– В десятилетний срок мы хотим получить три линкора типа «Святогор», четыре фрегата типа «Аврора», восемь корветов типа «Варяг» и двадцать эсминцев типа «Святослав» с обученными и подготовленными экипажами. Кроме того, восемь дивизий, организованных по принципам Имперской гвардии, и двадцать дивизий, аналогичных Имперскому ополчению. – За десять лет и ЭТИ деньги? – не поверил услышанному Император. – Больше у нас нет, – помрачнев, тихо произнес король. – На сколько мы можем рассчитывать? – На треть, если я вам все буду отгружать по себестоимости. Если с хотя бы небольшой, но коммерческой наценкой, то на четверть. – Ясно, – еще сильнее помрачнел король. – Мы что-то подобное и предполагали. И хотели бы предложить вам аренду кое-каких земель под военно-морские базы, расширяющие ваши операционные возможности. – О каких землях идет речь? – Мы готовы передать вам в аренду на пятьдесят лет… – начал озвучивать король свое предложение. Которое, разумеется, Николая Александровича не устроило. Он отметил, что Россия, конечно, кое-что выиграет от этих земель. Но еще больше потеряет, ведь их нужно будет содержать и обустраивать. Да и вообще… Итогами переговоров стало то, что испанская сторона соглашалась передать России в бессрочную аренду за символическую плату в один рубль золотом вдвое большую территорию, чем Альфонсо предлагал изначально. Прежде всего это был остров Пуэрто-Рико, который привлек Николая Александровича как житница экваториальных культур. Потом – приличный кусок на Кубе в виде двухсот квадратных километров вокруг залива Гуантанамо. Там была очень удобная и стратегически важная точка для создания военно-морской базы. Остров Гран-Канария, также прекрасно подходящий для создания военно-морской базы. А заодно и логистического узла для торгово-транспортных операций. Остров Ибица из Балеарского архипелага, дававший возможность развернуть русскую военно-морскую базу в центре западного Средиземноморья. Остров Минданао из Филиппинского архипелага. База – да. Но Император в этом случае преследовал не столько военно-стратегические интересы, сколько экономические. Он ведь знал, насколько богат именно этот остров Филиппин. Остров Фернандо-По, дававший возможность организовать порт на западе экваториальной Африки. Ну и город Сада в провинции Ля-Корунья на территории самой Испании вместе с двадцатью квадратными километрами прилегающей территории. Лучше было бы забрать саму Ля-Корунью, но Альфонсо уперся. И так получалось, что Николай брал слишком много, да еще на условиях экстерриториальности. Россия же, со своей стороны, обязалась выполнить запрошенные испанцами обязательства по поставкам вооружений и подготовки личного состава. А также переоборудовать две военно-морские базы по самому современному образцу: одну в Атлантике, другую в Средиземном море. Эта готовность к сотрудничеству очень вдохновила обе стороны. И Николаю удалось, «не отходя от кассы», подтолкнуть испанцев к вхождению в Таможенный союз[84] на условиях удвоения количества поставляемых корветов и эсминцев. Не то чтобы это было сильно нужно экономически. Нет. Просто для престижа. Ведь еще одна европейская держава, кроме России, вступала в этот договор. Италия ведь отказалась. А могла бы… могла… Испания, кстати, совершенно не ломалась в этом плане. Потому что Таможенный союз, по факту, создавал для России и Испании этакую систему «колоний общего пользования» в составе Персии, Абиссинии, Сиама, Гавайских островов, Филиппин, Кубы, Пуэрто-Рико и, в перспективе, Панамы, где пока еще шли важнейшие социально-политические преобразования. Конечно, слабая испанская промышленность не могла все это обслужить, обеспечивая промышленными товарами, как и русская. Но все равно – перспективы от такого сотрудничества выглядели головокружительными. Настолько, что Альфонсо даже поднял вопрос о династическом браке. Однако, увы, никаких подходящих вариантов не имелось. У самого Альфонсо еще не было ни супруги, ни детей. А у Николая среди незамужних кровных родственниц подходящего возраста имелась только Цецилия Мекленбург-Шверинская, приходившаяся внучкой канцлеру Российской империи Великому князю Михаилу Николаевичу. Но она была подданной Германской