– Мне пора. Кажется, твой папа меня зовет. Будь осторожна, Зоуи. Поговорим в другой раз, хорошо? Люблю тебя. – Я тоже тебя люблю, мам. – Но она уже положила трубку. Обессиленная и с зарождающейся мигренью, я складываю руки на груди. – Не делай так больше. – Я так сильно испугалась, что едва не выронила телефон, развернувшись к двери. Там стоит мой брат и смотрит на меня. – У тебя было открыто, – пожимает плечами он. – Что ты услышал? – Достаточно. Ты начала кричать, и я решил проверить, что случилось. Горло у меня все еще сковано после того разговора. – Мама случилась, больше ничего, – повторяю за ним и дергаю плечами. С одним лишь отличием, что мне никогда не удавалось так хорошо скрывать свои чувства, как брату. – Брось. Они не изменят своего мнения. – Но… – Серьезно, Зоуи. Это часть их собственного насилия. Я даже на них не злюсь. Слишком долго сам себя винил. – Не могу… – признаюсь я. – Я не могу больше это выносить. – И вновь глаза наполняются слезами, зрение затуманивается. Затем я чувствую, как вокруг меня смыкаются теплые руки брата, который притягивает меня к себе и кладет подбородок мне на макушку. – Ох, Карапуз. Не убивайся из-за этого. Это не твоя битва. – Я всхлипываю, потому что иначе просто не получается. Пока мои пальцы судорожно цепляются за его вязаный свитер, тот полностью пропитывается моими слезами. – Ты так много всего преодолела. Отпусти и это тоже. – Звучит так, будто ты уже сдался. – Возможно. – Голос Купера тих и спокоен, что не делает его слова менее болезненными. Брат сдался. Он считает, что наши родители больше никогда не будут с ним разговаривать. Хотя он должен быть в ярости. – Ты такого не заслужил. Куп мягко отстраняет меня от себя, целует в лоб, а потом заглядывает в глаза. – Тебе это известно лучше всех нас, Зоуи. Жизнь не всегда приносит нам только то, что мы заслужили. – Когда мой брат стал таким мудрым? Или он всегда таким был? Примерно через два часа я распускаю свою косичку, глаза у меня уже не заплаканные, и мы с Лэйном больше не стоим, обнявшись, в моей комнате. Телефонный разговор с мамой до сих пор не выходит у меня из головы, но надо пока оставить все как есть. Завтра, когда наберусь сил, я позвоню ей или напишу. Но не сейчас, не сегодня. Мне хочется насладиться остатком дня – и когда мы все останавливаемся перед симпатичным кинотеатром, куда нас привел Мэйс, я улыбаюсь от уха до уха, как ребенок рождественским утром. – И мы никак не можем выяснить, какой будет фильм? Вы уверены? – Это все еще сводит Энди с ума, – посмеивается Джун. – Ничего подобного. – Энди показывает ей язык, а Куп громко хохочет. – Я редко это говорю, но Джун права. У Энди даже появляется сыпь на фоне стресса от такой спонтанности. Пойдемте внутрь. – Эй! – Люблю тебя. – Затем он ее целует и тащит в кино. Дилан на протяжении всей поездки вел себя очень тихо и остается таким до сих пор. – У тебя все в порядке? – аккуратно спрашиваю я, когда мы занимаем очередь позади Джун и Мэйсона. Я рада, что он тоже пошел. – Об этом я тебя хотел спросить. – Его взгляд останавливается на мне, и снова кажется, словно такое происходит впервые. – Все хорошо. – Надеюсь. – В недоумении я смотрю на него, пытаясь догадаться, что он под этим подразумевал, пока до меня не доходит. – Ты тоже слышал? – Только урывками. Я как раз выходил из комнаты, чтобы приготовить себе сэндвич и… Я не собирался подслушивать, честно, но у тебя дверь была открыта. – Да все нормально. Видимо, это сложно было не услышать. – Нервно отбрасываю волосы назад, сверля взглядом спину Мэйсона. – Ты хорошо поступила, – говорит Дилан так внезапно, что у меня перехватывает дыхание. – По-моему, твои родители должны понимать, что ты думаешь по этому поводу. Так что да, ты хорошо поступила. – Спасибо, – шепчу я севшим голосом, а когда Дилан легонько толкает меня локтем, улыбаюсь по-настоящему. Мне не требовалось подтверждение того, что я недавно говорила. Я защищаю свое мнение, защищаю свою жизнь и Купера. Но неожиданно оказалось очень приятно высказать это вслух. – Вы приглашены, – заявляет Мэйс и с билетами в руках дерзко смотрит на нас. – Я так давно хотел