21 …а бывают дни, когда мы еще не готовы показать другим, что на самом деле происходит у нас внутри Дилан Никогда бы не подумал, что этот вечер превратится в то, во что он превратился. Я даже не представлял себе, что Зоуи расскажет мне об этом. Что она произнесет это вслух. Покажет мне… Я не хотел ничего говорить по этому поводу, собирался просто готовить с ней и приятно провести вечер, особенно после того, как днем мы вместе увлеченно посмотрели четыре эпизода сериала, который она начала утром. А потом? Потом случился тот момент… Как идиот я тру лицо руками, покрытыми луковым соком, который адски жжет глаза, и все выходит из-под контроля. Черт. Я не хотел. Не хотел ставить ее в такое положение. Не хотел, чтобы она испугалась, почувствовала дискомфорт – чтобы ей пришлось мне об этом рассказать. Но я, эгоист, не сдержался. Тем более после ее реакции на мое прикосновение. Сейчас она это рассказала, выпустила все и доверилась мне, а я желаю снова все это стереть. Опять довольно эгоистично, но, черт побери, это причиняет боль, и я хочу, чтобы она прекратилась. Главным образом, для Зоуи, которая в эту секунду смотрит на меня своими огромными красивыми глазами, словно я для нее все. Если честно, есть еще кое-что. Чувство вины. Она показала мне свою беду, пересилила себя, а я… я не могу. Пока нет. Что, если Зоуи увидит мою ногу и это просто разрушит все, что возникло между нами. Чем бы оно ни было. Теперь я понимаю ее реакции. И в клубе, и на кухне, она показала мне, почему так случилось. Нельзя подходить к ней со спины, потому что так она этого не видит. Наверное, из-за того, что так ее держали и придавливали. Слишком жесткое сжатие, слишком сильное давление на спину и на затылок напоминают ей об этом. Отсюда и запах ковра. Вот же мерзкие трусливые свиньи. Я не хочу больше напугать Зоуи, поэтому сдерживаю себя, но с удовольствием бы сейчас что-нибудь ударил. Лучше всего – поехать к Эллиотту и хорошенько поколотить боксерскую грушу. – Надо проверить болоньезе, – вдруг произносит она, как будто ничего и не было, а я просто не могу иначе и еще раз прижимаю ее к себе, втягиваю в себя ее аромат и лишь затем отпускаю. – Мы же не хотим, чтобы наш соус сгорел. Мы улыбаемся друг другу, и пусть так много всего произошло, для меня ничего не изменилось. Ничего, кроме того, что Зоуи стала нравиться мне еще больше. Болоньезе, к счастью, выжил, и сейчас мы выкладываем листы лазаньи с соусом и моцареллой в форму для запекания. Под конец посыпаем сверху пармезаном и на двадцать минут отправляем в духовку. А когда вытаскиваем, она пахнет так вкусно, что у меня тут же начинают течь слюнки. И Зоуи была права, все оказалось не так тяжело, как я боялся. – Видишь эту корочку? М-м-м… – Зоуи показывает на коричневый пармезан. – Она идеальна. Мы оба отпустили случившееся, и теперь сказано все, что должно быть сказано. Я восхищаюсь Зоуи за ее веселую манеру поведения, ее мужество и за то, что она сохранила свою надежду и уверенность. За ее силу. Надеюсь, однажды она появится и у меня. Чтобы я тоже сумел показать часть себя, которая больше всего меня пугает. Зоуи кладет на тарелки две порции лазаньи идеальной формы, которые я забираю в гостиную, где нас уже поджидает готовый попрошайничать Носок. Приборы приносит Зоуи, и мы опять садимся на диван. Я отправляю в рот первый кусочек и тут же чертыхаюсь. – Черт, горячо! – жалуюсь я, а Зоуи надо мной смеется. Есть за что. Почему со мной постоянно происходит одно и то же? Со временем я вроде как должен был бы усвоить урок. – Ты слишком быстро ешь. – Но это же дико вкусно. – Ты вообще еще хоть что-нибудь чувствуешь, если обжег язык? – Он уже привык, – с довольным видом бормочу я между двумя укусами, что заставляет Зоуи с улыбкой покачать головой. – Мне бы в голову не пришло, что лазанью можно приготовить без соуса