империи. Красивая, умная, эффектная, любящая море. Но… Все с ней было непросто. В общем Николай Александрович решил подумать над тем, как можно устроить этот вопрос… После разгрома в 1889 году Великокняжеской оппозиции у Императора внезапно стало очень пусто у престола. Слишком много родственников отправили «копать каналы» или в монастырь. По сути – из ветви Александра II выжили и сохранили свой статус только он сам, его брат Михаил и сестра Ксения. Ну и кое-кто из женских линий, давно уже вошедших в чужие рода. И все. Дальше уже шли дети от других сыновей и дочерей Николая I или совсем уж далекая родня – потомки побочных линий Павла Петровича. Чтобы не возникло ненужных инсинуаций, Николай Александрович кардинально переделал Имперский закон об Августейшей фамилии и престолонаследии. Была составлена «Великая сотня» – своеобразная публичная ведомость, по которой было указано, кто за кем имеет право наследовать престол. Ею мог править только сам Император, и более никто. Любой, кто пожелает отречься, имел на это право только для себя, и более ни для кого. Сотня, кстати, не была обязана быть полной. Сколько есть. В частности, Павловичей Николай Александрович в нее включать не стал. Да потомков Николая I не всех, реализуя свое абсолютное право на это. В законе было явно указано, что понижение человека в позиции по списку или полное из него исключение могло быть следствием утери монаршего доверия, слабости умственной или физической, потери связи с империей и прочие факторы, делавшие кандидата непригодным для наследования. Цесаревичем или Цесаревной величался теперь только первый среди наследников. Великими князьями и княжнами – люди, занимавшие со второго по десятое место в списке. Следующие девяносто именовались князьями и княжнами Императорской крови. Старые ограничения времен Павла I и Александра I на брак были отменены, как и само понятие морганатического союза. Теперь любой из «Великой сотни», а также Император или Императрица, будучи одинокими, могли сочетаться браком с кем угодно без ограничений. Ни сословие, ни национальность, ни вера более не являлись проблемой. Главным и единственным критерием было одобрение правящего на момент заключения брака монарха. И, как несложно догадаться, эти законы не способствовали теплоте в отношениях с монархическими домами Европы. Однако лед тронулся. После пятнадцати лет борьбы. Тронулся. Объективная реальность уступила упорству Императора. Прибытие Альфонсо XIII в Санкт-Петербург с официальным визитом и стало началом вскрытия, доселе казавшегося нерушимым ледовым полем. А его признание Клеопатры своей ровней породило «парад признаний» и от других домов. Не сразу, не быстро, но потихоньку они тоже начали втягиваться. Впрочем, это все было лишь приятным дополнением к главному. К получению Испании в союзники. Ее вступление в Таможенный союз и начало масштабного перевооружения армии и флота позволяли надеяться на очень многое. Тем более что Николай Александрович планировал не только вырастить для этой пиренейской страны новую военную и морскую элиту, но и связать ее узами кровного родства с Россией, всецело поощряя браки. Да, Испания была слабая. Но Испания занимала удивительно важное с геополитической точки зрения место в мире… Эпилог 1904 год, 21 декабря, Санкт-Петербург Император отхлебнул ароматный чай, запивая им кусочек сушеного абрикоса. Довольный. Удивительно умиротворенный. Он был в кругу семьи, и впервые за многие месяцы не требовалось никуда бежать и чего-то срочно делать. Он выиграл эту партию. Впереди намечалась новая, еще более страшная и тяжелая, но… эту партию Николай выиграл. Как и предыдущие три. Панамскую партию, испано-американскую и южно-африканскую. Теперь еще и японская легла в общую копилку. Победы расхолаживали. И он этого боялся. Но не мог себе отказать сейчас в приятном общении. Хоть изредка, но вот так – тихо и никуда не торопясь. И так последние полтора десятилетия в авралах и непрерывных командировках. Люди настолько уже привыкли, что он мог оказаться где угодно с личной проверкой, что стали просто бояться как-то пренебрежительно относиться к заказам Двора и прямым приказам Императора. Результат. Но за все нужно платить. И Николай Александрович