Джонс ударил свободной рукой, и Уивинг покачнулся. Затем мальчик бросился к корням и стал взбираться наверх. Когда рука схватила его за ногу, он стал пинаться, чтобы высвободиться, но Уивинг крепко вцепился. – Тебе не выбраться. – Ты ненастоящий, – кричал Джонс. Он сунул пальцы в рот и вытошнил кусок яблока вместе с жёлтым пенистым месивом. Хватка Уивинга ослабла, и Джонс снова сунул пальцы в рот. – Я породил это дерево. И оно настоящее. Ты не выдумал, что спустился сюда, правда? Если ты останешься со мной, ты будешь в безопасности, – воскликнул Уивинг в отчаянии. – Нет, не буду! – Останься. Помоги дереву расти, – молил Уивинг. Когда Джонс вытошнил остатки яблока, Уивинг исчез – остался лишь скелет, вросший в землю, с переломанными рёбрами. Жужжание в голове исчезло, и Джонс услышал лай скакки. Но был и другой звук. Корни дерева пришли в движение. Большой ком земли упал вниз с дальнего конца подземелья. И вдруг земля посыпалась со всех сторон, и Джонс полез быстрее, изо всех сил стараясь увернуться от движущихся корней, которые били его по рукам и тянули за ноги, чтобы он споткнулся и свалился в яму. Ещё один ком земли пронёсся мимо него, он поднял голову и увидел, что путь наверх сужается, корни сплетаются, образуя преграду. Он нацелился в просвет между ними и протиснулся в последнюю минуту – проход закрылся. Скакка не переставал лаять, и Джонс видел его тёмный силуэт, когда пёс заглядывал в яму. Он попытался лезть быстрее, но его нога соскользнула, и корень обхватил его за щиколотку. Другой корень потолще сомкнулся на его поясе. Он выкопал острый камень из земли и стал пилить корень, пока не разорвал его, затем высвободил ногу. Вокруг быстро темнело, и Джонс увидел, что дверь в стволе дерева закрывается. Скакка старался остановить её, он ухватился зубами за край и тянул что было мочи. Но другая сторона раскручивалась, заслоняя свет. Посыпалась земля, и Джонс вдоволь наглотался, камни угодили ему в голову, выбив искры из глаз. Корни снова стали хватать его, и вдруг целая лавина земли обрушилась на него, и он прижал подбородок к груди. Когда он открыл глаза, сверху доносился лишь приглушённый лай скакки. Снова посыпалась земля, и лай утонул вдалеке. * * * Томас Гэбриел ткнул пальцем вверх. – Вот она, – произнёс он торжественно. Руби проследила за его рукой и увидела женщину средних лет в шифоновом платье и серебряной тиаре. Она сидела на полу клетки, подвешенной под потолком пещеры, и её ноги свисали между прутьями. На ногах были красно-белые полосатые чулки и синие туфли на высоком каблуке, они поблёскивали, отражая пламя. – Кто она? – спросила Руби. – Не знаю. Но она точно умеет колдовать. – Потому что этот мир тебе так сказал, чтобы помучить? Томас Гэбриел кивнул. – Я видел, на что она способна, чтобы развлечь гробблера. Думаю, поэтому он и меня держал в клетке, для забавы. – И что она умеет? – Колдовать. Томас Гэбриел накручивал волосы на палец, и Чёрный амулет блеснул в свете костра, разведённого на полу. Ей стало не по себе, хотя Томас Гэбриел и не мог пользоваться амулетом. – Если она умеет колдовать, почему она в клетке? Томас Гэбриел пожал плечами. Руби испугалась, не повредился ли он умом из-за этого амулета; кто знает, может, в его голове такой бардак, что толку от него не будет. Её надежда на то, что они найдут выход из пещеры, не говоря уже о том, чтобы выбраться из этого мира, таяла на глазах. – Но без этого она не справится, конечно, – сказал Томас Гэбриел, оживившись и указывая на стену; его грязные космы торчали в разные стороны. Пока Руби щурилась, стараясь разглядеть, что его так взбудоражило, он схватил её за руку и потащил к выступу, вырубленному в стене. Там стояла старая жестяная кружка с палкой. По крайней мере, так показалось Руби, пока она не вынула эту палку и не увидела, что её венчает пятиконечная звезда. – Фея-крёстная, – сказал Томас Гэбриел, прыгая с ноги на ногу; он был так доволен собой, что вспомнил. – Так она себя называет. Ты не можешь держать меня здесь, – взвизгнул он, неловко подражая её голосу. – Я фея-крёстная. Так она кричала гробблеру. Руби повела палочкой налево и направо, и воздух блеснул синими звёздами, которые тут же погасли. Она подняла голову и увидела, что женщина в клетке смотрит на них и показывает пальцем на подъёмный механизм из старых ржавых шестерёнок и зубчатых