондон Король Великобритании мрачно смотрел на листочки с какими-то докладами, лежащие перед ним. Но буквы расплывались, и он никак не мог сосредоточиться на тексте и его смысле. Слишком сильным оказалось волнение. – Ваше Величество, – поняв, в чём дело, подал голос премьер-министр Великобритании Герберт Асквит. – Германская группировка в Западной Пруссии капитулировала. – Но как? Не понимаю. Почему так быстро? – Проблемы с продовольствием. Русские методично уничтожали их склады. А новое продовольствие никто не подвозил, так как для этого не было никакой возможности. – И что? Они находились на территории целой провинции. Там еды им хватило бы на несколько месяцев. Почему они не стали реквизировать продовольствие у населения? – Они получили приказ, – произнёс Эдуард Грей, министр иностранных дел. – Приказ? – Да. Им поступил приказ сложить оружие от начальника Генерального штаба. – Он ещё жив? Помнится, предыдущего за меньший проступок Кайзер велел расстрелять. – Тому поступило письмо от Кайзера, и он действовал на основании его. По слухам, правда, Вильгельм II говорит, что никакого письма не писал. Однако сам начальник Генерального штаба пока не арестован. – Это подложное письмо? – Вероятно. Мы подозреваем, что русские повторили приём Бейбарса I при взятии Крак-де-Шевалье[107]. В условиях того бардака, в котором находится сейчас Германия, это вполне допустимо. – А что за письмо? Там так и говорится о том, чтобы армия просто сдалась? – Насколько мне известно, нет. Там автор письма в несколько нервной и запутанной форме пишет о том, что нужно спасти жителей Западной Пруссии от кошмаров войны, от голодной смерти и так далее. Учитывая тот факт, что Кайзер несколько дней пил, да и потом был в крайне нервном состоянии… мы в растерянности. Он вполне мог написать такое письмо. – Он не арестовал начальника Генерального штаба, – произнёс Первый лорд Адмиралтейства, – это показатель. – Строго говоря, он пытался. Вызвал к себе. Хотел показательно покарать. Но тот показал письмо, и арест не состоялся. Говорят, что Кайзер растерялся. – Чёрт с ним! – раздражённо воскликнул король. – Что с группировкой? Она подчинилась этому приказу и сложила оружие? – Безусловно. Этот приказ им доставили аэропланом. – И он пролетел?! Да неужели?! – удивился Георг V. – Вы же говорили о том, что русские лёгкие аэропланы режут своих германских визави как волки овец! – Активность русской авиации в этом районе последние пару дней невысокая. Они только склады бомбят тяжёлыми аэропланами. Лёгкие же силы действуют на другом направлении. Часть из них в Померании поддерживает наступающие войска, выполняя их прикрытия и авиаразведку. Другая часть – в междуречье верховья Вислы и Одера, там они работают против войск Австро-Венгрии. Так что технических сложностей доставить приказ не было. – Как быстро русские высвободят свои войска? Когда они смогут вновь со всей силой навалиться на Германию? – От двух недель и больше, – произнёс военный министр Дэвид Ллойд Джордж. – Я бы рассчитывал на месяц-полтора. Всё-таки в Западной Пруссии миллион человек в плен сдаётся. Это не меньше, чем количество русских войск, которые их окружают. Так что сразу большую массу им не принять. Придётся работать маленькими партиями. – Значит, французы успеют занять большую часть западной Германии? – Вероятно. Там не очень много сил. Кроме того, в дивизиях Австро-Венгрии началось массовое дезертирство. – Во всех? – Нет. Только в стоящих на французской границе. Они туда выводили свои самые неустойчивые и небоеспособные части. И вот – следствие. – Плохо… очень плохо… – мрачно произнёс король. – Получается, что в ближайшие месяц-полтора русские и французы займут всю Германию. – Для этого им потребуется месяца два-три, – заметил военный министр. – Если всё пойдёт так, как идёт. – А что может пойти не так? – Французы могут не справиться с германской обороной на Рейне. Всё-таки эта река – крупное препятствие. Русских немцы планировали сдерживать именно на большой реке – Одере. Вряд ли угрозу французского вторжения они игнорировали. Насколько мне известно, они возводили какие-то укрепления по правому берегу Рейна. – И у них хватит сил? – Неизвестно. Одно можно сказать: до Рейна французы, безусловно, займут всё. А вот за ним – вопрос. Во всяком случае, в сжатые сроки. – То есть речь идёт о том, кто из них займёт большую часть Германии? – Да. Скорее всего так. – И что будем делать мы? – очень тихо спросил король, обводя взглядом присутствующих. – Это ведь не соответствует нашим интересам. Это ведь катастрофа! – За Германию вступать в войну уже поздно, – отметил Первый морской лорд. – Да и чем бы мы ей помогли? – удивился военный министр. – Против таких паровых катков, что на неё надвигаются, мы бы не устояли. – И что вы предлагаете? – Включиться в делёж пирога, – не задумываясь ответил Ллойд Джордж. – Подключить к нему как можно больше других участников. По возможности, чтобы русским и французам досталось как можно меньше. Мы можем попробовать захватить Ганновер[108] и Вильгельмсхафен. Если французы какое-то время протопчутся у Рейна (а они это непременно сделают), а русские у Одера, то у нас есть месяц, может быть полтора, чтобы нанести удар и отхватить себе кусок территории. – А русские нас не выкинут оттуда? Французы, понятно, так поступать не будут. Но русские… Мне кажется, Николай сейчас несколько не в себе. – Вы имеете в виду его интервью шведской газете? – спросил Генри Асквит. – Да. Уверен, что это просто недоразумение. Он потерял контроль