платил, очень мало времени проводя с без шуток любимой женой и детьми. Клеопатру он полюбил. Не сразу, но полюбил. Как и она его. Хотя поначалу их союз был скорее политической и экономической целесообразностью. Война закончилась. После второй битвы на Ялу, в которой союзным дивизиям не удалось прорвать оборону русских, группа из трех ЧВК обошла их по горам и заблокировала, просто перерезала снабжение из Чемульпо. Что вынудило уже через пару недель всю эту группировку капитулировать, а вместе с ней и остатки японских войск на континенте. После чего занятие Кореи оказалось делом нескольких дней, как и ее «добровольное» вхождение в состав империи. В формате автономии, но не суть. Следующим шагом оказалась серия десантных операций, в ходе которых русские заняли Курильские острова, Цусимские острова, острова Рюккю, мелкие острова, окружавшие Хоккайдо, острова Гото, остров Чеджудо и еще кое-какую мелочь. А на самом Кюсю, несмотря на ожесточенное сопротивление японцев, удалось расширить плацдарм вокруг Сасебо, заняв всю префектуру Нагасаки и Сага. Дальше японцы просто не стали рисковать и проверять. Завершение военной кампании на материке грозило началом масштабной переброски войск на острова. И парировать их им было просто нечем и некем. Кончилось все – и солдаты, и пушки, и винтовки. Не говоря уже о боеприпасах и деньгах. Хотите подписать перемирие? Да-да, конечно. Послать к черту посредников? Так уже идут. Смотрите. Вон. Бегут. Им даже карты выдали и подробные инструкции. Ведь Император прямо сказал: или мы договариваемся сами, или война до конца. Великобритания была в ярости от такой дерзости. Но что она могла сделать? Во всяком случае, вот прямо сейчас. Остальные страны наблюдали. Однако даже у них хавальца отвисли от того, какие требования русские выкатили «почти цивилизованным» японцам, которые «так доблестно сражались». Николай Александрович дополнил свое предложение договором из пяти пунктов, словно в насмешку над клятвой пяти пунктов, под которой проходила революция Мэйдзи. Пункт первый. Все земли, занятые Россией, остаются в России. Пункт второй. Все земли, занятые Россией, считаются российскими, и Япония отказывается от всяких претензий на них. Пункт третий. Япония разрывает все экономические, военные и политические договоры и союзы, обязуясь вступать в новые обязательства только с одобрения Санкт-Петербурга. Пункт четвертый. Япония входит в Таможенный союз. Пункт пятый. Дочь Тенно выходил замуж за сына Императора, и их дети признаются наследниками Японии. Тут уже не только Великобритания раненым кабанчиком завизжала, требуя умерить аппетиты «кровожадного медведя». Но и другие страны. Но Император полностью игнорировал всю эту шумиху – дипломатическую и журналистскую. В отличие от Токио, который обрадовался такой поддержке в надежде облегчить свою участь. – Горе побежденным, – только и прокомментировал весь этот цирк Николай Александрович. А потом открыл карты, выложил на зеленое сукно свой «рояль флеш[85]». Оказалось, что Император не просто так увлеченно занимался рыночными спекуляциями во время войны. Да, конечно, он стремился заработать на управляемых скачках российских ценных бумаг. И заработал просто какие-то чудовищные деньги. Но только для того, чтобы спустить их все на скупку за «копейки» японских долговых обязательств через своих посредников и агентов. Поэтому, когда Токио попытался брыкаться, то узнал, что 78 % государственного долга Японии держит Россия. А там был ТАКОЙ долг, что погашать его было нечем… и в обозримом будущем не будет никакой возможности это сделать. Токио сдался. Просто опустил руки и принял условия мира, не обращая внимания на вопли из Европы и США. А какой смысл? Это был конец. Полный. Окончательный. Бесповоротный. Тенно ведь думал, что эти облигации держат британские и американские инвесторы, с которыми удастся договориться. Особенно с британскими. Но нет. Конечно, довольно приличный кусок долга остался в руках Туманного Альбиона. Но он не шел ни в какое сравнение с русским долгом, по которому Николай Александрович пообещал дать десятилетние каникулы в случае подписания мирного соглашения. Европа же вскипела еще сильнее. Где же это видано, чтобы Россия