– Без проблем. Она разворачивается, идет вперед, однако через пару коротких шагов снова останавливается. – Дилан? – Да? – Спасибо. Спасибо, что… ты спросил. – Всегда. Спустя час мы вместе едим суши, включив свой сериал, и у нас на лицах больше нет риса. Отличное ощущение. Носок тем временем лает на каппа маки[12], лежащий перед ним на коврике. Он никак не может определиться, играть с ним или есть. А лучше ни то, ни другое. – Я удивлена, – говорит Зоуи между двумя укусами и указывает палочками на телевизор. – В этом сериале до сих пор не появилось ни одного тупого персонажа. – Точно. Но поверь мне, они будут. Они всегда есть. – Хм, – неуверенно выдает Зоуи, продолжая сосредоточенно смотреть на экран. Я же, напротив, не способен сконцентрироваться на том, что делает Джек Бауэр, все мое внимание направлено на сидящую рядом девушку. Даже наклонившись вперед, со строгим взглядом и щеками, как у хомяка, потому что сунула в рот слишком большой кусок суши, она выглядит как богиня. В какой-то момент Зоуи замечает, что я за ней наблюдаю. – У меня опять рис на лице? Я смеюсь: – Нет. Но мне нравится на тебя смотреть. – Не думаю, что я в данный момент потрясающе выгляжу, но если это сделает тебя счастливее… – Спасибо за разрешение пялиться на тебя дальше. Она выдерживает целых пять минут, после чего умоляет меня снова посмотреть сериал, потому что не может так есть, и я сдаюсь. После еды Зоуи вновь устраивается у меня под боком и обнимает, в этот раз не спрашивая, а я ловлю себя на том, что действительно получаю от этого удовольствие. Никаких угрызений совести из-за Купа или страха, что все пойдет не так. Я целую ее в висок, прижимаю к себе – а когда ее рука пробирается мне под свитер и футболку и прикасается к животу, от неожиданности у меня на мгновение напрягаются мышцы. Дыхание сбивается, грудная клетка чересчур резко поднимается и опадает от напряжения и возбуждения, и я стараюсь держать себя под контролем. С той стороны, где лежит Зоуи, она явно слышит каждый удар моего дурацкого сердца. Оно колотится слишком быстро, слишком громко, слишком сильно. Вместе с тем я чувствую, как начинает давить протез. Нужно переставить ногу по-другому и немного ее выпрямить – возможно, и снять протез, но этого я сейчас точно не буду делать. И внезапно спокойный момент снова превращается во что-то серьезное. Потому что мы с Зоуи – это не на одну ночь. Потому что я не уверен, сможем ли мы стать чем-то большим, готовы ли мы к этому вообще. Нам нет необходимости это обсуждать – ясно, что здесь существует только все-или-ничего. Мне нужно решить, что, черт побери, я собираюсь делать… прежде чем кто-нибудь из нас пострадает зря. 26 Не все, что с нами происходит, мы заслужили. Но это тоже часть жизни Зоуи Звонит мама. Сегодня воскресенье, полдень – неделя до праздника и один день после поцелуя с Диланом… и боюсь, если я возьму трубку, она спросит не о том, как целуется Дилан. Так и слышу ее голос. Ты приедешь домой, Зоуи? Мы целую вечность с тобой не виделись. И вечность – это даже меньше месяца. Или еще хуже: Зоуи, мы приедем к тебе? Ведь будет здорово. Честно? Прямо сейчас я на это не способна. Не только из-за того, что вру ей и живу у Купа вместо общежития, я просто еще не готова. Мне нравится свободно дышать. Мне вообще больно об этом думать, потому что я люблю своих родителей и ни в коем случае не хочу быть к ним несправедливой. Однако если взглянуть на все со стороны и с достаточного расстояния, которое мне удалось выиграть, они давили на меня. Давили своей любовью и осторожностью, и теперь я не могу вернуться назад. Пока нет. Телефон продолжает звонить. Прошлый вечер с Диланом был прекрасен. До сих пор поверить не могу, что я его поцеловала. Словно сами по себе, мои пальцы опять дотрагиваются до губ, как будто к ним все еще прикасаются его губы. Да, я поцеловала его, а он – меня. Я чувствовала себя комфортно, уверенно и в безопасности, была желанной. В хорошем, здоровом смысле. В двух предыдущих неудачных попытках присутствовало определенное принуждение. Не со стороны мужчин, а исходящее от меня самой. Я хотела подавить плохие мысли и воспоминания о той ночи другими. Переписать их. Хотела так сильно, что в прошлом и позапрошлом году ввязалась в бессмысленное ночное приключение, о котором потом всякий раз горько жалела и которое Милли пришлось долго и максимально бережно сглаживать. Такое, где поцелуи были… бесчувственными и не имеющими никакого значения. А секс? Я слишком сильно этого хотела – почувствовать страсть, но очень много думала головой. Считала, что он уже никогда не будет мне нравиться. Но вчера… Да, это