– Нам пора, – сказала она. Она бросила в Золотце щепотку красного порошка, затем чёрного. Удивлённый крик феи превратился в писк, когда она уменьшилась до крошечного размера, не больше рождественской хлопушки. Руби сунула крошку в карман. Она проверила, что банки плотно закрыты, и тоже спрятала их обратно в куртку. Не теряя ни секунды, она опустилась на корточки возле зеркальной жидкости и попросила увидеть Джонса на блестящей поверхности. Он был со скаккой и незнакомым ей красавцем. Впервые за долгое время она вздохнула с облегчением и улыбнулась, радуясь, что они оба живы. Но она знала, что не может попасть туда, где никогда не бывала, так что до них сейчас не добраться. Изображение стёрлось, когда она встала и схватила бумагу и карандаш гоблина и что-то быстро написала. Опустившись возле зеркальной жидкости, она ещё видела бледные очертания Джонса. Они стали чётче, когда она снова подумала о нём. Скомкав записку, она сунула руку в жидкость так глубоко, как только удалось. Жидкость была зернистой и более вязкой, чем обычное зеркало. Когда Руби почувствовала, что дальше рука не идёт, она выпустила скомканную бумагу, которая упала прямо к ногам Джонса. Он огляделся и поднял её, выкрикнув её имя, как только прочёл, что она написала. Но тут в пещере раздался шум, Руби резко подняла голову, и изображение Джонса исчезло. По проходу неслась целая ватага гоблинов, оскалив зубы и обнажив кинжалы. Надо уходить сейчас же, другого шанса не будет. Она сосредоточилась, и в серебряной лужице перед ней появилась коптильня. На вид там было безопасно, но в призрачном, задымлённом полумраке мало что разглядишь. Ей оставалось лишь надеяться – гоблины уже рассредоточились по хранилищу и наступали. Когда Руби шагнула в лужицу, брызги полетели во все стороны и обдали ей кроссовки. Она надавила сильнее, и одна нога погрузилась по колено, тут же исчезла и вторая нога, коснувшись мерцающей жидкости. Руби почувствовала, как её схватили за плечи и волосы, и закричала, когда ей с корнем вырвали целый клок. Когти тянули её за куртку – но вдруг всё исчезло, и она свалилась на пол коптильни, огляделась, прислушалась, нет ли кого в здании. Но единственным живым существом, кроме неё, был дым. Когда кто-то похлопал её по руке, Руби чуть не вскрикнула, но тут поняла, что это крошечный Томас Гэбриел выглядывает из её кармана. И когда сердце успокоилось, она сказала себе, что справилась, – она сбежала из пещеры. Она помогла Томасу Гэбриелу выбраться из кармана и осторожно поставила на пол, и всё это время думала, как, должно быть, удивляется её вторая пассажирка фантастическим способностям самой «обыкновенной» девочки. * * * Скакка принялся лизать Джонса в лицо, как только с его шеи сняли серебряную цепь. – Отстань, – сказал Джонс, отпихивая его. Но пёс был слишком сильным, и когда он встал на задние лапы, а передние положил на плечи мальчика, тот свалился на спину. Сев, он вытер лицо; рыцарь по имени Чаминг с интересом наблюдал за ними. – Что же это за зверь такой? – спросил он, настороженно оглядывая скакку и играя мечом, с которого всё ещё капала кровь гномов. – Это пёс скакки. Обычно они не очень-то дружелюбны, но этот обучен помогать Опустошителям. – Понятно, – Чаминг кивнул и, успокоившись, стал вытирать свой меч о траву, оставляя ярко-красные полосы. – Думаю, это и не удивительно, – сказал он, осматривая лезвие. – Что вы имеете в виду? – Опустошители, которых я встречал, уж точно нуждались в помощи. Но все без исключения погибли. – Чаминг направил лезвие меча на Джонса. – Ничего хорошего тебе это не предвещает, мальчик. Джонс гладил скакку и старался не думать об этом. Он уже догадался, кто перед ним, если учесть сведения, которые он получил, съев червивое яблоко. Но Чаминг не был сказочным принцем, каким его рисуют в книжках. Это был живой человек из плоти и крови, потому что книга ожила. И этот человек, решил Джонс, может ответить на его вопросы. – А что вам сказали другие Опустошители? – спросил он, задумавшись, не следовало ли обратиться к нему «ваше