пользовалась плодами своих побед? Отродясь такого не было. Мерзавцы! Да как они посмели?! Но дальше – больше. После подписания мирного договора с Японией Россия выкатила Китаю ультиматум, обвинив его в пособничестве японцам во время войны. И что, дескать, из-за измены Китая Россия понесла большие потери и чуть не проиграла. В ультиматуме было опять-таки пять пунктов: Пункт первый. Китай выдает России вдовствующую Императрицу Цыси для суда над ней. Пункт второй. Китай выставляет благородную невесту из дома Айсиньгёро для брака с сыном Императора, давая в приданое за нее всю Маньчжурию, Восточный Туркестан, Монголию и острова Тайвань с Хайнанем. А их дети признаются единственными законными наследниками Китая. Пункт третий. Все земли, находящиеся в руках России, а также отходящие приданым, признаются российскими и Китай отказывается от всяких претензий на них. Пункт четвертый. Китай разрывает все экономические, военные и политические договоры и союзы, обязуясь вступать в новые обязательства только с одобрения Санкт-Петербурга. Пункт пятый. Китай входит в Таможенный союз. Тут даже в Европе притихли от такой наглости. Дерзость и уверенность, с которой действовал Император Николай II Александрович, пугали. Все как-то очень отчетливо вспомнили, как на фоне видимой слабости удивительно дерзко и уверенно действовал правитель России. Слишком дерзко и слишком уверенно. Хотя на первый взгляд все выглядело самоубийственно. А потом его армия играючи разгромила многократно превосходящие войска, а флот посрамил не то что японцев, но и самих англичан, утопив их, даже несмотря на трехкратное численное превосходство. И вот теперь – снова. Эта характерная уверенность и едва заметная улыбочка на лице… словно усмешка… словно он смотрит на вас и издевается… словно снова этот хитрый византиец заманивает их в ловушку… В покере блеф имеет огромное значение. А наш современник, оказавшийся волею судьбы Императором Николаем II свет Александровичем, очень уважал эту игру и не боялся играть по-крупному… Приложение Правительственная реформа 1889 года С 21 июля 1889 года комитет министров был переименован в Имперское правительство, во главе которого встал канцлер. Из-за чего пришлось немного поправить Табель о рангах. И если раньше канцлер ведал в России только дипломатией, то теперь становился аналогом премьер-министра с очень широкими полномочиями по руководству министерствами. Отсутствие должного количества руководителей нужного уровня компетенции вынудило Императора мельчить, так как управлять полком проще и легче, чем дивизией. Были полностью реорганизованы полномочия и зона ответственности у старых министерств и создано много новых. В 1894 году эта реформа была дополнена через кардинальную переработку Табели о рангах, которую Император расширил и превратил в очень гибкую систему грейдов, включавшую всех государственных служащих и сотрудников общественно значимых институтов. Особенно сильно Табель выросла для нижних чинов и младшего командного состава, реализуя в полном объеме германский подход к делу. Парламентская реформа 1890 года С 1 января 1890 года в России вводился выборный парламент, состоящий из Государственного совета (нижней палаты) и Сената (верхней палаты). Выбирать могли только подданные России, достигшие 25 лет, состоящие в браке и имевшие имущества не менее чем на 50 рублей[86]. Они выбирали выборщиков. Выборщиками могли стать только подданные России, достигшие 30 лет, состоящие в браке, имеющие одного и более ребенка, имеющие высшее образование, обладающие имуществом не менее чем на 500 рублей[87] и имеющие безупречную репутацию. Каждая административная единица должна была выставлять 12 выборщиков, которые для проведения выборов каждый раз выезжали в Санкт-Петербург. К государственным советникам и сенаторам требования были аналогичные тем, что предъявляли выборщикам, только лет по 40 и 50, детей по 2 и 3, да еще стаж беспорочной государственной службы в 5 и 10 лет. Государственных советников выбирали по 3 на каждую административную единицу, и с нее же по 1 сенатору. Сенатор сидел в Санкт-Петербурге, а советники по очереди находились в регионе для «связи с землей». Какие задачи стояли перед таким парламентом?