колёс, прикреплённый к стене. Она стала делать рукой круговые движения, будто просила их поспешить. * * * Джонс слышал лай скакки, приглушённый землёй, сжимавшей его со всех сторон. Он попробовал пошевелиться, вдохнул воздух и закашлял. Прижимая подбородок к груди, он стал ползти вверх через толщу земли, стиснув руки, как пловец под водой. Время от времени он замирал и слушал лай пса, чтобы не сбиться с пути. Камни сыпались вокруг него. Он слышал, как шуршат корни, скользя мимо его ног и по спине, будто гигантский зверь со щупальцами ворочается во сне. Главное, не паниковать. Джонс представил себе скакку – как же он благодарен за его верность! Несколько раз он не мог определить, откуда доносится лай, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы понять, куда ползти. В те минуты тёмная сторона шептала ему, что он никогда не выберется. Чем выше он поднимался, тем плотнее сплетались корни, и приходилось пролезать между ними. Но путь становился тяжелее и тяжелее, поэтому он решил свернуть и прорыть боковой тоннель, чтобы выбраться наружу подальше от дерева. Он убедился, что лай доносится слева от него, и червём пополз в рыхлой земле. Но его ноги и руки устали, а дышать стало труднее. Земля высасывала все его силы. Он выругался и запаниковал, когда пёс прекратил лаять, будто потерял надежду увидеть его. От страха силы быстро вернулись к нему, и Джонс решил не сдаваться. Но он с трудом продвигался вперёд, и земля казалась бесконечно тяжёлой. – Сюда! – закричал он; раз он слышит скакку, то и пёс услышит его. – Сюда! Он услышал звук, и сердце забилось сильнее в надежде, что это пёс, но это шелестели корни, выискивая его. Вдруг что-то вцепилось в его щиколотку, и он стал брыкаться. – Помогите! – захрипел он. Появились новые корни, и земля задрожала. Один из корней ухватил его за пояс. И вдруг сверху раздался другой звук. Он сразу понял, что это скакка, потому что услышал лай, – пёс рыл землю. – Я здесь, – снова закричал Джонс. Когда солнечный свет ударил сверху, глаза так сильно защипало, что выступили слёзы. Пёс рыл изо всех сил, тяжело дышал, загребая землю большими чёрными лапами. Джонс почувствовал, как корень, который крепко держал его за пояс, стал тащить его назад, подальше от света. Скакка зарычал и сунул морду в яму, которую вырыл, схватил мальчика зубами за ворот пальто и потянул. Джонс закричал, испугавшись, что его разорвёт пополам, но в следующую секунду схватил камень и стал перепиливать корень, который всё не хотел отпускать. Раздался громкий треск – скакка потянул с такой силой, что корень оторвался, и Джонс свалился прямо на пса. Другие корни выскользнули из земли в поисках жертвы, тогда Джонс поднялся на дрожащие ноги и побежал к лесу, скакка нёсся следом. На бегу он почувствовал, как к нему возвращаются силы. Свежий воздух взбодрил его, солнце ласкало лицо, и озноб после пребывания в тёмной земле как рукой сняло. Краем глаза он уловил движение между деревьями слева, повернул голову и увидел, как в его сторону что-то летит. Он открыл рот и замер, сперва ему показалось, что это гигантская бабочка, но тут она накрыла его, и он сразу понял, что это такое, – сетка. Он вцепился пальцами в тонкие нити, стараясь выбраться из-под сетки, но она была утяжелена на концах, и чем больше он сопротивлялся, тем сильнее запутывался. Наконец он свалился на землю и увидел целую ватагу существ, бегущих к нему. Когда один из них взмахнул дубинкой, Джонс узнал гнома, его белая борода была завязана узлом, а серая кожа на щеках, носу и лбу пестрела тёмными пятнами. Джонс огляделся, надеясь, что скакка поможет ему, но пёс тоже бился в сети, – должно быть, это его лай привлёк гномов. Он обернулся к гному и, стиснув зубы, приготовился драться, но тут раздался ДЫНЦ – дубинка с глухим звуком стукнула его по лбу, в голове зазвенело, и он потерял сознание. * * * Прошло немало времени, прежде чем им удалось опустить клетку. Руби крутила ручкой как можно быстрее, ржавые шестерёнки скрипели и скрежетали, а Томас Гэбриел прыгал на месте, прижав руки к ушам. Она испугалась, что шум привлечёт незваных гостей, но необъятная пещера полнилась звуками и эхом, так что вряд ли они вызовут подозрения. Когда клетка коснулась земли, женщина открыла дверь и изящно ступила на грязный пол, её синие туфли оставляли за собой тонкую россыпь искр, – блеснув, они тут же