бешамель и вместо него наполнить слои моцареллой. Не говоря уже о том, чтобы один сделать овощным. – Ты раньше никогда не ел лазанью с овощами? – Только с томатным соусом и фаршем, самую простую. Эта лучше. – Спасибо. На самом деле я люблю есть ее именно так. И это был прекрасный вечер. Мне очень понравилось готовить и… остальное… – На секунду она замолкает. – Я рада, что ты знаешь. Что мы сегодня это сделали. Зоуи смотрит на меня своими глазами, похожими на окна в глубокие пещеры и открытые моря, и меня охватывает ощущение тепла, причина которого определенно не в слишком горячей лазанье. Желудок сводит, пульс ускоряется, а в голове формируется мысль, что я не хочу держаться от нее на расстоянии. Что в этом отношении Купер меня не волнует. Мне нравится Зоуи. Очень. Думаю, я начинаю влюбляться в эту женщину передо мной, с красивыми глазами, очаровательной улыбкой и сильным характером. Черт. – Аналогично. Я действительно благодарен за то, что ты мне доверилась. – Можно мне тоже кое о чем тебя спросить? – Конечно. – Носок в этот момент ставит лапу на мою ступню, потому что тоже хочет кусочек. Сейчас дам ему собачью косточку, они для него полезней. – Шрам у тебя на лице. Как ты его получил? Надеюсь, это не слишком личный вопрос. Словно окаменев, я просто сижу и с трудом могу сглотнуть. Этот вопрос останавливает всю мою вселенную, застает врасплох. Но не потому, что кто-то его задал, – а потому, что его задала Зоуи. Разумеется, я понимал, что рано или поздно он последует, но… я не ожидал, что мне окажется настолько тяжело на него ответить. Не думал, что Зоуи так мне понравится. Это все усложняет, запутывает. И в конечном итоге превращает полуправду в полуложь. – Шрам старый, – начинаю я, замешкавшись на мгновение. – Подростком я попал в автомобильную аварию и получил травму. Причиной посчитали осколки старого стекла. Пожалуйста, не спрашивай, как это произошло. Умоляю тебя. Я не хочу тебя обманывать и не могу рассказать тебе правду. Не сегодня. Не сейчас. – Мне жаль. – Мне тоже. – И это правда. Но не из-за того, о чем она, вероятно, думает. – Он мне нравится. По-моему, он тебе идет. – Я удивленно вскидываю брови. – Прежде всего в комбинации с бородой. – Она пожимает плечами. – Мел говорит, что ты единственный симпатичный парень на нашем общем занятии и что тем самым ты спасаешь ей жизнь. – А ты что скажешь? – Почему я такой идиот и спрашиваю об этом? Зоуи становится серьезной, ее улыбка угасает, но она все равно ласково смотрит на меня. – Меня ты на занятии спас по-другому, не своей внешностью, Дилан. На это я не нахожусь что ответить, кладу в рот следующую вилку с лазаньей и наблюдаю за Зоуи, которая продолжает есть со слегка покрасневшими щеками. Меньше чем через десять минут наши тарелки опустели, а мы наелись. Зоуи гладит себя по животу, а Носок тщетно пытается добраться до ее тарелки, чтобы слизать соус. Вот бесстыжий. – Включим еще одну серию «24»? – предлагаю я, поскольку не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Не хочу, чтобы она исчезла в своей комнате, а я в своей. – Давай. Я уберу тарелки. – Подожди. Я сам. Тебе принести что-нибудь с кухни? – Спасибо. Мне больше ничего не нужно. – Чувствую, однажды ее улыбка станет моим наркотиком и моей погибелью. Посуда убрана, остатки лазаньи накрыты, а следующая серия уже началась. Я сижу на левой, а Зоуи на правой стороне дивана, но вдруг она жмет на паузу, и я поворачиваюсь к ней. Она заламывает пальцы и прикусывает нижнюю губу, потом делает глубокий вдох. – Ничего, если… В смысле… можно мне к тебе? Наверно, я выгляжу так, будто меня чем-то огрели по голове, потому что это прозвучало очень внезапно. Я впадаю в ступор. – Забудь. Прости, глупый вопрос. – Она собирается снова включить сериал, но я хватаю ее за руку, в которой Зоуи держит пульт. – Нет, погоди. Я просто