Одесса тоже встала. Ей надоели издевки незваного гостя, вломившегося к ней в дом. – Агент Соломон настоял. – А вы согласились по двум причинам. Во-первых, надеялись получить ответы на свои вопросы. А во-вторых, из личных соображений. Поэтому вы и решились на столь отчаянный шаг. Неужели вам до сих пор не ясно? Будь это обычное расследование, мои услуги не понадобились бы. Однако здесь все куда сложнее. И вы это понимаете. Убедительно, но не вполне. – Говоря юридическим языком, вы хотите, чтобы я устранилась и предоставила вам полную свободу действий? Так поступал агент Соломон? – наседала Одесса. – А вы взамен помогали ему с расследованиями? – Как раз наоборот. Он помогал мне. – Смутно представляю ваше сотрудничество. – Не без оснований – поначалу он за мной охотился. Заметьте, довольно долго. – Блэквуд позволил себе чуть улыбнуться. – Долго и безуспешно. По иронии судьбы самых ценных партнеров я приобрел среди тех, кто пытался меня убить. Итак? Одесса замялась, но все-таки решила признаться. – Вы должны знать. Мне назначили испытательный срок и временно отстранили от дел. До вынесения заключения по первому массовому убийству. С Бюро мы сейчас на ножах. Боюсь, совсем скоро меня лишат звания агента. Блэквуд и глазом не моргнул. – Удостоверение ведь при вас? – Да. – Уверен, этого вполне достаточно. Створки лифта разъехались перед двойными дверями, отделявшими шахту от подвального помещения гостиницы «Лексингтон регал» в Марри-Хилле. Одесса первой шагнула в узкий коридор. Хозяйственные тележки вдоль правой стены загромождали и без того тесное пространство. Одесса взяла курс на механический плеск и испанский речитатив в исполнении мужского фальцета. За левым поворотом располагалась обогреваемая прачечная. Четыре огромные, выстроенные в ряд стиральные машины гудели без умолку, тяжелому стуку белья вторили четыре агрегата для отжима с горизонтальной загрузкой. Уроженка Южной Америки в коричневой спецовке с логотипом «Лексингтон регал» наполняла полотняную тележку тонкими гостиничными полотенцами, которые проворно штамповала складальная машина. Перед аудиторией из вращающихся барабанов, спиной к посетителям, ритмично пританцовывал мужчина в больших наушниках. Словно уловив присутствие посторонних, мужчина обернулся и снял наушники. – Чем могу помочь? – Вы Мауро Эскиваль? – спросила Одесса. – Да. Одесса раскрыла удостоверение: – У меня к вам несколько вопросов. – Ладно, до скорого. Женщина в коричневой спецовке выключила машину и покатила тележку к выходу. Мауро опасливо покосился на гостей: – Какие еще вопросы? – Не беспокойтесь, вы не совершили ничего противозаконного, – уверила Одесса. – Речь пойдет о давнем деле. Свет замигал. Мауро потянулся к таймеру выключателя и минуты три давил на кнопку. Потом вполоборота глянул на докучливых посетителей: – Как вы меня нашли? – Ваш инспектор по УДО. Кстати, она крайне довольна вашим поведением. – Хоть на том спасибо. Вкалываю здесь круглыми сутками как проклятый. Внимание Мауро было приковано к Блэквуду. Казалось, этот худосочный мужчина в дорогом костюме внушал недавнему заключенному панический страх. Одесса полностью разделяла его чувства. – Могу сэкономить вам время. Сейчас вы попросите назвать имена и все такое. Короче, не тратьте силы. Лучше сразу везите в участок, отменяйте испытательный срок. Ни слова не скажу. Мне дорога собственная жизнь, жизнь моего ребенка и семьи в Аргентине. Одесса покачала головой: – Наркокартель нас не интересует. – Тогда какие претензии? Документы у меня в порядке, я гражданин Соединенных Штатов, родился и вырос на территории страны. – Никаких претензий. Мы вовсе не собираемся вас третировать, – успокоила