угасали. Вблизи Руби разглядела, что она намного красивее, чем ей показалось, несмотря на сальные всклокоченные волосы, свисавшие под тиарой, еле державшейся на голове. Но её голубые глаза задорно блестели, и когда она улыбнулась, Руби не удержалась и улыбнулась в ответ. – Вот и славненько, а теперь мне нужно пописать, – сказала женщина, задирая платье и оглядываясь в поисках подходящего угла. – Ну да, – сказала Руби. – Конечно… – Я там целый день торчу, – сказала женщина, опускаясь на корточки, её чулки сползли на щиколотки. Платье, достаточно широкое, чтобы укрыться за ним, походило на гигантскую перевёрнутую чайную чашку. Руби и Томас Гэбриел не знали, куда деть глаза, когда стало очевидно, что происходит, и чувство блаженства отразилось на лице женщины. – Спасибо, кстати, – улыбнулась она. – Всегда боялась высоты, даже в лучшие времена, особенно в этом жутком месте. – Она выудила откуда-то носовой платок и использовала по назначению, затем скомкала, отшвырнула подальше, поднялась и подошла к ним. – Я Золотце. Золотце Макгинти Флора Аврора Стелла Глоринда Банти Смит. Она протянула руку – тонкую и изящную, словно фарфоровую, но ужасно чумазую, к тому же она не вымыла руки после туалета. Она будто поняла это, плюнула на грязную ладонь и вытерла о платье, затем снова протянула им. – Приятно познакомиться, Золотце, – сказала Руби, пожав ей руку. – Приятно познакомиться, Золотце, – повторил за ней Томас Гэбриел, стараясь быть вежливым. – Что ж, – сказала Золотце, скрестив руки и оглядев их обоих с головы до ног, особенного длинноволосого мальчишку в пальто. – Ну и какой у нас план? – Томас Гэбриел говорит, что вы можете колдовать, – ответила Руби; она вспомнила, что в другой руке держит волшебную палочку, и протянула её фее. – Думаю, мы все согласны, что пора выбираться отсюда. Золотце схватила палочку и помахала ею в воздухе, будто бенгальским огнём. Улыбка заиграла на её лице, кожа засияла, а голубые глаза блеснули, словно внутри неё включили свет. Руби даже показалось, что она немного выросла. Всё в ней изменилось, преобразилось силой волшебной палочки. – Да, я могу колдовать, но, как я уже спрашивала, какой у нас план? – и Золотце ткнула в них палочкой. Руби открыла рот, но Золотце зевнула и покачала головой, проворчав сквозь зубы: – Эх вы, людишки, вечно думаете только о себе. Всё время я, я, я. Конечно, я могу колдовать. Я могу дать вам всё, что пожелаете. Вот Золушка получила, что хотела, и многие другие тоже. А что с этого имею я, кроме сияния? Руби поморщилась, будто проглотила червяка. – Не понимаю. – Мы сияем, когда делаем добрые дела для других. Но, скажу по секрету, со временем это безумно надоедает. – Золотце вздохнула. – Конечно, помогать людям чудесно, кто бы спорил, но когда ты не можешь колдовать для себя, это неправильно. Я бы даже сказала, это проклятие. Особенно когда торчишь в этой мерзкой пещере и какой-то гадкий огр заставляет тебя колдовать забавы ради. Я фея-крёстная, в конце концов, а не клоун. – Золотце подняла палец вверх. – Застрянешь вот так в клетке, и сразу появляется время подумать, и я решила, что хватит всем помогать. Я изменилась. Либо мы заключаем сделку, либо волшебства не будет. – Золотце громко сплюнула на пол. – Итак, вы выведете меня из этой пещеры и тогда получите то, что хотите. Вот такие дела. Пора мне подумать и о себе для разнообразия, а то всё о других да о других. Это новый мир, и он сделал меня другой. – Она ткнула в Руби палочкой, тонкая струйка искр ударила её по носу, и она чихнула. – Кстати, я исполню только твоё желание. Для мужчин я не колдую. – И она пожала плечами, поглядев на Томаса Гэбриела. – Только для девочек, которым не повезло в жизни. Иначе ничего не получится. Такова моя сущность. Спроси любую фею-крёстную, и она скажет тебе то же самое. – Золотце скрестила руки, будто поставила точку. Затем она подняла волшебную палочку. – И ещё кое-что. Не думайте, что я нарочно вредничаю. Девочкам нужно самим пораскинуть мозгами, а не рассчитывать на щедрость таких, как я. Им нужно найти свой путь. Они не беспомощные создания, правда? Разве я не помогаю им осознать свой потенциал, когда не бросаюсь им на помощь при первой необходимости? Золотце снова скрестила руки, будто разговор действительно окончен. – Если вы не можете колдовать для себя, как вы оказались здесь? – спросила Руби.