не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Ты хочешь ко мне? То есть сесть рядом со мной? Тебе не нужно спрашивать меня об этом, Зоуи. – О’кей. – Ее мягкий, шелковистый голос, который не позволяет догадаться, какой силой обладает его хозяйка, отзывается у меня в сердце. – Я просто пыталась сказать, что мне бы хотелось… Можно мне тебя обнять? Господи, как по-идиотски звучит! – Второй рукой она закрывает лицо и смеется, но я просто притягиваю ее к себе и прижимаю к своему боку. Моя рука ложится ей на плечи, а ее голова устраивается у меня на груди. – Так? – спрашиваю я и слышу, как напрягается при этом мой голос. Чувствую, как Зоуи кивает. Она снова нажимает на Play, убирает пульт в сторону, кладет руку мне на живот и прижимается ко мне сильнее. Мои пальцы сами по себе начинают поглаживать ее руку вверх и вниз, и я ничего не могу с этим поделать. Это похоже на безумие. Зоуи, ее нежный фиалковый запах, ее тепло, ощущение ее тела на моем, ее рука на мне… Я не способен сконцентрироваться ни на чем другом. Черт, не имею ни малейшего понятия, что происходит в этой серии. Моя серия – это Зоуи. Это самое лучшее и интересное, что я когда-либо видел. Ей проигрывают даже футбольные матчи, которые я любил смотреть несколько лет назад, пока не сломался. И все те, в которых играл я сам, пока мог. Меня не беспокоит, замечает ли Зоуи, что мне это нравится и что я этим наслаждаюсь. Что у меня вот-вот взорвется грудная клетка от того, как сильно колотится сердце. Я крепко ее обнимаю. Впрочем, даже на меня в какой-то момент накатывает усталость и действует спокойствие Зоуи. Я дремлю и чувствую только, как голова все больше отклоняется назад, поэтому массирую переносицу, чтобы не заснуть. – Зоуи? – шепчу я, но она лишь издает тихий и невероятно милый звук, а потом полностью обвивает меня рукой, как подушку. – Нам пора ложиться спать. – Netflix уже спрашивает, хотим ли мы продолжить просмотр, и я полагаю, что скоро Энди с Купером вернутся с работы домой. А мне, по правде говоря, не хочется выяснять, что подумает обо всем этом Куп. Так как она даже не пытается пошевелиться, я аккуратно сажаю ее и облокачиваю на диван, чтобы встать самому и взять ее на руки. Она тем временем крепко и сладко спит. Сначала я подхватываю ее ноги под коленями, а потом под спину – очень бережно – и с небольшим усилием поднимаю. Зоуи не тяжелая, за такое короткое расстояние протез меня не потревожит. Зоуи не протестует, когда я сильнее прижимаю ее к себе, чтобы ее голова не запрокидывалась назад. Лбом она утыкается мне в подбородок, но борода ей, похоже, не мешает, а я вдыхаю ее запах. С трудом сдерживаюсь, чтобы не поцеловать ее в лоб. После всего, что пережила Зоуи, что она мне рассказала, это кажется мне своеобразным предательством. Как пересечение границ без ее разрешения. Я хочу, чтобы она не спала, когда я ее поцелую. Хочу, чтобы она сказала «да», и хочу… сделать это правильно. Мне слышно, как Носок семенит за нами в ее комнату, дверь которой я только что толкнул плечом. Включив сначала свет, направляюсь с Зоуи к ее кровати. Затем медленно опускаю ее и слышу, как она тихонько что-то бормочет, вот только мне не удается разобрать ни слова. И тем не менее это вызывает у меня улыбку. Я приподнимаю ее ноги, чтобы вытащить из-под них одеяло и накрыть ее, пока она глубже зарывается в подушки. – Спокойной ночи, Зоуи. Спасибо за этот замечательный вечер. – Постой, – раздается ее голос… Однако дыхание у меня перехватывает из-за ее руки, которая внезапно тянется вперед и в следующий миг ложится на мое колено. На мое левое колено. Я застываю. – Останься здесь, – еле слышно произносит она, закрыв глаза. Она просит меня остаться с ней. – Я не хочу быть одна. Не могу. Хочу, но не могу. Потому поднимаю Носка, кладу его к ней, и тот сразу сворачивается клубочком позади нее.