Одесса. Мауро хохотнул: – Ну разумеется. Так в чем дело? И кто такой этот тощий человек? – Понятия не имею, – призналась Одесса. – Нас интересует оскверненная вами могила, – произнес Блэквуд. Мауро побелел как полотно. – Слушайте, – зачастил он, – ну совершил я глупость, влез куда не надо, но с тех пор столько воды утекло. – Значит, тело девочки вы похитили не по своей инициативе? – уточнил Блэквуд. Мауро содрогнулся, словно под нос ему сунули огромного паука: – Закрыли тему. Говорю же, ввязался по глупости. Больше такого не повторится. – У вас вроде есть ребенок, – сказала Одесса. Мауро мелко закивал: – Грех так поступать. Я очень раскаиваюсь, очень. Блэквуд бесшумно придвинулся к собеседнику: – Глупость тут ни при чем. Все куда сложнее. Мауро не стал отрицать. Он в ужасе таращился на Блэквуда, предпочитая обращаться исключительно к Одессе. – Я ведь раскаялся, отсидел свое… и с какой стати вам понадобилось ворошить прошлое, а? Мауро был до смерти напуган, напуган чем-то или кем-то пострашнее ФБР. – Объясните, зачем вы это сделали? – увещевала Одесса. – Кто заказчик? Обещаю, этот разговор останется между нами. Но Мауро снова замотал головой и вытянул руки, как при аресте: – Валяйте, ФБР, надевайте браслеты. Волочите в камеру. Вперед. – Предпочитаете отправиться в тюрьму? – Арестуйте меня! – завопил Мауро, уже не контролируя себя. Одесса повернулась к Блэквуду. В нынешних реалиях арестовать подозреваемого она не могла. Они-то надеялись развязать ему язык, но Мауро наотрез отказывался говорить. Тупик. Блэквуд проигнорировал напарницу. Его глаза были прикованы к Мауро, который всячески старался избежать его взгляда. За спиной вдруг раздался шорох. Одесса решила, что вернулась сотрудница отеля, однако звук доносился из огромной полотняной каталки с грязным бельем. Размерами каталка значительно превосходила тележки. В ее недрах, среди вороха простыней и покрывал, мог укрыться человек любых габаритов. В каталке снова зашебаршило. Как будто кто-то – или что-то – ворочался под бельем. Одессе даже почудилось слабое шевеление. Мауро тоже уловил шум. Он замер, прислушиваясь, как кто-то возится среди простыней. Потом испуганно попятился, пока не очутился рядом с Одессой. Зато Хьюго Блэквуд словно оглох. Он не обращал на каталку ни малейшего внимания и продолжал буравить Мауро взглядом. – Проклятье… – Мауро сглотнул и вытер рот ладонью; он был на грани истерики. – Ладно, скажу. Но вы обязаны предоставить мне защиту. Одесса покосилась на Блэквуда. Никакой реакции. Стараясь держаться подальше от каталки, она обернулась к Мауро. Надо ковать железо, пока горячо. – Выкладывайте. – Что сделано, то сделано, нет смысла оправдываться. Не отрицаю, согласился чисто ради денег. Вроде бы пустяк, никому не во вред. Но потом… потом все завертелось не на шутку. А соскакивать было поздно, увяз по самые уши. Мне не фартило, как сглазили, понимаете? – Несмотря на упорное нежелание говорить, Мауро явно тяготился содеянным, все думал, анализировал. – Когда над тобой нависло проклятие, на остальное уже плевать. Конец все равно не за горами. В нашей среде многие увлекались пало. Средство верное. Дает защиту. Я попробовал – сработало. Выпутывался из таких передряг, какие в страшном сне не приснятся. По жизни сразу поперло. А потом… потом мне шепнули, что это еще не предел. Можно обрести сверхспособности. Но сперва нужно выкопать труп маленькой девочки. Якобы святой, обладающей целительными силами. Мы с приятелем решились. Обдолбались под завязку, ну и… Дальше – хуже. Устроили церемонию, с костями и прочей хренью. Вот тут я вконец перепугался. Слишком оно… не могу подобрать слово. Когда религию употребляют не по назначению?