над собой и позволил себе слабость. Однако вы представляете, что у него внутри? Полагаю, что Николай в ярости, глухой, холодной ярости. – А он разве не о немцах там говорил? – удивился Джон Фишер. – Вы шутите? – расплылся в дежурной улыбке Эдуард Грей. – После этой выходки в Вильгельмсхафене только слепой может не понимать, что он имел в виду именно нас. Из-за чего лично я очень сильно опасаюсь лезть во всю эту историю. – Да-да, – кивнул Георг V. – Вильгельмсхафен выглядит прямым предупреждением. Никакого другого смысла в этом нет. – Но Николай же не может не понимать, что мы просто не можем остаться в стороне? – удивился Ллойд Джордж. – Я поэтому и говорю – он несколько не в себе. До меня дошли слухи, что он лишил своих старших сыновей права на престол. – Серьёзно? – удивился Ллойд Джордж. – Может, он просто сходит с ума? – Не исключено, – грустно улыбнулся король. – Прямо вот так взял и убрал из списка престолонаследия? – Нет. На семейном совете он заявил, что с этого года начнётся большое Имперское соревнование. Каждый из его сыновей будет зарабатывать очки, стремясь показать себя с лучшей стороны как будущий Император. Каждый год будет проводиться подведение итогов. На их основании и будут распределяться их места в порядке престолонаследия. – И что, старшие не смогут обойти малыша? – удивился Джон Фишер. – Ему ведь всего двенадцать лет или около того. – Ум – не лучшее качество старших. Поэтому при дворе считают, что это отодвинет их от престола. Хуже того, Николай вообще обсуждал на том совете совершенно чудовищную вещь – изменение порядка наследования в Великой сотне, переводя всё с принципов родства на основание соревнования. А это грозит отодвинуть старших сыновей ещё дальше. В общем, команды, которые формировались вокруг Ярослава и Святополка, крайне недовольны. Да и они сами тоже. Ярослав, говорят, на том семейном совете не сдержался и наговорил отцу гадостей. – Мы не можем это использовать? – Сложно сказать. Остальные Романовы очень сильно оживились: ведь технически это открывает перед ними и их отпрысками довольно серьёзные перспективы. Так что теперь ни Ярослав, ни Святополк не могут на них положиться и опереться. Что они им предложат? Хотя тех, кто хотел бы увидеть Ярослава на престоле, хватает. Он для многих намного удобнее, чем Николай: тот слишком опасен и в любой момент может вмешаться и помешать выгодному бизнесу. И эти люди вкладывают немало средств в расположение к себе Ярослава. – Николай в своём репертуаре, – развёл руками Эдуард Грей. – А что из себя представляет это соревнование? – поинтересовался Фишер. – Точно мне пока не известно, – после небольшой паузы произнёс король. – Источник не вполне надёжен. Как я понял, соревнование будет делиться на секции. В каждой из них можно будет набрать некоторое количество баллов. Это и образование, причём по трём направлениям, и физическая подготовка, и поручения Императора: их в обязательном порядке теперь должны выполнять члены Великой сотни. Промахи в области репутации станут сильно бить по набранным очкам. Если какое-то из направлений будет заброшено или там окажется набрано слишком мало очков – пойдут штрафы. В общем – всё очень запутанно и напряжённо. – Но ведь это потенциально позволяет провести на престол не собственного сына, пусть и младшего, а вообще кого-то из дальних родственников! – воскликнул Ллойд Джордж. – Так и есть, – кивнул король. – И тут этот безумец предложил совершенную мерзость. Он что-то там говорил про усыновление лучших[109]… но толком я пока не знаю. – Да уж… – покачал головой Ллойд Джордж, совершенно потрясённый этими словами. – Своим детям яму роет, – ему вторили остальные, кроме Джона Фишера. Тот задумчиво промолчал, рассматривая какую-то точку на столе. Он был потрясён не меньше остальных этим известием. Однако по иной причине. Джон осознал то, на какую жертву оказался вынужден пойти Николай ради торжества Империи и её успеха в дальнейшем. Ведь проблема любой монархии всегда упирается в монарха – в личность… одну личность. Она может оказаться в достаточной степени беспомощной, чтобы вогнать всю державу в ничтожество. Монарх был слабым местом монархии. Всего одним, но таким существенным. Фишер был поражён… потрясён… шокирован… но в хорошем смысле, в отличие от своих собеседников. Это не ускользнуло от их внимания, так что пришлось как-то уводить тему беседы. – И что этот хитрый византиец готовит нам? Если Вильгельмсхафен – предупреждение для нас, а мы всё равно влезем, то как он может на это отреагировать? Начнёт с нами войну? – Боитесь? – в шутливой интонации спросил Генри Асквит. – Да. Вы не хуже меня знаете, что его «Эроты» как кость в горле у нас. Они в состоянии догнать и уничтожить любой наш крейсер, а от любого линкора уйти. Преимущество в скорости колоссально. Это даёт им тактическое и стратегическое преимущество, которое нам нечем компенсировать. То есть если мы сейчас высадимся в Ганновере, то немцев, да, скорее всего побьём и займём какую-нибудь территорию. И французы это проглотят. А русские? Вы готовы к войне с ними? Если что, я вам прямо говорю: обеспечить снабжение наших войск в Ганновере Королевский флот не сможет. Они его не сразу, но растерзают как волки, раздёргав по кускам словно стадо овец. Да и уверенности в том, что наша пехота устоит перед русской, у меня нет. – Вы так невысоко оцениваете английских солдат? – скривился Ллойд Джордж. – В Корее они уже показали себя во всей красе, сэр. – Как и английские моряки, сэр, – вернул шпильку военный министр.