высочество». – Что они пришли сюда помочь. Давным-давно в этом мире царили справедливость и благородство. У нас были свои трудности, понятное дело, но я всегда наводил порядок – спасал прекрасных дам, попавших в беду, и сражался со злобными монстрами. Чаще первое, честно говоря. – Чаминг пригладил свои золотые локоны и улыбнулся сияющей улыбкой, выставив жемчужно-белые зубы. – И каждый раз, когда я брался решить проблему, конец был счастливым. А потом что-то изменилось, и всё королевство перевернулось с ног на голову. – Улыбка исчезла. – Весь наш мир заполонили какие-то твари. Никто не знал, откуда они. Это волшебное место, здесь всё возможно, и, поверь мне, мы прекрасно знаем, что такое зло. Но к такому никто не был готов. На нас напало такое количество монстров, что без проклятия тут точно не обошлось. Великаны, гоблины и куча других странных созданий. Будто они вылезли прямиком из ночных кошмаров простолюдинов. Они прибрали всё к рукам, и сколько бы жители этого прекрасного края ни сражались с ними, ничего не получалось. Их было слишком много. Да уж, времена были странные. Злые мачехи и честные крестьяне сражались бок о бок. Прекрасные принцессы бились рядом со своими уродливыми сёстрами, престарелыми королями и умными младшими сыновьями. Но это было давно. Нас почти не осталось. Чаминг цокнул языком и проворчал что-то под нос. Впервые его локоны побледнели, и Джонсу показалось, что он устал и опечален. – А вслед за монстрами появились Опустошители со своими учениками. Они объяснили нам, что пришли из того же далёкого мира, что и монстры, чтобы помочь нам одолеть их. Сперва мы подумали, что спасены. Эти люди так много знали о монстрах, разорявших эти земли, разбирались в их слабых местах. Но они были обречены с самого начала. Они не могли покинуть это место, стоило им попасть сюда. Будто сила, которая испортила наше королевство, поджидала их и заранее подготовилась. Чаминг пнул мёртвого гнома. – Один Опустошитель, которого я спас от такого вот мерзкого создания, показал мне, как он сюда попал. Через волшебные врата, ведущие в город, в котором я никогда не бывал. То ещё местечко. Я забыл название. Ни один из нас не мог пройти через врата. Мы попытались пробраться туда вслед за монстрами, которые пользовались вратами, но ничего не вышло. А тот Опустошитель застрял здесь навсегда. Его убил огр, раздавил в лепёшку. Ваши братья наверняка поняли, что это место опасное; Опустошители стали приходить всё реже и реже, а потом и вовсе перестали. Ты первый, кого я спас за долгое время, хоть это утешает. У человека должно быть предназначение, иначе зачем ему жить? – Спасибо, что спасли меня. Чаминг махнул рукой. – Всегда рад помочь. Джонс услышал шум за спиной и отступил на шаг, когда скомканный лист бумаги приземлился у его ног. Он удивлённо уставился на него, затем поднял и развернул. Встречаемся в ведьминой коптильне. Приходи как можно быстрее. Я знаю, как вернуться в Грейт-Уолсингем и раскрыть эту тайну. Руби хх Прочитав записку, Джонс выкрикнул имя Руби и стал оглядываться, стараясь понять, где же она. Но её нигде не было. Чаминг глядел на него во все глаза, а скакка залаял, услышав её имя, он прыгал от радости и вилял хвостом. – Моя подруга Руби, она жива! – в качестве доказательства Джонс протянул ему записку, улыбаясь во весь рот. – Интересная у неё привычка общаться, – сказал Чаминг, почёсывая в затылке. – Подруга, говоришь? Значит, девушка. – Он вдруг улыбнулся, будто слабый электрический ток прошёл через всё его тело и заставил губы изогнуться. – Да. – Значит, её точно нужно спасать. Прекрасный пол всегда попадает в беду, и нужен мужчина, чтобы вызволить их из беды. Ты же понимаешь, о чём я, ты мальчик, к тому же все Опустошители мужского пола. – Руби не такая. Она первая девочка среди Опустошителей за всю историю Ордена. – Правда? Вот это я называю неожиданным поворотом сюжета. В любом случае буду рад помочь ей всем, чем смогу. Спасать мужчин и мальчишек не так уж и… – он поднял руку, будто искал подходящее слово. – В общем, это