всего лишь поцелуй. Не больше. Однако он показал мне, что я не сумасшедшая. Что это до сих пор есть внутри меня, а та ночь не отняла у меня самое важное из всего: дар любить себя и кого-то еще. Я улыбаюсь, глядя на мамино лицо, которое высвечивается на дисплее смартфона. Мама сбросила звонок. Вздохнув, потираю рукой голую шею сзади, так как сегодня просто заплела волосы в высокую косичку. Прежде чем я успеваю задуматься, перезвонить маме или продолжить пересаживать растения, она звонит снова. Видимо, вопрос решен. Делаю глубокий вдох и нажимаю на Принять вызов. – Привет, мам. – А, вот и ты. Все в порядке, солнышко? Посылка нормально добралась до общежития? – Все супер. Осталось навести последние штрихи в комнате, в остальном все готово. Книги доехали в целости и сохранности, спасибо. – Мы очень рады. Твой папа тоже здесь. Скажи привет, Джордж. – Мне слышно, как где-то на заднем плане громко здоровается папа. – Он поглощен своей газетой. – Я буквально сквозь телефон чувствую, как мама закатывает глаза. Отец может читать газету часами. Среди недели ему не хватает на это времени, но он наверстывает все по воскресеньям. – Поцелуй его от меня. – Лишь на миг меня охватывает что-то вроде тоски по дому. – Мы хотели спросить, может, нам взять и приехать к тебе в гости? Дождя сегодня не обещали, и было бы неплохо чуть-чуть прогуляться. – Я на мгновение задерживаю дыхание. – Мам, это чересчур длинная поездка ради того, чтобы чуть-чуть прогуляться. – Ничего страшного. Мы по тебе соскучились. – Это отличная идея, но я же правда только что сюда приехала. – Совсем ненадолго и… – У меня уже есть кое-какие дела, день уже распланирован, и следующие выходные тоже. Давайте перенесем? Пожалуйста, скажи «да». Проблема не только в этом. Будет весьма трудно отговорить ее от желания увидеть мою комнату в общежитии. – Ладно. Жаль, но раз ты так занята, то что поделать. – Судя по тону, она расстроена. – Извини. – Не извиняйся. Мы потом наверстаем, да? – Обязательно. – Так чем ты собираешься сегодня заняться? Я имею в виду, кроме того, что продолжишь обустраивать комнату. Ну а чем я собираюсь заняться? Хотела сходить в кино с Купером, Энди, Диланом, Джун и Мэйсоном. Мэйс знает маленький кинотеатр, которым владеет одна семья, и вечером по воскресеньям там всегда показывают старые фильмы. Заранее никогда неизвестно, что будут крутить, это остается для тебя сюрпризом. Все кино снято с 1960 по 2000 год. Мы планировали пойти туда вместе. – Иду в кино. – Как можно меньше лжи. Такое обещание я себе дала и буду его придерживаться. – В воскресенье? С новыми друзьями? – Прозвучало так, как будто ей действительно любопытно и словно эта мысль ее обрадовала. – Да, это новые друзья и… старые знакомые. Мама… Я пойду с Лэйном и нашими общими друзьями. Повисает долгая пауза, и мне уже стало казаться, что мама положила трубку, но я до сих пор слышу ее громкое дыхание. – Мам? Пожалуйста, скажи что-нибудь. – Я не знаю что, – отвечает она глухим голосом, и на меня накатывает смесь печали и гнева. Отвернувшись к окну, я смотрю на улицу и наблюдаю, как по небу бегут облака. – Ты могла бы спросить, как поживает твой сын и как у него дела с учебой, – начинаю я и говорю быстро, с запалом, а глаза у меня уже горят. И замечаю, что перешла на крик – но так даже лучше. Все, что во мне накопилось, выплескивается наружу. – Могла бы спросить, как он справляется и как там Энди, его девушка. Блин, мам! Спросила бы, будет ли он с нами, когда вы приедете меня навестить. Потому что вы приедете навестить нас. Нас! Не только меня. У вас есть сын. Очень хороший, а вас это не волнует. Теперь по моим щекам льются слезы, и я давлюсь рыданиями. – Зоуи… это не так… – Просто? Не смей так говорить! Потому что это просто. От Лэйна вас отделяет один звонок. Вы не можете вечно винить его за то, что со мной случилось. То, что вы в принципе так поступили… Вы его родители. – И твои тоже! – в отчаянии орет в ответ мама, а я смахиваю слезы. – Это могло произойти со мной везде. В любое другое время, в любом другом месте. Где угодно меня могли оттащить в сторону, схватить и изнасиловать. – Да, я произношу это вслух и знаю, что для мамы это все равно что пощечина. – Мне придется с этим жить. Мне! И я это делаю. Даже очень хорошо. Я сильнее, чем когда-либо могла о себе подумать, и я выдержу. Когда вы уже это увидите? Поймете, что Лэйн жертва – как и я? Мама плачет. Мне слышно. И как бы меня это ни ранило, какую бы боль ни причиняло, я должна была высказать эти слова. Лэйн не виноват. – Я вас люблю, – шепчу я. – Но и Лэйна я тоже люблю. И вы любите. Вспомните об этом.