сходить сюда с вами, а сейчас тут даже наш ворчун Купер. Потрясный день. – Я не ворчун, – ворчит мой брат, заставляя всех рассмеяться. – Да ты посмотри на себя, – в шутку спорит Дилан, и Купу приходится признать поражение. – За попкорном! – Энди утягивает за собой Купера быстрее, чем мы успеваем досчитать до трех. – Попкорн. Отличная идея – и кола. Или лучше начос с сыром? – перевожу я вопрошающий взгляд на Дилана. – Мы не будем выбирать, – серьезно отвечает он, и мы следуем за ребятами к бару. – Мы? – уточняет Джун, передразнивая тон Дилана. – Кто говорит «мы», когда речь заходит о еде? – Уж точно не ты, – бормочет Мэйсон, к счастью, переключая внимание Джун на себя. В то время как Джун с Мэйсоном берут только напитки и немного шоколада, Энди покупает себе ведро попкорна, больше, чем ее голова. Куп выбрал всего парочку печенек Oreo. А мы с Диланом наоборот – несем в руках тоже ведро попкорна, напитки, упаковку Reese’s[13] и XXL-порцию начос с сырным соусом и соусом сальса, и я ни о чем не жалею! Со всем этим добром мы направляемся в один из четырех маленьких кинозалов и занимаем лучшие места в ложе наверху… Кинотеатр уже через несколько минут заполнился людьми, однако в нашем случае это не играет роли, потому что идеальный обзор экрана нам обеспечен. Мэйсон, Джун, Энди, Купер, я, Дилан. В таком порядке мы садимся рядом друг с другом и стараемся разложить еду, пока не выключился свет, что может произойти в любой момент. – Сколько раз ты сюда уже приходил, Мэйс? – спрашиваю я, и тот блаженно вздыхает. – Он тут почти каждое воскресенье, с тех пор как два месяца назад нашел это место, – весело отвечает Джун. – У меня получилось выбраться только один раз, но было круто. – Да, Мэйс уже достал. Поэтому мы сегодня здесь. – Ты же сам радовался, – говорит Энди моему брату, который тихо делает «Пст». – Что ж, надеюсь, это вестерн, – признается Дилан, и Мэйс кивает. – Да, два уже крутили. Обычно фильмы идут от полутора до трех часов, более длинные укорачивают, чтобы их тоже можно было показать. – А что попадалось до этого? Хороший выбор? – Да, очень хороший. – Мэйс полностью в своей стихии. Заметно, насколько сильно он любит это настраивающее на ностальгический лад местечко с его бордовыми бархатными креслами и изящными деревянными элементами на подлокотниках. Даже сюда он надел костюм. Иногда мне кажется, что Мэйсон прекрасно вписался бы в атмосферу пятидесятых или шестидесятых годов. – Например, «Бегущий по лезвию», «Леон», «Однажды на Диком Западе» и «Форрест Гамп». – Звучит реально круто, – хмыкает Дилан, перед тем как закинуть в рот очередной начос. Мы только что обнаружили, что в нашем ряду даже есть откидные столики. Идеально. – Интересно, что будет сегодня. – Надеюсь, что-нибудь особенно романтичное для Купа, – отзывается Мэйс. – Очень смешно! – Как всегда. – Тсс, свет гаснет. – Сейчас еще будет короткая реклама, Энди, – смеется Мэйс, однако та уже сидит как зачарованная, не отрывая глаз от экрана. – О боже мой, – шепчет Энди, когда наконец начинаются вступительные титры, а ребята одновременно разражаются хохотом, из-за чего на них устремляются недоуменные взгляды зрителей позади нас. – Что такое? – Появляется название. «Танцующий с волками». – Мы все смотрели его год назад в нашей квартире. Это любимый фильм Энди и Джун. Из-за него Носка зовут… Носком. Остальные чокаются своими стаканами и улыбаются до ушей. – Как же классно, – слышу я от Энди и Джун и радуюсь вместе с ними. – Теперь ты посмотришь его с нами. Здорово, – шепчет мне Дилан, а я уже заинтригована фильмом, который, похоже, чуть сильнее сплотил эту маленькую семью. С любопытством и волнением я слежу за развитием сюжета и восхищаюсь кадрами и диалогами. Великолепное кино. К этому времени все начос уже съедены, кола наполовину выпита, а в зале царит абсолютная тишина. Кроме того, мне становится понятно, как Носок получил свою кличку. Ни разу до сих пор про нее не спрашивала, и просто замечательно узнать об этом таким образом. Затем Энди неожиданно вытаскивает из сумки бумажные платочки и по очереди передает их нам. Каждый берет себе по одному. Даже парни.