не моя специализация. Джонс улыбнулся. – Что смешного? – Чаминг скрестил руки и встал во весь рост, выставив свой квадратный подбородок. – Работа у меня такая. Джонс не знал, что на это сказать, ведь перед ним всего лишь персонаж детской сказки. Он решил, что каждый имеет право на свою точку зрения. – Я смеюсь не над вами, сэр. Уверен, она оценит вашу помощь, особенно если учесть, где она назначила мне встречу, – и он помахал запиской, которую написала Руби. – Просто я вдруг вспомнил, что Руби не из тех, кто считает, что мужчины лучше женщин. – Глупости, – Чаминг рассмеялся и хлопнул Джонса по плечу. – Стоит ей познакомиться со мной, и она запоёт по-другому, можешь быть уверен. Так где же ты должен встретиться с ней? – В коптильне, которую мы нашли. Она принадлежит одной ведьме. Чаминг щёлкнул пальцами. – Я знаю это место. Вообще-то стараюсь держаться от него подальше. Ведьмы – не мой конёк. Девы в беде мне больше по душе, в чём ты, несомненно, убедишься сам, как только мы доберёмся до ведьминого жилища. Потому что эта твоя Руби наверняка попадёт там в беду, вот увидишь. И когда это случится и я её спасу, ты услышишь фанфары. Они звучат, только когда я спасаю прекрасных дам. Без них никак. Этот дар я получил с рождения. Джонс смотрел, как принц одним умелым движением вскочил на своего коня и откинул локон, упавший на лоб. Он решил, что не стоит разубеждать Чаминга. Пусть этим займётся Руби. Погладив скакку, он запрыгнул ему на спину и обеими руками ухватился за чёрную шерсть. Чаминг со сдержанным любопытством поглядел на мальчика, ехавшего на большущей чёрной собаке. – Уверен, что он не опасен? – спросил он. – Он молодчина, – сказал Джонс, почёсывая скакке шею. – Что ж, вперёд, – сказал Чаминг и подхлестнул коня. – Мне не терпится спасти девочку! Всё сложится как нельзя лучше. Мне всегда с этим везло. Вот-вот грянут фанфары. Уверен, что твой пёс угонится за мной? – крикнул он, пуская коня галопом. Глава 16 Как только Руби поставила крошечную Золотце на пол возле Томаса Гэбриела, она достала из кармана две банки с грибным порошком. Снаружи раздался шум, и она замерла. Приложив палец к губам, чтобы её крошечные пассажиры не шумели, она выглянула в окно. Единственным, что двигалось, был солнечный свет, игравший на кукурузных початках, да ветер будто учил листья деревьев говорить «шшш». Передняя дверь ведьминого дома на дальней стороне просеки была заперта, и Руби вдруг услышала встревоженный голос в голове, напомнивший ей, что Олив где-то там. Жива ли она? – задумалась Руби. Она едва сдержалась, чтобы не броситься туда прямо сейчас, вспомнив обещание, данное девочке. Когда Руби снова взялась за банки с грибным порошком, её руки дрожали и сердце колотилось в груди. Вдруг снаружи снова зашумели. Руби расслышала голос, тихо напевавший песню. Она прислушалась – хотя стук сердца заглушал всё вокруг, – стараясь определить, откуда идёт пение. Медленно она повернулась на корточках и посмотрела в глубь здания через щёлочку между висевшими на крюках кусками мяса. Дыра, которую они с Джонсом проделали, была на месте, её заливал солнечный свет, и Руби разглядела за ней тонкую полоску зелёной травы. И вдруг кто-то нагнулся, уперев руки в колени, и заглянул в дыру снаружи. Руби чуть не откусила себе язык, когда увидела, что ведьма, всё ещё напевая себе под нос, оценивает разрушения, учинённые не только Руби и Джонсом, но и скаккой. Сделав свои выводы, старуха стала шамкать и качать головой. Затем она лизнула обломок деревянной доски, и Руби не знала почему, пока вдруг не догадалась, что именно там Джонс поцарапал шею. Она не решалась отвести взгляд и замерла, лишь бы не шуметь. Ведьма снова лизнула острую деревяшку, и ещё раз, будто хотела очистить её языком, затем вознамерилась пролезть в дыру, чтобы лучше оценить разрушения. Когда старуха влезла в коптильню, Руби быстро взяла Золотце и Томаса Гэбриела и сунула их в карман, затем спрятала в куртку банки с грибным порошком. Двигаясь как можно медленнее, она укрылась за гигантским куском мяса.